Лара Эвери - Дневник моей памяти

С одной стороны, я порхаю по комнате в нижнем белье с дикими воплями: «АЛЛИЛУЙЯ!» Я хочу просто, черт возьми, РАДОВАТЬСЯ, ведь не все в жизни должно подчиняться законам логики. С другой стороны, Стюарт знаком со мной всего пару месяцев, а уже клянется мне в верности, хотя мог бы спокойно отдыхать все лето, а не возиться с больной девушкой – и это абсолютно нелогично.

Как бы там ни было, через пару часов он придет.

Я открыла дверь, и Стюарт обнял меня, стиснув так, будто я вот-вот улечу.

– Привет! – сказал он, зарывшись мне в макушку.

– Привет! – отозвалась я, и когда мы выпустили друг друга из объятий, заглянула в его влажные, усталые глаза. Видно было, что он не высыпается. – Ты просто чудо, спасибо тебе, – сказала я, и в тот же миг в коридоре что-то звякнуло, послышалась возня.

Очутившись в одной комнате со Стюартом и родителями – причем, заметь, в комнате, где всюду валялись тарелки из-под бутербродов с арахисовым маслом, подушки со всех кроватей, одеяла в хлебных крошках, – я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая озирается, вслушиваясь в непонятный разговор.

Стюарт окинул взглядом нашу большую комнату с низким потолком, кухню, раскрашенную под Макдональдс, хромированный стол, книжную полку с макулатурой и детскими книжками. Я вспомнила чистые полочки с пряностями у него дома, комнаты, где поддерживается постоянная температура – и задала себе тот же вопрос, что и Куп: понимает ли Стюарт, во что ввязался?

– И давно вы с Сэмми знакомы? – спросила мама, когда устроилась рядом с папой на диване; сегодня она была в форме медсестры. Гаррисон остался у себя в комнате, а Бетт и Дэви папа отправил во двор поиграть со Щеном. В руках у каждого из нас была чашка зеленого чая.

– Если точно, то уже несколько лет, – ответил Стюарт, глядя на меня. – Но встречаемся всего пару месяцев.

– Вы в курсе, что у Сэмми не все в порядке со здоровьем? – сказал папа, посмотрев на Стюарта в упор.

Стюарт кивнул.

У меня сжалось сердце. Едва не раздавив чашку, я отпила глоток, обожгла горло.

У Стюарта, в отличие от меня, и в мыслях не было улизнуть и поговорить с глазу на глаз. Он сам решил побеседовать с моими родителями. Я про себя удивлялась: почему не со мной одной? Для чего сразу впутывать взрослых? Маккои, как всегда, любой пустяк превратят в драму. Я подоспела Стюарту на выручку.

– Ну что ж, – вмешалась я, – вот и познакомились. Мама, папа, вам пора на работу.

Я взглянула на Стюарта, думая, что сейчас-то он точно напугался. Но руки его, державшие чашку, не дрожали, взгляд не бегал. Как видно, я испугалась за двоих.

– Пара слов, мистер и миссис Маккой, пока вы не ушли. Я даже представить не могу, как вам сейчас тяжело. – Стюарт поставил на пол чашку, положил руку мне на плечо. – Когда Сэмми мне рассказала, я… – Он собрался с мыслями, шумно вздохнул, выдав свое волнение.

Мама ободряюще улыбнулась. Выходит, ему, и правда, не все равно. Я тоже немного расслабилась.

– Я читал, чем это грозит, и не хочу, чтобы она… – Стюарт повернулся ко мне – видно, почувствовал, как я напряглась под его рукой оттого, что он рассуждал обо мне в третьем лице, – как я тебе говорил, не хочу, чтобы ты страдала в одиночку.

– И мы не хотим, – срывающимся голосом проговорила мама. – Сэмми знает, что если ей станет хуже, мы собираемся чаще бывать дома.

– Но ей и сейчас непросто, – пробурчал отец, – с малышами и все такое прочее.

Я застыла неподвижно. Было очень неловко, но я сама не понимала отчего.

А Стюарт заговорил снова:

– Рано или поздно мне придется вернуться в Нью-Йорк, но я останусь здесь сколько получится, буду смотреть за малышами, пока твои родители на работе.

– Не уверена, что это вообще понадобится, – сказала я, но родители дружно вздохнули с облегчением.

На самом деле я и так все знала, но чувствовала, будто меня обсуждают не как живого человека, а как нечто отвлеченное – для всех очень важное и дорогое, но все равно неодушевленное. Источник трудностей.

Под конец разговора папа, похлопав Стюарта по спине, вывел его во двор, показать, где хранится корм для кур. Когда они выходили из сарая, папа одной рукой взвалил на плечо новенький пятидесятифунтовый мешок, а другой махнул в сторону курятника.

Привет, сегодня мы смотрим кино и моя очередь выбирать фильм но Бетт говорит что ее очередь но это НЕПРАВДА ну и ладно смотрим Историю игрушек-3

бабушка водила меня гарри и бетт на этот мультик когда он только что вышел по-моему у меня был день рожденья

у меня был день рожденья мы купили кексы в кафе у лу а потом пошли в кино гари и бет пнравилось ну а мне нет

мама все спрашивает что ты там пишешь

не вавше дело

Мы смотрим Историю игрушек-3? Моя очередь выбирать.

