Шелби оглянулась и увидела, что Вивиан, широко раскрыв глаза, уставилась куда-то; она тотчас же прочитала ее мысли, словно та высказала их вслух: «Сюда выезжает кататься Джеф! Если бы было солнечно, мы, возможно, увидели бы его прямо сейчас!» Шелби сама очень волновалась, что Джеф может быть сейчас в Лондоне, и ей не хотелось делиться этим ни с кем. Она жалела теперь о том, что вообще рассказала о своих чувствах Вивиан. Теперь, когда она была так близко от него, Шелби хотелось, чтобы ее несчастная любовь оставалась тайной.

— Шелби! — шепнула Вивиан. — Ты не думаешь…

— Нет. Ему нечего делать в Лондоне зимой. Сезон начинается только весной. — Она отвела глаза в сторону, как бы отгораживаясь от подруги. — Пожалуйста, даже и не думай о том, чтобы разыскивать его.

— О! — Вивиан закусила губу. — Ладно.

Она на некоторое время умолкла, слегка надувшись, пока Найджел не сделал небольшой крюк, чтобы показать им Букингемский дворец.

— А тут вот живут король Эдуард и королева Александра. Неплохо, а? Конечно, всем нам жаль нашу бедную королеву Викторию, благослови ее Господь, но моя жена говорит, что для Англии очень даже полезно иметь приток свежих, молодых сил.

Он взялся объяснять, что королева Виктория даже не жила в Лондоне, предпочитая спокойную загородную атмосферу Виндзорского замка.

Вивиан забыла о том, что решила обидеться на Шелби.

— О Господи, ты только посмотри! Как ты думаешь, может быть, король как раз сейчас выглядывает из окна и смотрит на нас? Честное слово, мне никогда даже и не снилось, что я увижу такой дворец, — и все это благодаря тебе, Шелби!

Они проехали мимо лондонских фешенебельных особняков, у Грин-Парка, затем кеб повернул на Пикадилли. Налево от них была Королевская академия, направо — церковь Сент-Джеймса, а мимо катили такие великолепные экипажи и шли так роскошно одетые люди, каких Вивиан Кролл никогда еще не видела в своей жизни. Она уже просто потеряла дар речи, к тому времени как их кеб остановился перед кондитерской Фортнема и Мейсона.

— Желаю вам хорошо провести время, леди! — крикнул Найджел, сияя при виде чаевых, которые дала ему Шелби. — Я подъеду за вами попозже, договорились?

Они направились к кондитерской Фортнема и Мейсона, и Шелби держала зонтик, высоко подняв его в одной руке, другой придерживая под локоть свою подругу. Вивиан никогда нигде не была, кроме Сент-Луиса и Вайоминга, поэтому Шелби могла простить ей, что она так открыто и с удивлением разглядывает все вокруг.

— О Боже… Шелби! — внезапно выдохнула та, указывая в сторону книжного магазина Хатчарда, находившегося по соседству.

— Смотри, смотри!

Видя, что Шелби и не собирается смотреть, Вивиан сообразила и крикнула:

— Господи Боже, да это же Джеф! Скорее, пока он не ушел!

Почти теряя сознание, Шелби привстала на цыпочки и попыталась отыскать его взглядом. Вокруг, казалось, было, море черных зонтов и множество мужчин в темных костюмах и котелках. И вот, наконец… да, это был он… мятежный аристократ. Без шляпы, Джеф выделялся в толпе благодаря своим золотистым волосам и темной, загорелой коже. Даже в декабре на нем оставались еще отблески солнца Вайоминга, и его элегантность еще больше подчеркивало прекрасное пальто из верблюжьей шерсти и темно-синий шерстяной шарф. Под мышкой он держал нераскрытый зонт. При одном взгляде на него у Шелби закружилась голова.

Она видела его точно изваянный профиль; он разговаривал с водителем закрытого «мерседеса», дожидавшегося его у поребрика. Тот высунулся из машины и что-то ответил, улыбаясь ему по-свойски, как близкому другу. Джеф отвернулся, снова взглянув на магазин Хатчарда, и на мгновение Шелби испугалась, что он может увидеть ее. В эту минуту высокая женщина быстрой походкой вышла из книжного магазина, чуть не уронив свои свертки.

— Бога ради, Клемми, иди же скорей, пока мы тут совсем не заржавели! — мягко пожурил ее Джеф.

Смех леди Клементины Бич острой болью пронзил сердце Шелби, и все-таки она не могла отвести глаз. Лицо ее соперницы, наполовину прикрытое широкими полями шляпы «гейнсборо», в лучшем случае можно было назвать бесцветным. Да, но у нее голубая кровь! — терзала себя Шелби. Джеф повернулся к Клементине, галантно неся ее пакеты и держа над ней зонтик, и Шелби, никем не замеченная, заплакала. Через несколько секунд дверца кремового «мерседеса» захлопнулась за ними, и машина осторожно выехала на Пикадилли, стараясь не испугать лошадей.

— С тобой все в порядке? — прошептала Вивиан.

Шелби не могла удержаться, чтобы еще раз не бросить взгляд на его светлые волосы, мелькнувшие в «мерседесе», но тут машина завернула за угол и пропала. Ощущение непоправимой безнадежности захлестнуло ее. Она стояла у кондитерской Фортнема и Мейсона, прижимаясь своей мокрой горячей щекой к прохладному серому камню, а Вивиан встревоженно смотрела на нее, и пешеходы шли мимо, не замечая ее горя.

