Харриет уселась за пианино. Она была совершенно уверена, что Джулия не хочет слушать, как она сражается с музыкальным произведением, слишком трудным для нее, но это лучше, чем разговаривать с ними в ее теперешнем состоянии. Харриет быстро поняла, что ни одна леди не обращает на нее внимания, так что она спокойно бренчала себе потихоньку, невольно прислушиваясь к их ядовитой беседе.

– ...Для вас, должно быть, это очень грустно быть похороненной здесь, в глубине страны, – говорила Луиза.

– Вовсе нет. Жизнь, которую мы ведем в Уордли, полностью меня устраивает.

– Рада слышать это. А то у меня была мысль, что вы, возможно, чувствовали себя счастливее в... ну, скажем... в Бате.

Наступила короткая пауза, и Харриет подумала: Джулия, словно игрок в шахматы, рассчитывает свой следующий ход. Когда она заговорила, в ее голосе послышалась легкая насмешка.

– Похоже, у вас составилось весьма странное представление о моем характере, Луиза. Я терпеть не могу оставаться в городе на лето.

– Но ведь по соседству с Батом есть прелестные местечки, например деревенька Уидкомб. Полагаю, вы когда-то жили в Уидкомб-Крисчент?

– Я... не знаю, кто мог вам это сказать. – Джулия все еще пыталась говорить небрежным, легким тоном, но это у нее плохо получалось. Кровь отлила от ее лица, кожа стала мертвенно-бледной.

Краешком глаза Харриет увидела, как открылась дверь и в музыкальную комнату вошел Верни. Он подошел к пианино.

– Я исчезну, как только смогу. Тео принялся рассуждать о десятине.

Харриет сделала легкое движение рукой в сторону двух женщин, сидящих рядышком у окна. Верни понял намек и тоже стал прислушиваться.

– У вас ведь там было много знакомых, разве не так?

– В Бате? С чего бы это?

– У меня сложилось впечатление, что этот ваш протеже, учитель рисования... как там его зовут? Винсент? Разве он не из Бата?

Харриет испугалась. Не потому, что Луиза упомянула художника – без сомнения, она готова подозревать всякого, кто жил в Бате, – но все это были только ее догадки; она ведь не слышала, как миссис Сэттл описывала любовника Джулии. Но Харриет слышала и начала делать стремительные выводы. Высокий, темный, за тридцать, одет просто, может быть, нуждается в деньгах...

– Может ли это быть? – прошептал Верни. Его мысли двигались в том же направлении, хотя он не встречался с Джоном Винсентом.

– Такое возможно, – неохотно признала Харриет.

Неужели поэтому Джулия уехала сюда, в деревню? Чтобы воссоединиться со своим любовником?

Тогда она, без сомнения, не теряла времени даром, введя Джона Винсента в дом своего мужа.

Харриет пала духом. Она так старалась защитить Джулию, во многом благодаря ей Хенчман оказался узником в гроте. Когда его тело обнаружат, Верни окажется в опасности, его могут обвинить в непредумышленном убийстве, если не в убийстве намеренном. И после всего этого узнать, что Джулия все это время была любовницей Джона Винсента!

Вид самой Джулии совершенно не разубедил Харриет. Хозяйка дома, явно парализованная этими словами, сидела очень прямо, застыв на софе с бессмысленной улыбкой, словно приклеившейся к ее губам.

– Это было ошибкой – привозить сюда вашего друга-художника, – говорила между тем Луиза. – Кроме того, это непозволительная дерзость. Уордли-Холл – это не Уидкомб-Крисчент.

– Может быть, вы потрудитесь объяснить последнее замечание? – произнес голос у дверей.

Ричард вошел в комнату очень тихо и стоял – мрачно-зловещая фигура, – холодно созерцая их. Харриет почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.

– Тут нечего объяснять, – проговорила Джулия. – Луиза недовольна моим выбором учителя рисования для Хлои, вот и все. Но это не должно тебя заботить, Ричард. Какая разница, что она хотела сказать? Возможно, она повторяет какие-то глупые слухи, а может быть, сама пришла к неверному выводу.

