Лара Эвери - Дневник моей памяти

– Нет, я не об этом. Я имел в виду будущее, в котором… – и вдруг он замолчал. Мама смотрела прямо перед собой, но я заметила, что одна рука у нее под столом. Наверное, ущипнула его. Вот до чего дошло! Это стало для меня последней каплей – может быть, потому что родители так много работают, и я редко вижу их вместе, я не привыкла отражать их совместный натиск! Юпитер заодно с Марсом! Ну и парочка! Два живых источника всей моей силы и слабости. Думают, что пытаются меня уберечь. Думают, что хорошо меня изучили – но и я их изучила не хуже.

– Вот что, – сказала я. И, сглотнув, продолжила: – Дебатами я больше не занимаюсь и все силы брошу на то, чтобы закончить учебный год без происшествий.

– Хорошо. И отдыхай побольше, – вставила мама.

– И я хочу произнести выпускную речь.

Папа зачем-то переставил мои туфли, чтобы стояли рядом ровненько.

– И ездить к врачу, – сказал он.

– И найти нового врача, которому можно доверять, в Нью-Йорке!

Папа кивнул.

– Ну, не все сразу.

Я кивнула, вторя ему.

– Да, не все сразу, будем готовиться к будущему году. Согласна.

Мама прикрыла ладонью мою руку.

– Хорошо, – согласилась она. И улыбнулась мне одними глазами. – Да.

Так мы решили.

Но сейчас я снова здесь, у окна мансарды, и будущее видится мрачным. Я же не дурочка, Сэм-из-будущего. Я слышу, каким тоном разговаривают со мной родители и как я им отвечаю – с радостно горящими глазами и непробиваемой уверенностью паровоза. «На будущий год! Я пойду на поправку! Я прекрасно себя чувствую! Я все могу!»

Я даже тебе излагаю долгосрочную стратегию.

Потому что на самом деле мой провал в памяти был намного страшнее, чем я здесь описала. Перед тем как я узнала Мэдди, я чуть не распустила слюни, готова была взять ее за руку прямо на трибуне и попросить отвести меня домой, к маме с папой – как маленькая девочка, которая потерялась на детской площадке.

Не знаю, долго ли я простояла там молча, моргая и озираясь, прежде чем попросила тайм-аут. Мне казалось, будто прошел не один час.

Неважно, какие планы я строю, неважно, как сильно я хочу помочь родителям, я чувствую, что мое тело подводит меня, и я не знаю, как это остановить.

Я вышла попить воды (спасибо тебе, «завеска» – не даешь забыть о том, что надо пить побольше!) и услышала, как они внизу разговаривают.

– Ни в коем случае, – настаивал папа.

– Но стоит ли ей об этом говорить? – прошептала в ответ мама. – Знаешь ведь, к чему это приведет.

– Я на ее стороне! Мы оба на ее стороне! Пусть она живет, как ей нравится, и будет счастлива. Но надо же считаться с чертовой наукой, Джиа!

– Хватит ругаться.

– Я не шучу! – Папа почти сорвался на крик.

Мама шикнула.

– Пока что она молодцом. Думаю, заметных ухудшений не предвидится. Ей надо просто… оставаться собой. Я отказываюсь обращаться с ней как-то иначе.

– У нее же не рак, Джи. Как представлю, что она… станет все забывать, не будет знать, где она, перестанет нас узнавать…

– Понимаю.

Долгое молчание. Всхлип, другой. Интересно, слышат ли они, что я рядом? Я затаила дыхание.

– До конца учебного года всего несколько недель, – сказала, наконец, мама. – Пусть все идет своим чередом.

– Ты права, – согласился папа.

– Правда?

– Да. Мы принимаем все меры безопасности, но, как бы это сказать, не сажаем ее под стеклянный колпак. Генетик сказал, что ей нельзя впадать в депрессию.

– Именно так.

Ненавижу это слово. Звучит оно так, будто меня сжимают гигантские ручищи, расплющивают в лепешку. Нет у меня никакой депрессии. Стресс – да, верно. Времени у меня в обрез, а успеть надо много, и кажется, будто я стараюсь из последних сил лишь по привычке. Но о депрессии и речи нет.

Папа продолжал:

– Но давай договоримся: ни в какой Нью-Йорк она не поедет, она не в состоянии.

– Согласна, – кивнула мама.

Я выдохнула. Тьма вспыхнула алым – оказалось, я сидела, зажмурившись, и только сейчас открыла глаза.

– Спасибо, – донесся мамин голос.

– За что?

– За то, что ты со мной заодно.

И я услышала, как они целуются. Брр!

Я уже порывалась бежать и доказывать свою правоту, но одумалась, вспомнив ключевую фразу. Папа сказал: в Нью-Йорк она ехать не в состоянии. То есть СЕЙЧАС не в состоянии. Конечно, именно так они и скажут сразу после приступа? Они живут настоящим. Но мы-то с тобой знаем, Сэм-из-будущего, что настоящее – это всего лишь путь к чему-то иному. К тому, что ждет впереди.