— Слишком поздно, — удалось, наконец выговорить Шелби. — Все кончено.

— Как ты можешь так говорить? Откуда ты знаешь? Она вытащила обшитый кружевами платочек и вытерла глаза.

— Он изменился, Вив. И он был с ней. Слишком поздно.

— Что ты собираешься делать?

— Что? То, для чего я, собственно, и приехала в Англию. Я выполню свое обещание полковнику Коди, и мы с тобой устроим себе маленький праздник.

В голосе ее была странная пустота, хоть она и старалась распрямить плечи и улыбнуться.

— Это не конец света! Пойдем, выпьем по чашечке чая и купим себе какие-нибудь подарки. По-моему, я заслуживаю кучу подарков, как ты думаешь?

Когда они переступили порог одного из старейших магазинов в Англии, Вивиан заметила:

— Как говорила моя мама: «В море еще полным-полно всякой рыбы, даже если из него и выловили одну!»

Шелби продолжала улыбаться, но сердце ее кричало: «Есть только Джеф, только он один…»

В самой глубине Глостершира, среди пологих холмов, приютилась маленькая живописная деревушка Сандхэрст. Дома здесь были построены из золотистого известняка, луга были белыми от пасшихся на них овец, и родовое имение Джеффри находилось всего лишь в нескольких милях к югу.

— Похоже, будто время остановилось здесь, тебе не кажется? — заметил Чарльз, ведя забрызганный грязью «мерседес» вверх по склону последнего перед имением Сандхэрст холма.

— Ты всегда это говоришь, — пробормотал Джеф, вытягиваясь на заднем сиденье и почти засыпая. Еще когда они останавливались, чтобы заправиться, леди Клементина перебралась на переднее сиденье к Чарльзу, чтобы лучше видеть окрестности, не говоря уж о более приятном соседстве.

— А я вот могу сказать вам, мама в ужасе оттого, что вы заманили меня в такую глушь, без компаньонок или хотя бы одной-единственной горничной!

Клементина, притворяясь, что она и сама шокирована, погрозила пальчиком Джефу, хотя и не была уверена, видел ли он ее сквозь полуприкрытые веки.

— Может, у вас что-нибудь дурное на уме, Джеффри? Помолчав, он саркастически усмехнулся:

— Да нет пока. Думаю, я приберегу все самое дурное для нашей брачной ночи.

Чарльз нашел это невероятно забавным и расхохотался так громко, что Клементина, холодно взглянув на него, бросила:

— Ну как, вы закончили?

Но ссора не вспыхнула, так как они как раз въехали на гребень холма, и имение Сандхэрст открылось их взору — причудливое, из темно-красного кирпича, нагромождение башенок, остроконечных крыш и разных по высоте труб. Дом был построен во времена, уходящие в глубину пятнадцатого столетия. Он точно вырос из глубины лощины, окруженный просторными конюшнями, древними буковыми рощами и пышными садами.

— Ну, разве не удивительно, что я никогда не была здесь раньше? — заметила Клементина.

— Вы думаете? По-моему, нет, — скучающим голосом протянул Джеф. — Вы провели Бог знает, сколько времени в поместьях моих родителей. Это же — мое собственное. И до сих пор не было никаких оснований показывать его вам.

— Хм-м-м.

Ее это, казалось, не убедило.

— Лично я предпочел бы, чтобы оно называлось как-нибудь по-другому, — весело болтал Чарльз, переваливая через гребень и спускаясь с холма. — Вы слышали, Клемми? Его называют «Сандхэрст-ущелье».

— У него довольно нелепый вид.

Она, прищурившись, разглядывала растянутые, беспорядочные строения.

— Может быть, пора уже снести его и построить здесь что-нибудь, более современное?

Это взорвало Джефа. Выпрямившись на сиденье, он прогремел:

— Ни в коем случае! Ни один кирпич из имения Сандхэрст не покинет своего места, если только я не распоряжусь об этом, ясно?

Пожав плечами, она отвела глаза.

— И вовсе не из-за чего так нервничать, дорогой. Я просто не буду выходить из конюшен, пока мы здесь. Надеюсь, вы не против?

Слуги выстроились в ожидании, точно для встречи многочисленных гостей, а не этого немного странного трио. У Джефа всегда вызывали некоторую неловкость подобные традиции, но он чувствовал себя бессильным, что-либо изменить. Если бы он только заикнулся Парментеру, дворецкому, и Мэг, экономке, что не хочет, чтобы они и их подчиненные так суетились из-за него, они были бы смертельно обижены. А потому он поздоровался с ними приветливо, но несколько свысока, именно так, как они ожидали, и представил своих друзей.

— Милорд, ведь это правда, что леди Клементина также и ваша нареченная? — отважилась уточнить Мэг. Настолько же высокая и сухопарая, насколько тучным был Пар-ментер, Мэг Флосс была не намного старше графа Сандхэрстского и унаследовала свое высокое положение год назад, когда ее мать умерла от инфлюэнцы,

— Да, вы совершенно правы, — ответил Джеф. — Она, хм, да.

Непонятно, отчего эти слова неизменно застревали у него в горле? Он просто не мог представлять Клементину как свою будущую жену, хотя ничего и не имел против нее. Как друзья, они совсем неплохо ладили друг с другом.

— Я бы хотел принять ванну, Мэг, и я оставил Мэнипенни в Лондоне. Не могли бы вы проводить моих гостей в их комнаты, а потом попросить кого-нибудь, чтобы мне приготовили ванну?