Косте становилось смешно и одновременно стыдно от воспоминаний, как он с Фиолетом и Даниилом любили вот так же зависнуть где-нибудь на Старом Арбате и разыгрывать из себя звёзд, не будучи таковыми. Да и что из того, если бы они ими были? Разве жизни любых других людей не менее интересны, не менее драматичны? Только они не кричат об этом на всех углах – наверное, потому, что жизнь тем и уникальна, что, даже не будучи актёром, в ней можно сыграть важную роль.

Когда школу на лето закрыли и работы стало меньше, Костя решил взять отпуск и поехать на какое-то время в Москву, проведать родителей.

Москва встретила прохладной погодой. Возвращение в родной город вернуло Костю к тем мыслям, о которых он пытался забыть. И сейчас он также не знал, какой будет его встреча с Юлей.

Глава 21

Костя увидел Юлю издалека. Девушка бежала к нему навстречу. И, кинувшись в объятья, начала страстно целовать, повторяя: «Мой родной, мой родной…» Потом она в каком-то беспамятстве поехала с ним на квартиру.


Лил дождь, густой, как сироп, заполняя тротуары, скверы, улицы, жизни…

Юля сидела на подоконнике в Костиной рубашке и смотрела в окно, следя за стучащими о железный карниз каплями. Костя вошёл в комнату, держа бокалы с вином. Услышав его шаги, Юля обернулась и улыбнулась счастливо, но в то же время потерянно. Костя это заметил.

– Что с тобой? – спросил он, вглядываясь в её лицо. – Ты такая грустная.

– Я счастлива, Костя, – прошептала она, и из её глаз потекли слёзы. – Но это все неправильно.

Костя поцеловал её плечо, попытался обнять, но Юля немного отстранилась. Она взяла бокал из его рук, отпила вина и отвернулась к окну, вытирая краем рукава слёзы.

– Я тебя не понимаю. – Костя не мог предположить и сотой доли того, что творилось в мыслях Юли. – Что не так? Ты думаешь, я оставлю тебя?

Юля продолжала молчать.

– Мне страшно, Костя, – прошептала она и начала рисовать на запотевшем окне очертания человеческого лица. – Мне кажется, что наше счастье не будет долгим.

– Что за бред ты говоришь? – испугавшись, прервал её Костя. Мысль, что он её может потерять теперь, когда не только нашёл её, но и по-настоящему обладает ею, отдав взамен самого себя, ужаснула его. Костя с силой развернул Юлю к себе, но потом нежно дотронулся до её волос, вытер пальцами слёзы. – Верь мне, всё будет хорошо.

– Я грязная женщина, Костя… – Юля закрыла лицо руками. – Я не знаю, как теперь всё это распутается. Нет-нет, – прошептала она, убрав руки от лица. Слёзы продолжали капать. Она вздрагивала. – Всё решится легко. Дай только пожить мне в этом счастье немного, любимый.

– Юля, да с чего ты решила, что я тебя оставлю? – Костю на секунду охватила злость на Юлю, но ещё больше на самого себя, потому что никто другой, а только он виноват в том, что сейчас у неё такие мысли. Понять её легко: Юля просто боится повторения прошлого. Но вот же он здесь, клянётся, что никогда её не оставит. Почему же она ему не верит? – Оставайся здесь, в этой квартире, навсегда, – с уверенностью сказал он, пытаясь ещё раз доказать всю серьёзность своих чувств.

– Нет, я должна сама всё распутать. Только я боюсь, Костя. – Юля обняла Костины плечи. – Он страшный. Я только недавно это поняла. Ты не знаешь, какой он страшный человек.

– Да кто он?

– Лёва Штейн.

Костя замолчал. Потом взглянул на нарисованную злую рожицу на стекле, и ему на мгновение показалось, что он уже слышит, как Штейн дьявольски смеётся над ним: «Ничего у тебя не получится, мальчик. Я могу себе это позволить, ты – нет…»

– Ты помнишь Лару? – тихо, всё ещё дрожа, спросила Юля.

В мыслях Кости тотчас же всплыли ненужные воспоминания прошлого года, как тошнота, подкатывая к горлу.

– Да, помню, – буркнул Костя недовольно. Зачем сейчас вспоминать о Ларе? Неужели у Юли всё-таки есть желание унизить его за те ошибки, которые он совершил? Неужели она хочет ещё раз наказать его?

– Костя, он ненавидит её… – начала Юля, но Костя прервал её.

– Да при чём здесь Лара?! – возмутился он и отошёл от Юли в глубь комнаты. И ему стало казаться, что сейчас они уже не в его квартире, а где-то на сцене камерного театра. Он пытался отогнать от себя это странное, заново пришедшее чувство площадного диалога, но не мог. И Юлю он стал видеть не как женщину, которую только полчаса назад любил, боготворил, а как какую-то драматическую актрису.

– Нет, ты не понимаешь. Я тоже вначале думала, что она во всём виновата. Я даже ревновала к ней.

