Это вам. Просто так. Просто. Вам - от меня.

Он уже побледнел и стал даже каким-то серым и много старше: "странный"! Только что ему можно было дать семнадцать, а теперь опять катит к тридцати. Жизнь у него сложная, что ли?

Нет, - сказал он довольно сурово. - Я не возьму.

Вы меня не уговорите, и давайте бросим этот пустой разговор, тем более, что... - он не закончил, но она поняла продолжение: тем более, что мне надо уходить.

Ей не хотелось, чтобы он уходил. Она, как девочка, заигралась с этим странным мальчиком в слова, предложения, недомолвки... Ей ужасно не хотелось, чтобы он уходил! Но такого не удержишь. Поэ - тому она грустно собрала коробки и бросила их на тахту.

Но я вас, Наталья Александровна, должен огорчить. Ваша иконка вещдок и должна лежать с бирочкой в сейфе, пока не закончится дело.

Наташа упавшим голосом спросила:

Я должна её отдать?

Он внимательно посмотрел на нее:

Я вам её оставлю. Но как придет нужда, заберу, на время. Когда начнется суд или, наоборот, - дело закроют за неимением доста-точных данных. Скорее всего, будет последнее, - он усмехнулся своей чуть кривой усмешкой.

Но вы же что-то уже нашли! - горячо сказала Наташа.

Вы не знаете нашей рутины - и хорошо! Надо ещё кучу доказа-тельств и главное - того человека, который это совершил... А это... - он махнул рукой.

А вы? Вы! - Наташа уже верила в него, как в сыщика, безогово-рочно. Вы же знаете этого... типа. Который взял или купил, я не знаю, что...

Мало этого, мало! - сокрушенно сказал Валентин.

Сколько вам лет, Валентин? - вдруг спросила она наконец, пото-му что очень хотела это узнать и проверить свою интуицию.

Двадцать три, - ответил он несколько удивленно.

Не удивляйтесь причудам стареющей женщины - мне хотелось про-верить свою интуицию.

Ну и как, - спросил он, - ваша интуиция?

Мне казалось сначала, что вам - к тридцати, а потом я решила, что не больше двадцати двух...

Вот видите, вы оказались правы. Почти... Наступила пауза. И надо было уже заканчивать "фуршет".

Боже мой, какой же он юный! И она сказала это.

Он нахмурился:

Не такой уж и юный, как вам кажется... Кое в чем даже преус-пел. А потом... Жизнь у меня была, - он помолчал, и просто ска-зал: - сложной.

Она не спросила больше ничего, а он поднялся и сказал:

Надо идти. Рад был познакомиться с вами, Наталья Александров-на. Возможно, завтра будут ещё какие-то сведения... Вы куда-ни-будь уезжаете?

Не рано, - ответила она, - во второй половине дня...

Тогда я либо позвоню, либо заскочу, если буду поблизости... Это будет часов до двух. Если нет, значит, ничего нет и иконка ваша мне не понадобится.

Она вышла с ним в прихожую, он надел плащ, поднял воротник и стал совсем похож на кого-то из западного кино. Странная лич - ность. Она протянула ему руку, он пожал её не слабо, но и не сильно. Ей же казалось, что пожатие у него должно быть сильным.

Закрылась за ним дверь и Наташа быстро прошла к окну. Под ок - ном стояла белая "девятка". Он вышел из подъезда, посмотрел на - лево, направо - сыщик! - открыл дверцу, сел и машина рванула, как самолет. Еще и лихач.

Вернулась в комнату. Захотелось с кем-то поделиться всем проис шедшим. С Мариной? Она бы оценила! Неохота с ней связываться, но очень тянет кому-нибудь рассказать в подробностях... Она разду - мывала... А если Марина скажет Евгеньичу?

* * *

Марине Наташа все-таки позвонила. Маялась, маялась, но не смогла себя удержать. Очень хотелось рассказать, обсудить, а ко - му рассказать? С кем обсудить? У нее, кроме Марины, никого нет.

Марина тут же подошла к телефону. Веселая. Будто немного выпив - ши. Завопила:

Подруга! Ты меня совсем забыла. Не звонишь! Наташа, уже сожа-лея, что позвонила, нехотя ответила:

Занята была. Ты что, не помнишь, что с нами случилось?

Марина запричитала:

Ой, каждый день вспоминаю! Каждый день бьюсь. Вдруг он и ко мне припожалует! А что? Свободно! Ну как, деньги-то достала?

Достала, - ответила Наташа, которой не терпелось рассказать об иконке и Валентине, - у меня тут такое дело завернулось! Закача-ешься!

Марина замолчала, потом шепотом спросила:

С мужиком?

Да нет, совсем другое, хотя, как ты говоришь, мужик присутству-ет, но... В общем, это не телефонный разговор и если хочешь уз-нать, - приезжай ко мне.

Марина как-то замялась. Наверное, у неё был её "любовничек".

Знаешь, - сказала она, - я тут звонка насчет командировки жду... Вот если не позвонят в течение часа, - примчу. Позвонят, тогда перезвоню.

Час металась Наташа по квартире, не зная, куда себя деть. Да - же выпила рюмку водки. Что с ней происходит? Неужели маль - чик-мент так на неё подействовал?

Наконец примчалась Марина.

Давай выпьем, а? Настроение похабное, с командировкой тянут, а у меня уже справка вместо паспорта готова. Ну, - сказала она, садясь и наливая себе и Наташе водки, - что там у тебя?