Из этого следует и другой утешительный вывод: из школы меня не заберут – скорее всего. Вот что значит искусство переговоров, Сэм-из-будущего!

Сначала тебе уступают всего на пару сантиметров, а потом, мало-помалу, отвоевываешь целый кусок.

Да, конечно, – скажут они, – учебный год Сэмми закончит, но с какими оценками?

Да, конечно, оценки у Сэмми отличные, но доверят ли ей роль спикера?

Да, конечно, Сэмми будет спикером, но выдержит ли она семестр в Нью-Йоркском университете?

И так далее. Пусть убедятся, что я все могу. Все без исключения. И тогда не смогут запретить мне учиться – стоит им увидеть, что я со всем справляюсь.

И они увидят.

Чтобы снизить уровень стресса, достичь всех целей и избежать приступов, я собрала группу поддержки из моих любимых великих женщин, и каждая по-своему меня вдохновляет. Я вырезала их портреты, развесила на стене и написала фломастером цитаты в облачках, как в комиксе. Хорошо, что ко мне в комнату никто не заглядывает и не видит эту глупейшую из глупостей.

Состав группы поддержки:

ЭЛИЗАБЕТ УОРРЕН

Цель: разузнать как можно больше о моей болезни и убедиться, что врачи говорят родителям правду и не вытягивают лишних денег.

БЕЙОНСЕ

Цель: напоминать мне, что я идеал и независимая женщина. Точнее, девушка. Даже если Стюарт меня отвергнет, моя самооценка не пострадает. (Он до сих пор не сказал, когда хочет выпить со мной кофе. Ну и ладно. Я независимая девушка.)

МАЛАЛА ЮСУФЗАЙ[7]

Цель: служить напоминанием о том, что надо больше думать о других и что юные девушки способны на великие дела. Я всегда мечтаю: вот стану взрослой и горы сверну! А Малала живет по принципу: нет, я могу принести пользу людям уже сейчас, ну и пусть я еще подросток.

СЕРЕНА УИЛЬЯМС

Цель: освоить новое дело, а именно теннис, он полезен людям с провалами в памяти. Держать себя в форме и не бояться прослыть «безмозглым качком». Неплохо бы натренировать новые мышцы на случай, если старые откажут.

НЭНСИ КЛАРКИНГТОН

Эта женщина – мой врач, а значит, нужно довериться ее опыту и прислушиваться ко всем ее советам. Я попросила у нее номер мобильника, чтобы, в случае чего, задавать ей вопросы в любое время дня и ночи. Как, по-твоему, не покажется это странным?

Что бы ни случилось, нельзя допускать новых приступов, как тогда, на чемпионате – хотя бы пока не выставят оценки и не утвердят меня в роли спикера.

Раз уж предстоят такие трудности, на одном вдохновении далеко не уедешь – надо продумать стратегию. Прежние подходы уже не годятся, пора изобретать новые. Надо проявить себя с лучшей стороны, и, надеюсь, сил у меня хватит надолго.

Стюарт Шах: Встретимся в среду?

Прошло несколько дней, солнце, кажется, проникает сквозь стены, наполняя комнату, и нарциссы уже распустились, и птицы щебечут, а внутри у меня будто конский топот – наверное, это всего лишь физиология, обычное явление, если тебе нравится другой человек. Стюарт предложил встретиться после занятий на скамейке возле школы – кажется, он живет поблизости – и прогуляться в город.

Я надела свой любимый наряд, не считая брючного костюма для дебатов – платье, которое два года назад купила мне мама для церкви: хлопчатобумажное, нежно-голубое, с треугольным вырезом, – а волосы я с утра высушила без фена и распустила по плечам. Я засомневалась, выгляжу ли соблазнительной, но после мысленной беседы с Мэдди решила: не все ли равно? Вспомнилось, как она смотрится в зеркало и спрашивает: «Принято среди кого?»

Едва я покончила с заданием по алгебре и закрыла учебник, как увидела Стюарта. Как обычно, с ног до головы в черном, в солнечных очках, походка стремительная.

– Сэмми! – крикнул он. – Привет!

Я встала со скамьи и спрятала в сумку учебники.

– Привет!

Не доходя до меня, он остановился. Снял очки и уставился на мое платье. Я проследила за его взглядом: а вдруг там пятно? Когда мы снова посмотрели друг другу в глаза, он заметно волновался.

– Давно не виделись, – начал он.

– Неделю, – уточнила я.

Парень улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

– Что будем делать? – спросил он.

– Прогуляемся?

– Давай.

И всю дорогу мы болтали без остановки. Мы шли плечо к плечу, сначала по тропинкам, потом по улицам города, и Стюарт то и дело махал знакомым, которые попадались нам навстречу. Он так и сыпал вопросами, как будто интервью у меня брал: Кто вам достался в соперники? Где вы жили? Ты до этого уже бывала в Бостоне?