– So expensive![2]

Опять пошёл торг. В этот раз, в отличие от случая с таксистом, торговались минут десять. Продавец говорил, что Андрей его разоряет, клялся, что называет последнюю цену, воздевал руки к небу, бегал по магазину и произносил какие-то невнятные восклицания, говорил, что за тапки для такой красивой девушки, как я, можно заплатить и побольше… Но Андрей был непреклонен. Он ссылался на то, что в России такие же тапки дешевле, напоминал продавцу, что уже купил у него какие-то вещи месяц назад, и, наконец, утверждал, что красавица вроде меня заслуживает особой скидки. В конце концов мне стало казаться, что оба играют в какую-то игру – уже не ради денег, а ради самого процесса.

Наконец мы вышли из лавки с покупкой.

– Ну, ты крут! – сказала я Андрею. – Не хуже араба торгуешься!

– Да ладно! – махнул рукой юноша. – Всего-то в полтора раза цену сбил. Можно было бы и больше скидку выбить. Просто увидел, что ты заскучала.

– Мне было немного неуютно. Не привыкла торговаться. Если честно, я была готова купить и по изначальной цене…

– Вот-вот! – Андрей фыркнул. – Избаловали их туристы. Дома жмотятся на всё, а тут изображают миллионеров! Позволяют себя облапошивать, а потом удивляются, что за границей не уважают…

– Ну не все ж такие умные, как ты… Кстати, я теперь должна тебе…

– Забудь! Считай, подарок. Ты же видишь, тут недорого.

– Спасибо…

– Пошли плавать! А то скоро уж стемнеет.

В принципе, купаться можно было прямо тут же: просто пересечь торговую улицу, перешагнуть через низенький каменный заборчик там, где место не занято ресторанами, сделать несколько шагов по песку – и ты в море. Кое-кто так и делал: в пятидесяти метрах от нас плескались мальчишки, чуть подальше кто-то плыл на лодке, видать, рыбачил. Но Андрей сказал, что вход здесь неудобный и для снорклинга – плавания с маской и трубкой – не очень походит. Самое то, по его словам, было на краю города – минутах в десяти ходьбы отсюда.

Уже тогда, когда мы, переобувшись, сняв лишнее и припрятав вещи в более-менее укромном углу, начали входить в воду в выбранном Андреем месте, я поняла, что до сих пор не видела настоящего моря. Настоящего – в смысле живого! Наша гостиничная лагуна была своего рода песчаной ямой с водой – удобной, безопасной, но практически пустой, как суп без мяса. Здесь же я, ступая не без страха по кораллам разной формы – губка, мозг, цветная капуста и ещё множество разных форм, которые надо увидеть своими глазами, – входила в некий мир. Мир, наполненный существами невообразимых форм, живущих по непонятным нам правилам и хозяйничавших на Земле задолго до появления человека.

Первым делом – покуда мы шли по дну, временно ставшему сушей в результате отлива, – я обнаружила морских звёзд. Они были буквально на каждом шагу, в каждой маленькой ямке, наполненной влагой, в каждом углублении меж кораллами. Если честно, эти чёрные создания, шевелящие своими пятью лапами и заставляющие каждый раз выбирать, куда ставить ногу, не очень-то мне понравились: уж очень они походили на пауков. Впрочем, были и те, кто вызывал ещё большее опасение – морские ежи. Мрачные комки, утыканные длинными колючками, угрожающе смотрели из разных дыр. Были ежи чёрные с тонкими иглами, а были ещё другие – большие, красные. Одного из них Андрей взял в руку. С обратной стороны ёж был похож на экзотический цветок, а его тупые иглы формой и размером напоминали карандаши.

– Их и можно как карандаши использовать, – рассказал юноша. – Поэтому ёж называется грифельным.

Третий ёж напоминал рыжевато-белый пузырь, вооружённый короткими, но от этого не менее пугающими иглами. На него я обратила внимание благодаря лежавшему рядом более приметному существу: довольно крупному двустворчатому моллюску, края створок которого были окрашены в невероятно яркий бирюзовый цвет. Как будто зелёнкой намазали, честное слово!

Вообще, ракушек всех сортов было навалом. На мелкие я не обращала внимания, принимая их за улиток вроде тех, какие живут в карьере у нас на даче, пока Андрей не дал мне рассмотреть их повнимательней. Оказалось, что в таких ракушках обитают маленькие рачки. При извлечении из воды они высовывали из домика свои крошечные клешни и норовили схватить нас за пальцы.

Так, изучая прибрежных жителей, мы с Андреем отходили всё дальше и дальше от берега. Воды стало по колено, потом по пояс. Удерживать равновесие становилось всё труднее, каждый шаг по неровному дну давался с трудом. И упасть было нельзя: ведь об кораллы так легко порезаться!

Наконец прибрежный риф закончился. Перед нами открывалась синяя бездна.

– Ложись на живот и плыви, – сказал парень.

Я надела маску, взяла трубку и аккуратно скользнула в глубокое место. Опустила голову под воду… и попала в сказку!