Наташа, ни слова не говоря, пошла к своим ящичкам, достала иконку и положила её на стол. У Марины чуть поистине не вывали - лись глаза из орбит. Она снова завопила:

Твоя? Откуда?

Моя, - ответила Наташа, - принесли. Но тут же предупредила: - Я тебе все расскажу, но ты никому не слова, поняла? И сыщику на-шему ни в коем случае, а то... - И она пунктирно расс-казала про мальчика-мента, который принес это и так далее, опус-тив ощущения, мысли, движения и некоторое из разговора, - напри-мер, что спрашивала его, сколько ему лет... Марина слушала, за-таив дыхание, с выпученными глазами, попивая все время водку.

Наконец Наташа закончила свой рассказ и спросила:

Ну как?

Марина помотала головой:

Даже сказать не знаю, что... Что ж они, как кустари там рабо-тают? А этот - востер! Ой, востер. Какой он из себя-то хоть. Ни-чего?

Тут Наташа разошлась. Она подробно описала странную внешность ментка и его элегантную одежду, и его манеру вести себя.

Марина разозлилась, особенно от того, что он сел в машину за руль, значит - своя, сказала она. А разозлилась потому, что эти менты корежат из себя суперменов, а сами ни хрена не стоят. По - вязаны все с этими бандюгами. Вот и принес тебе твою вещицу, чтобы из себя благородного показать.

Наташа смутилась:

Да зачем ко мне-то? Принес бы начальству. Никто бы его трясти не стал, его кадры - это его кадры... Ну, заставили бы раско - лоться, может быть. Не выгнали бы - не за что... Не понимаю, чего ты разозлилась. Мне показалось, он меня пожалел.

Не зная и не видя? - язвительно спросила Марина.

Вот именно, не зная и не видя... Его к этому делу подключили, он муру всякую читал, а потом пошел по своим, ну, как там, кана-лам и у кого-то, может, купил... Не за деньги, наверное... Мо-жет, у него чего-то святое в душе осталось ещё - видит, иконка, ну и принес. Может, я старая бабка, и плачу тут с утра до но-чи...

Ага, - сказала Марина, - будто они не обсудили, какая ты старая бабка!

Евгеньич? Ни за что не поверю...

Ой, не надо! Если его к этому делу прицепили, то и сказал Ев-геньич, баба, мол, красивая, как с картинки, ну, этот молодняк и поперся... Ты заметила, он на тебя клюнул? - спросила Марина, закуривая и налив ещё водки.

Нет, совершенно нет, - честно и просто ответила Наташа, - ну, сама подумай. Двадцать три года... А мне сто по сравнению с ним. Он на меня, как на женщину, и не отреагировал, я же понимаю!

Ты не знаешь, эти малолетки - будь здоров! Все они понимают! А тебе всего-то тридцать семь, а выглядишь на двадцать пять! Чего уж ты...

Марина, - сказала Наташа, - я не знаю, какие там малолетки, но что он не плюнул даже в мою сторону - это точно!

Тогда Марина начала выяснять с другой стороны:

А тебе он понравился?

Наташа задумалась. Потом медленно сказала:

Не знаю... Скорее - нет, чем - да. Он хоть и красивый, но не в моем вкусе! Молод, блондин... И потом, ты знаешь, как я к мужи-кам отношусь. Мне они безразличны. Может, ты и не веришь, но это так.

Ладно, - сказала Марина, - так что, завтра он должен прийти?

Не наверняка, - ответила Наташа, - если что-то ещё найдет или за иконкой, я так поняла. Мне кажется, что он больше совсем не придет...

Почему это? - не поняла Марина.

Пришлет кого-нибудь за вещдоком и все. Какой-то он странный, говорю тебе... А я завтра уезжаю по делам.

Прямо с утра поедешь? - спросила Марина.

Нет, конечно, подожду, как условились, до полудня. - Потом На-таша сказала: - Марин, я хочу тебе ключ отдать. Мало ли что. Я тебе позвоню, когда уезжать буду. Хочу к свекрови съездить. Она не сказала куда, а Марина не спросила. Ключ же Наташа дала из боязни - красть здесь больше нечего, да и не станет Марина этого делать. Вот выпросить, изобразить, что что-то сделала и требует-ся оплата услуги - это она может, а украсть - нет. А ключ ей действительно надо кому-то оставлять - мало ли: сумку сорвут, потеряет, тогда эту дверь уже не открыть. У мамы ключ есть, но лучше ещё один отдать. Куда она без Марины? - подумала Наташа и вздохнула.

Марина взяла ключ, но сказала:

Боязно, от чужой квартиры, а ну как опять обворуют?

Наташа сказала, что воровать - нечего. Остатки она отвезет свек рови, а деньги, - совсем немного, - возьмет с собой.

На этом и расстались.

Наташа проснулась очень рано и сразу же встала. Не хоте - лось валяться. Хотелось действовать. Она, в принципе, не привыкла к безделью, потому что, сколько помнит себя, всегда работала, за исключением того времени, когда Гарька был маленьким. Выпила кофе, покурила. Она не хотела признаваться себе, что ждет этого маленького странного мента. Она отгоняла от себя эту мысль, но она вновь и вновь возвращалась, - почему он пришел к ней? Доводы Марины, конечно, были дурацкими. А тогда