Мне говрят сеегодня очередь бет но это неправда моя или гари

включили мультик

в прошлом году на мой день рожденья бабушка водила меня бет и гари на историю игрушек 3 и мы купили кексы в кафе у лу и принесли в кнотеатр в бабушкиной сумке

ОЙ здесь какаято чужая девочка

Такая хорошенькая

меня просят отложить компьютер и смотреть кино а я не хочу не люблю историю игрушек 3

что это за девочка

я спросила как ее зовут а она заплакала так жалко

меня просят отлжить комптер

ой я ее знаю

это подружка бетт из садика

она плачет

нет спасибо я буду печатать

нет спасибо я буду печатать

я незнаю эту девочку

Вчера вечером со мной случилось то, что часто бывает при деменции: я вернулась в тот возраст, когда мы завели обычай всей семьей смотреть по вечерам кино, или даже раньше. Кратковременная память отключилась, я погрузилась глубоко в подсознание и вновь стала ребенком. Маленькой девочкой, которая еще ни разу не видела свою младшую сестру Дэвиен.

Бедняжка Дэви, хорошая моя! Когда я пришла в себя и узнала от родителей, что случилось, взяла ее на руки, и укачивала, и повторяла: конечно, я тебя помню, конечно, помню. Просто я больна, у меня барахлит мозг.

В конце концов, она все поняла. В утешение я разрешила ей всю меня облепить наклейками.

Наши семейные киновечера начались, когда мне было одиннадцать, Гаррисону – шесть, Бетт – два года, а Дэви еще сидела у мамы в животе. Это было в тот год, когда мы обзавелись телевизором.

Нет, мы и раньше могли бы его себе позволить, просто мама с папой всегда считали, что детям вредно торчать у экрана. Поэтому Гаррисона отгоняют от компьютера, а я несколько лет откладывала подарочные деньги на ноутбук, а у родителей до сих пор телефоны-раскладушки. (Прошлой весной бабушка с дедушкой купили мне смартфон, потому что он нужен для дебатов.) Теперь я понимаю, почему родители все-таки сдались. Трое детей, четвертый на подходе, оба работают с утра до вечера, а в городке, где пять тысяч жителей, няню найти невозможно.

Вот фильмы, которые мне запомнились:

«ВАЛЛ-И»: Выбирал Гаррисон. Наш первый киновечер. Папа по неосторожности сжег пиццу, но мама ее все равно съела. И немудрено, мама была уже на большом сроке беременности и всю пиццу умяла в одиночку. Под конец мама с папой уснули, а мы с Гаррисоном сообразили, как обращаться с видеоплеером, и запустили мультик по второму кругу. Когда родители проснулись в двенадцать ночи, то удивились, почему мультик такой длинный. Они до сих пор уверены, что «Валл-и» – четырехчасовая тягомотина без слов, где только роботы бибикают, – и не разрешают нам его смотреть.

«ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ», ЭПИЗОД 1: Его мы смотрели спустя несколько лет, Дэви было уже года два-три. Пришла папина очередь выбирать фильм, и он прямо-таки загорелся, узнав, что есть «современные сериалы в жанре классической научной фантастики». Когда Джа-Джа Бинкс заговорил, папа буркнул: «Что за расистская фигня?» – и мы вначале сделали вид, будто не слышим, но мама прыснула, а Дэви как заверещит: «Фигня, фигня!» Гарри хохотал до слез.

«МОЙ СОСЕД ТОТОРО»: Выбирала Бетт. Было ей тогда лет шесть. Куп тоже смотрел вместе с нами, потому что ему нравится режиссер, Хаяо Миядзаки. Куп всех учил, как произносится фамилия. Самый красивый и необычный мультфильм из тех, что я видела за всю жизнь – красочный, населенный удивительными существами. И совсем не слащавый, не то что диснеевские мультики. История о смерти, дружбе и колдовстве. Именно после него Бетт стала считать себя выходцем с другой планеты. Она сделала из цветного картона ушки как у Тоторо и носила их целый месяц, и все свои футболки растянула – подкладывала под живот подушки и распевала: «Тоторо! Тоторо!» Прихожу я как-то из школы, а по двору скачет Куп, тоже с животом-подушкой!

«ПРИНЦЕССА И ЛЯГУШКА»: Выбирала я. (На самом деле не я, а Дэви. В то время как раз обнаружилось, что никто не разделяет моей любви к документальным фильмам о политике, и я обычно уступала право выбора кому-то из младших.) Дэви была без ума от принцессы Тианы. На самом деле мы не досмотрели мультфильм до конца, потому что Дэви заставляла нас снова и снова слушать песню «Я вижу только цель», и Бетт с Гаррисоном это так надоело, что однажды вечером, когда Дэви уснула, они спрятали диск. Даже сейчас, когда Дэви чем-то занята, например раскрашивает картинки или учит уроки, она без конца напевает про себя: «Жизни карусель, вижу только цель, жизни карусель, вижу только цель…» Однажды я спросила, не хочет ли она выучить песню целиком или хотя бы с правильными словами. Дэви отмахнулась: «Не-а!»