Страх охватывал его при мысли, что он мог её так и не встретить. Ведь бывает так, что люди не встречают друг друга. Или встречают слишком поздно.

Он понял, что не переживёт с ней прошлого, которое она прожила без него. Её боль будет только её болью. И счастье будет только её счастьем и, может, чужим. Где-то, в каких-то уголках этого мира есть люди, которым она дарила свою любовь, улыбки – и всё это было до него.

Ужасная, беспричинная ревность стала накапливаться в душе Ивана. Это чувство росло и росло. Почему нельзя удалить из памяти человека его прошлое? Почему сейчас он должен мучиться от того, что кто-то целовал её до него, ласкал до него? Ему не нужна была её непорочность, но Иван злился при мысли, что кто-то другой, возможно, был любим ею, как он сейчас. Это ужасное, разъедающее чувство заполняло его. Он понимал, что так нельзя, что не в его власти изменить прошлое Лары, но он ненавидел его. И это было даже не «что-то», а «кто-то». Он чувствовал, что в Ларе ещё звучат отголоски прошлого. Кто-то сидит в её мыслях и лишь постепенно, медленно уходит. А может, возвращается и не даёт себя забыть.

Ужиная с ней в ресторане, гуляя по улицам, сидя рядом в машине, Иван часто замечал, что она будто ищет кого-то в толпе. На вопрос, почему она на кого-то смотрит, Лара отвечала, что изучает лица людей и ей просто интересно иногда наблюдать за чужой жизнью. Но Иван думал, что она надеялась отыскать среди этих лиц знакомое.

Лара же втайне боялась этой встречи. Штейна и Аристовского она уже встретила – это оказалось легче, чем она предполагала. Но будет ли такой же лёгкой встреча со Стасом? Лара знала, что когда-нибудь это обязательно произойдёт. И боялась, что в этот момент к ней, несмотря на предательство Стаса, снова может вернуться это чувство бега, когда она, бросая и забывая всё, стремилась к нему, зная, что потом, через несколько часов, её любовь будет отвергнута.

Но Москва как будто укрывала её от встречи со Стасом. Он вернулся в Россию, подписав контракт с Романом. Приехал и понял, что единственной причиной возвращения была Лара. Последние сказанные ею слова застряли в его памяти. В Лос-Анджелесе всё стало каким-то чужим, бессмысленным, пустым. Ощущение безысходности охватило его. Он надеялся вздохнуть вольно, освободившись от отношений с Ларой, но получилось наоборот. В одну секунду Стас понял, что все эти годы просто любил играть независимого мужчину, которому нужна свобода – и больше ничего. Он прятался за это слово, а на самом деле его свобода была мнимой.

Стас понимал, что Лара гораздо легче перенесла бы разрыв отношений, чем предательство. И его согласие на ту сделку со Штейном было ошибкой. И уходить-то он никуда не хотел и был самому себе противен за нечестность по отношению к Ларе.

Глава 23

Много лет назад, ещё до встречи с Ларой, Стас познакомился со Львом Штейном, работавшим тогда журналистом-международником.

Знакомство их поначалу было шапочным: столкнулись у кого-то в гостях, выпили, о чём-то говорили. Штейн произвёл на Ильина интересное впечатление. Было заметно, что Лёва – душа компании. К нему льнули девушки, молодые люди были рады с ним побеседовать, вместе выпить, покурить. Лёва любил толпу вокруг.

Как-то получилось, что их взгляды совпали. Только Ильин существовал за границей жизни, доступной Штейну. Но именно туда-то его всегда и тянуло: одежда от фарцовщиков, коктейли, девушки, как на подбор, молодые начинающие актрисы из ВГИКа, поэтессы из Литературного института, дизайнеры одежды из Текстильного и художницы из Суриковского училища, певицы из Гнесинки, балерины, ну и, конечно, по мелочи – стюардессы, работницы Внешторга и прочее, прочее. Лёва не просто окружал себя красивыми девушками – он их коллекционировал, собирая номера телефонов и прочую информацию и записывая всё в специальный блокнот, который повсюду возил с собой.

Он везде появлялся с кожаной сумкой-портфелем, которой завидовали не только студентки из ВГИКа или Литературного, но и знакомые мужчины. Она стала частью Лёвиного образа: большая, из светло-коричневой кожи, немного затёртая от постоянного употребления, с удобным ремнем, который Лёва перекидывал через плечо. В ней было несколько отделений для документов и паспорта, ключница. В сумке Лёва постоянно носил бутылку вина или коньяка, шоколадные конфеты, какие-то карамельки, иногда флаконы духов, шарфики из тончайшего шёлка. Туда же обязательно клал чистые листы бумаги, дорогие ручки и карандаши, привезённые из-за границы, которыми тоже любил пощеголять, доставая их якобы совершенно случайно, обязательно какой-нибудь модный, а ещё лучше – запрещённый роман, а самое главное – тёмно-синий кожаный блокнот с теми заветными номерами телефонов, которые становились предметом вожделения большей части его знакомых и даже незнакомых мужчин. Лёва коллекционировал всё это не только для себя, но и для друзей, за умеренную, по его мнению, плату, продавая номера телефонов своих «птичек». Причём номера телефонов продавались не только для знакомства с определёнными намерениями, но и для деловых контактов.

Ильин не понимал, как это Штейну удаётся, тем болеё что разница в годах между ними была не такой уж большой. На тот момент Штейну было тридцать лет, а Ильину – двадцать три.

Как-то за разговором в гостях у одной из штейновских подруг Ильин спросил напрямую:

– Слушай, как тебе всё это удается?

– Что всё? – Лёва улыбнулся, да так, что в улыбке можно было прочесть: он знает, о чём его спрашивают.

