Жевать не могу, что-то мешает

Глаза болят

Хотела почитать в Интернете, но здесь нет вайфая, и я не сплю, наверное, уже много часов подряд и гадаю, что там за белая штука в углу

Она не исчезает – значит, это не мушки перед глазами

Не двигается – значит, не человек

И не вешалка, и не штора, слишком уж велика

И остается только ждать рассвета, а скоро ли рассвет, я понятия не имею – кто-то химичил с батарейкой в моем компьютере, и время сбилось, только мигает: 12, 12, 12

Может быть, надо вспомнить, во сколько я легла спать

Может, никакого снотворного мне не давали

Может, я просто ничего не понимаю

Убейте меня, прямо сейчас.

Вот ужас: по словам врачей, человек с «легким снижением интеллекта» не сможет учиться в университете, не сможет жить в другом городе, далеко от родителей, и рано или поздно лишится способности мыслить. И им неважно, что я пока хожу, думаю, разговариваю – они же не просто врачи, они же, черт возьми, ПРОРИЦАТЕЛИ, они все знают наперед! Вот они и решили разбить мои мечты и лишить мою жизнь всякого смысла.

Я им говорю: «Откуда вы знаете? Возможно, приступы будут очень редкими». ЧТО ВПОЛНЕ ЛОГИЧНО И ВЕРОЯТНО. ТРИ ПРИСТУПА ЗА ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ НЕ ОЗНАЧАЮТ ПОСТОЯННОЙ УГРОЗЫ. ВЕРОЯТНОСТЬ СОСТАВЛЯЕТ ВСЕГО ДВА ПРОЦЕНТА!

Доктор Кларкингтон с тошнотворной гримасой, будто одновременно плачет и пукает, сказала: «Мне очень жаль, Сэмми. Мы ничем не можем помочь». Я чуть не врезала ей кулаком в лицо.

Раз вы ничем не можете помочь, так какого черта вы со мной возитесь? Я по-прежнему МНОГО ЧЕГО МОГУ. НАПРИМЕР, УЧИТЬСЯ В УНИВЕРСИТЕТЕ. Ну вот, разревелась, этого еще не хватало.

Они заявляют, что этому не бывать. Если мамина любимая песенка «м-м-м-м, м-м-м-м», то у меня теперь есть новая: «Это мне не светит».

Люблю составлять списки дел! А как насчет списка дел, которых мне никогда уже не сделать? Запишу в колонку все, о чем мечтала, а рядом с каждым пунктом – слова: «Это мне не светит».

Нью-Йоркский университет: это мне не светит.

Стюарт Шах: это мне не светит.

Гарвардская школа права: это мне не светит.

Работа в ООН: это мне не светит.

Все кончено, и я скоро умру.


умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру умру

Я не умерла

Я пишу, а Бетт и Дэви строят вокруг меня подушечную крепость, что вполне логично. Теперь я почти не поднимаюсь с пола, и лучшего фундамента не придумаешь.

Вижу свои ноги под мохнатым синим одеялом, обеденный стол в крошках от бутербродов с арахисовым маслом, грязную тарелку. На подоконнике над раковиной – ряд оранжевых пузырьков с белыми крышками.

Мелкое белое драже – обезболивающее.

Синие овальные пилюли – от паралича глазных мышц.

Красные таблетки – от онемения рук и ног.

«Прозак» от депрессии.

И так далее.

Последнее средство из списка я пока ни разу не принимала, но к тому близка.

– Поиграй с нами, ну поиграй, поиграй, – канючит Дэви; крепость брошена, и они с Бетт носятся вокруг дивана. Я ищу взглядом Гаррисона в надежде, что он их отвлечет, но вспоминаю, что Гаррисон в лагере.

– Не могу, – отнекиваюсь я. Я очень занята: смотрю ужасную, кошмарную телеигру, где участники соревнуются, кто быстрей отыщет в камере хранения ценные призы.

– Почему? – допытывается Бетт.

– Шевельнуться не могу, – объясняю я.

– А вот и неправда! – настаивает Бетт. – Ты же в туалет ходишь, и за едой! Я только что видела!

Бетт права, двигаться я могу. Только не хочу. А куда мне идти? Во двор? До забора?

Всего два занятия греют мне душу, да и те из разряда фантазий: смотреть все без разбору по телевизору да строчить эсэмэски Стюарту, который теперь думает, что у меня не ангина, а мононуклеоз. (Как выяснилось, проще врать по эсэмэс – впрочем, по-иному и не получилось бы, язык не ворочается из-за лекарств.)

И ни одна из моих радостей не требует движения. Вот так.

Кстати о Стюарте, где же мой телефон?

Охохонюшки…

Он всегда у меня под боком, потеряться не мог. И провалов в памяти у меня нет, честное слово. Я его никуда не перекладывала.

И тут из-под стола доносится хихиканье Бетт и Дэви.

О Боже!

– Вот видишь? Ты можешь двигаться! – закричала Бетт с ликующей улыбкой, когда я подлетела и вырвала у нее из рук телефон. Обе выскочили на улицу.

Уф, Стюарту они не писали и не звонили.

Зато написали Купу. Наверное, потому что все остальные имена в справочнике им не знакомы. А Куп иногда в церкви «катает» их на «вертолете».

Я распахнула раздвижные двери да как заору: «НЕ СМЕЙТЕ ТАК ДЕЛАТЬ!»

Бетт, хохоча, отозвалась откуда-то из-за деревьев: «ОН ПЕРВЫЙ ТЕБЕ НАПИСАЛ! Я ТОЛЬКО ОТВЕТИЛА «ДА»!

Так и есть, Куп первый написал.