Косте стало противно от того, что она ревновала этого Льва, которого, как говорит теперь, боится. Но он заставил себя выслушать её. Юля продолжала:

– Но это все он. Я не знаю, какая она, Лара, но уверена, что Штейн приложил руку к тому, какой она стала теперь. Он чудовище, Костя. Это он разрушил её бизнес. Это была его идея, которую он тайно вынашивал столько лет, ожидая подходящего случая и подходящих людей. Он хотел остаться в стороне, незаметной такой вошью, которая если и совершает зло, то как будто немного. Но это он один всё устроил. Он нашёл двух других мужчин, один из которых заинтересовался деньгами, а другой… Не знаю, это был спор или ещё что-то. Он, видимо, любил её, но боялся показать свою слабость, бросил вызов. Когда это случилось, Штейн об этом говорил почти каждый день. Я тогда его ещё мало знала и думала, что так оно и есть. Потом он замолчал на какое-то время, а теперь начал снова. Тот другой, Стас, приехал. Он просил его признать сделку фиктивной. Лёва так бесился. Я думала, они убьют друг друга. И ты знаешь, я поняла, что Лёва любит её, но не настоящей, а какой-то дьявольской, собственнической любовью. Он никогда не отступится от неё. Мы видели её недавно с другим мужчиной на скачках. Ты бы знал! Лёва вернулся домой сам не свой, весь какой-то взъерошенный. Он громил всё подряд. Мы ехали домой на такой бешеной скорости, что я думала, разобьёмся. И всё из-за неё.

– Не удивляюсь. Она сводит с ума, – заметил Костя.

– Что? – Юля замолчала и, взглянув на него, почувствовала подступающие потоки ревности. Но сообразив, что они ложны, сказала: – Она, видимо, так же несчастна, как я. Может, ещё более того.

– Ты её защищаешь, зная, что было между мной и ею?

– Я не защищаю, а пытаюсь осмыслить ситуацию с её стороны. Она тоже жертва Лёвы. Он познакомился с ней, когда она встречалась с этим Стасом. И Лара ему сразу же понравилась. Но он видел, что она любит другого и на него не обращает никакого внимания. Тогда он каким-то образом устроил, что Стасу предложили выгодный контракт в Америке. Тот уехал. Лёва думал, что теперь Лара будет с ним. Он перекрыл ей кислород везде. Она хотела поступить во ВГИК на режиссёрский факультет, но провалила экзамены. На самом-то деле её захотели принять сразу же, её работы очень понравились. Но Лёва через свои связи устроил всё так, что она не сдала экзамены, и предложил ей поступить на продюсерский факультет, где у него была коммерческая группа. Лара работала с ним, но потом, видимо, захотела свободы. Да и со Стасом ничего не закончилось. Она сбегала к нему от Штейна при любой возможности. Тот со злости завалил её проект, назвав его бездарным. Лара ушла от него. Он злился, желал отомстить. Присвоил её проект себе. Потом через несколько лет предложил ей снова работать, вложив деньги в продюсерский центр. Думал, Лара опять будет с ним, но она не согласилась. Наверное, тогда-то у него и созрел этот план. Ты не представляешь, с какой злостью он мне всё это рассказывал. С тех пор он её жутко ненавидит. И этого Стаса тоже. Но в то же время он её любит, однако пытался сделать всё, чтобы сломать её. В итоге у него, видимо, получилось.

– Но зачем тогда ему нужна ты, если он любит Лару?

– Не знаю… Не знаю, Костя, – сказала Юля, понимая, что до конца не знает натуру Льва, но чувствует, как могут чувствовать только женщины, зная, что мужчина, причинивший когда-то боль одной женщине, причинит её и другой. – Мне так кажется.

Костя почувствовал, что они снова с невидимой сцены вернулись обратно к действительности. Юля закончила говорить, снова посмотрела в окно, стерев контуры нарисованного лица.

– Уходи от него, и всё. – Костя поставил бокал с вином на стол.

– Но как?

– Как? – Костя усмехнулся.– Ногами. Собери вещи, и всё.

– Вот так прям всё и кончить? – произнесла Юля после некоторого раздумья. – Я и за тебя боюсь.

– Что он со мной сделает? Наймёт киллеров и убьёт?

– А вдруг? – испугалась Юля.

– Юля, думай сама, – сказал Костя. – Я готов ждать. Без тебя отсюда никуда не уеду.

– Куда ты собрался?

– Обратно в Лондон. Я же говорил тебе, что осенью начнутся занятия в театральной школе, куда я поступил. Работа тоже.

– Значит, осень… – промолвила Юля. – Осенью всё решится. – «Почти два месяца счастья… – подумала она. – Как это бесконечно много – и как безумно мало».

– Хорошо, – согласился Костя, не замечая волнения в словах Юли.

Потом они вместе лежали в постели и пили вино, смотрели какой-то фильм, почти не разговаривали, но каждый мечтал друг о друге: Юля – о своих ничтожных месяцах счастья, а Костя – об их долгой и счастливой жизни вместе. Лил дождь.

Глава 22

Утром Иван посмотрел на Лару, лежащую рядом в постели. Едва прикрытая тонким одеялом, она спала. Иван осторожно коснулся её взъерошенных волос, поцеловал в шею и, присев, стал тихо наблюдать за ней.

Ему вдруг захотелось представить её маленькой. Глядя на неё, он понимал, что никогда не знал её детства, прошлого, о котором Лара почти не говорила. А ведь мог знать – если представить себе, что однажды, гуляя в парке, она могла увидеть его взрослого. Тогда она была всего лишь школьницей, он – начинающим бизнесменом, открывшим свой первый ресторан в Варшаве. Он несколько раз приезжал в Москву и бывал там же, где могла бывать Лара.

Странным показалось это пугающее ощущение: а если бы они не встретились? Ведь он же не знает, видел ли Лару раньше ноября прошлого года. А что, если видел и не узнал? Не узнал в ней ту женщину, которую ждал всю жизнь. И как получилось, что узнал её именно сейчас?