– Всё. – Ильин развел руками. – Женщины, вино и красивая жизнь. Я не понимаю – между нами несколько лет разницы, но я чувствую себя рядом с тобой школяром, который ничего не знает и не умеет. И ты знаешь, мой красный диплом инженера душу больше не греет – он, видимо, составляет гордость только моих родителей, которые в своей ставропольской квартире могут прибить его на стенку и показывать всем соседям. Зачем он мне, когда на зарплату инженера не поживёшь так, как ты?

– А хочется? Чем тебе жизнь не угодила, Илюша? – усмехнулся Лёва, которому нравилось так ласково называть Стаса, превращая его фамилию в имя.

– Хм… – Ильин отпил вина. – Может, тогда махнёмся? Я – всех твоих девиц под своё крыло да пишущую машинку в придачу и прочеё заграничное барахло. Куда тебе столько?

– Дорогой, я бы махнулся, да самому противно становится. Я не хочу жить в конуре, как ты. – Штейн однажды случайно оказался вместе со Стасом в его квартире на Бабушкинской – тому нужно было передать ключи сестре, приехавшей из Ставрополя. – У меня жизнь одна.

– Тогда расскажи, как сделать её такой же красивой, как у тебя.

– Хм… – Штейн погладил ногу сидевшей рядом женщины и улыбнулся. – Спроси у Варюшки.

Уже несколько раз Стас видел Штейна в компании этой женщины. Она ему нравилась, но, несмотря на привлекательную внешность и лоск, чем-то отталкивала. Стас пытался объяснить это тем, что Варваре было почти сорок и в компании взрослой женщины ему было неловко.

Варвара широко улыбнулась и произнесла низким грудным голосом:

– Нужно оказаться в нужное время в нужном месте, молодой человек.

Штейн рассмеялся:

– Сколько раз за день я там оказываюсь, Варюшка. – И нежно погладил её живот, пытаясь опустить руку ещё ниже, но женщина остановила его.

– Уж могу представить, – сказала она, убрав руку Штейна, и закурила. – И не только в моём.

Неожиданно поняв смысл этой фразы, Ильин густо покраснел, чем вызвал общий хохот. В комнату вошла молодая девушка по имени Олеся. Она была владелицей этой квартиры и, как потом оказалось, одной из бывших девушек Штейна, вышедшая замуж за его знакомого – директора крупного завода.


Через несколько дней Ильин звонил Штейну с просьбой помочь: институт он окончил, а вот в армии никогда не служил.

«Тогда тебе к Варюшке, – хохотнул Штейн. – У неё муж то ли полковник, то ли генерал. Святая женщина, всем помогает».

Ильин записал адрес на листке бумаги и поехал к Варюшке, прихватив по совету Штейна конфеты «Грильяж» и бутылку полусладкого белого вина.

Варвара была дома одна. Дверь она открыла в полупрозрачном халате, слегка прикрывающем обнажённое тело. Ильин вручил ей конфеты и вино, наивно полагая, что именно этим и ограничится его вежливая просьба уладить дела с армией.

Но Варвара позвала его на кухню ужинать.

– А ваш муж не вернётся? – испуганно спросил Стас.

– Не вернётся. – Варвара села на стул и положила ногу на ногу. Полы халата приоткрылась, обнажив слегка полные, в мелких родинках бёдра. – Он в каком-то особо опасном районе.

– А то получится как в анекдоте, – хихикнул Стас. – Здравствуй, дорогая, это я, муж.

– А ты весёлый мальчик, красивый, – улыбнулась Варвара и придвинула стул ближе к Стасу. – Поухаживай за мной. – Она погладила Стаса по волосам.

Стас положил Варваре в тарелку несколько ложек салата, мясо и запечённый картофель. Налил в бокалы вино, потом быстро положил себе всего понемногу.

– Зачем же вы столько всего наготовили? – искренне поинтересовался он. – Всё это пропадет.

– Стасик, последний раз в этой жизни я готовила, когда мне было пятнадцать, – улыбнулась Варвара. – Всё это мне приносит Лёвушка каждое утро. У него куча знакомых, как сам понимаешь, в том числе и в ресторанах.

– А кстати, откуда вы его знаете, если не секрет? – Стасу по-прежнему были интересны амурные дела приятеля.

– Он мой сын, – с улыбкой ответила Варвара.

Стас в этот момент сделал глоток, но, услышав слова Варвары, поперхнулся и сильно закашлялся.

– Сын? Вы сказали – сын? – Стас ужаснулся тому, что услышал. Ему не хотелось в это верить.

– Я его мачеха, – ответила Варвара. – Вышла замуж за его отца, когда Лёвушке было семь лет.

– Я не знал, что отец Левы военный.

– А это не его отец, это мой второй муж, – спокойно ответила Варвара. – Мать Льва оставила его с отцом, а сама ушла. Как я понимаю, сбежала с любовником. Он её никогда больше не видел, даже не помнит, как она выглядит. Отец Льва сжёг все её фотографии, одежду – всё, что только напоминало о ней. Мальчику долго пытались вдолбить, что мама умерла. Но Лева всегда был умным: не верил. А на вопросы просто отвечал, что мама больше их не любит. Потом отец Лёвы встретил меня. Мы поженились. Я всегда пыталась стать Лёве хорошей матерью, сблизиться с ним, но когда Лёве было четырнадцать, произошло то, чего мы не ожидали. Отец Лёвы умер от разрыва сердца в спальне у нас на глазах. – Варвара снова улыбнулась, а Стасу стало противно. Он не мог понять, как эта женщина может спокойно рассказывать, что спала с собственным пасынком. – Потом я снова вышла замуж. Конечно же, главным условием было то, что Лёва будет жить вместе с нами. И теперь я помогаю всем как могу – Лёвушке и его друзьям.