По сравнению с этим местом пляж возле гостиницы был просто пустыней! Смешно даже подумать, что несколько дней назад меня восхищало место, где надо было несколько минут плавать взад-вперед, чтобы увидеть хоть одну рыбку! Здесь же тысячи, толпы, стада! И каких цветов! Фиолетовые с жёлтым, чёрно-белые, оранжевые, синие, чёрные, играющие всеми цветами радуги… Полосатые, пятнистые… Округлые, длинные, треугольные, вроде скалярий, угловатые, как коробочка физалиса… Большие и маленькие, стадные и одиночки – рыб оказалось столько, что всех их и разглядеть было невозможно!

Мы с Андреем были словно космонавты, прилетевшие на другую планету и теперь парившие в невесомости, наблюдая непривычную нам жизнь. Под нами была бездна – метры, а может быть, и десятки метров воды. Но я не боялась: восхищение красотой подводного царства не оставляло места для страха.

Вышли из моря мы уже на закате. Пока не стемнело, пофоткались и решили сходить в кафе: время до восьми ещё оставалось, а есть уже хотелось ощутимо. Андрей предоставил мне самой выбрать заведение: по его словам, все они были примерно одинаковы – и по еде, и по ценам.

– Я раз даже видел, как однажды блюда не было, и официант побежал за ним в соседнее кафе.

Я остановилась на одном из заведений, расположенном на самом берегу, буквально над морем. Столики там были низкими, вместо стульев – циновки с подушками. Можно было и прилечь – именно так сделали единственные, кроме нас, посетители этого заведения, уже закончившие свою трапезу. В общем, мне очень понравился восточный колорит этого места. Тогда я ещё не знала, что очень скоро пойму, насколько плохой идеей было усесться на пол. А ещё найду ответ на загадку, зачем на столе метрдотеля стоит батарея наполненных водой бутылок из-под средства для мытья окон.

Мы расположились за дальним столиком, из-за которого открывался вид на уходящую вдаль линию берега. Вдали проплыл парень с собакой, сидящий на сёрфе. По бортику, отделяющему кафе от моря, с независимым видом прошёлся трёхцветный котёнок. Солнце окончательно зашло. Из громкоговорителей поплыл голос муэдзина, призывающего мусульман на молитву.

С принесшим меню официантом Андрей тоже для начала поторговался и выпросил себе скидку в двадцать процентов. Я понятия не имела, что заказывать: единственными знакомыми мне словами в английском меню оказались «Цезарь» и «Банана сплит». Фоток блюд не прилагалось. Что такое «фалафель», «бабагануш», «ом али» или «табуле», я не представляла себе даже приблизительно.

– Закажи наугад, сюрприз будет, – Андрей улыбнулся. – Да не беспокойся ты. Тут всё съедобно. Арабы не едят ничего такого, что не годилось бы европейцам. Всё как у нас: мясо, рыба, рис, овощи. Разве что бобовых очень много.

Я выбрала блюдо с одёжным названием «кофта». Андрей заказал «тажин». Попить взяли воду – удобно и дёшево.

Оказалось, к нашему заказу полагалась бесплатная закуска. Официант поставил на столик корзину пресных лепёшек, а потом ещё два блюдца с соусами: это были тхина и запомнившийся мне бабагануш. Первое оказалось жёлто-коричневой жижей из протёртых семян кунжута, второе – острой баклажанной икрой. С лавашом то и другое было весьма неплохо. Пожалуй, если подумать, это была хорошая, но заурядная закуска на каждый день. Но в тот момент она мне показалась райским кушаньем. Почему? Во-первых, потому что напротив меня сидел очень красивый парень, который решил провести этот вечер не с кем-то, а с Людой Еропкиной. Во-вторых, я вообще первый раз была в ресторане не с мамой, а с молодым человеком. А в-третьих, не каждый день море бьётся о берег в нескольких метрах от моего столика, а набережная, уходящая вдаль, сверкает огнями и создаёт атмосферу вечного праздника.

– Знаешь, что? – сказала я Андрею. – Здесь так классно! Хочется остаться навсегда!

– Угу, – ответил он. – Волшебный город. Недаром «золотым» его назвали.

– В смысле – «золотым»? – не поняла я.

– Ну, «Дахаб» – золотой по-арабски. В древности тут был богатый порт. Важный пункт торгового пути.

– А что потом?

– Ну, что… Времена сменились, древние цивилизации исчезли. На их место пришли новые народы, порой более отсталые. Этим побережьем завладели бедуины.

– Арабы-кочевники?

– Да. Долгие века тут была их деревня – глухая и совершенно неинтересная. До тех пор, пока в восьмидесятые годы сюда не пришли хиппи и не начали создавать свои коммуны. А за ними и туристы потянулись. Так пошло-поехало. Говорят, что местные прекрасно помнят времена, когда тут ещё не было электричества. А теперь вон вай-фай где угодно.

– Значит, хиппи? – Я задумалась. – И верно! Хипповское место такое. Именно это прилагательное подходит ему больше всего! Хипповское, уютное, ничегонеделательное, расслабленное…

Впрочем, тут-то расслабление и закончилось. Виною всему было мясо: «кофта» оказалась фрикадельками, а «тажин» – рагу в горшочке. Как только эти кушанья появилась на нашем столике, вернулся трёхцветный котёнок. И не один – а с такой же мамой. Оба сели возле нас и принялись смотреть на пищу самым жалобным из возможных взглядов.

– Не давай, – сказал Андрей. – А то пристанут – не отвяжешься. Ещё и друзей позовут.