Ее голос заметно дрожал.

– Нет, это меня заботит. – Ричард подошел к окну. – Луиза нападает на тебя в самых расплывчатых выражениях с тех самых пор, как мы поженились. Если она сейчас готова выступить с четким обвинением, пусть выдвинет его. Мы не можем позволить себе пропустить такое мимо ушей.

– Ричард... пожалуйста, – прошептала Джулия с ноткой настоящей боли. Она вся дрожала.

Харриет взглянула на Ричарда, в нем была какая-то опасная притягательность. Ослепленный любовью к жене, он совершенно не понимал, чего она боится. «Такие возвышенные взгляды на человеческую судьбу, что он не может допустить мысли о человеческих слабостях...» – вспоминалось Харриет. В этом и заключалась беда.

Тео вошел в комнату следом за своим братом. Он сделал все, что мог, выступая в роли миротворца.

– Не будем делать из мухи слона. Луиза говорила без всякого знания реальных фактов...

– Ничего подобного! – Луиза подпрыгнула на месте, переполненная нервной энергией и пылающая гневом. Ее лицо и шея покраснели; теперь светло-розовый цвет ее платья еще больше не шел ей. – Я не боюсь говорить правду. Я могу рассказать вам кое-какие факты, которые никто из вас не позаботился выяснить: о том, какую жизнь вела Джулия, прежде чем вышла замуж за вас, сэр Ричард. Я могу процитировать дословно...

– Это все ложь! – ляпнул Верни. – У тебя нет никаких доказательств.

– Я не нуждаюсь в доказательствах, – огрызнулась Луиза. – Она виновна, в этом нет сомнения. Только посмотрите на нее.

Джулия тихо рыдала, ее лицо было трагически бледным.

Ричард положил руку ей на плечо.

– О, моя любовь, не надо. Мне так жаль.

– Неужто вы сошли с ума? – с издевкой прокричала Луиза. – Разве вы не видите, что за глупца она из вас делает? И долго еще вы намерены оставаться слепцом, защищая ее?

– Никто ее не защищает. – Ричард повернулся, его голос внезапно осип. – Это Джулия героически пытается защитить меня.

Наступило молчание. Первой очнулась Луиза.

– Вас? Я не понимаю!.. – завизжала она. Ричард сделал шаг вперед, как бы закрыв собой Джулию, которая фактически пряталась у него за спиной, пока ее муж говорил.

– Я не знаю, какую историю вам удалось вытащить из мусора, Луиза. Похоже, вы узнали, что Джулия когда-то провела несколько месяцев в доме в Уидкомб-Крисчент, где ее частенько навещал мужчина, которого она называла своим кузеном, хотя хозяйке дома было совершенно ясно, что он им не был. Так вот, тем сомнительным кузеном был я, и, если бы Хенчман продержал свою сообщницу у ворот немногим дольше, она, без сомнения, узнала бы меня.

Все застыли, словно восковые фигуры: Луиза с открытым ртом и недоверием во взгляде, пастор, полный недоумения и тревоги и совершенно потрясенный заявлением брата. В комнате стояла мертвая тишина, никто не двигался, только пламя в одном канделябре дрожало под дуновением легкого сквозняка от окна. Харриет видела все как во сне, с резкой четкостью предутреннего сновидения.

– Я в это не верю, – проговорила Луиза. – Вы нарочно придумали эту сказочку, чтобы защитить ее репутацию... – Слова упали в пустоту, даже сама Луиза поняла, что сморозила глупость.

– Но ведь это случилось три года назад? А ты впервые встретил Джулию в апреле, – в смятении проговорил Верни.

Ричард бросил на него быстрый взгляд:

– Я знаком с Джулией с лета 1808 года. Когда она прибыла в Белл-коттедж этой весной, мы сговорились встретиться так, будто никогда не были знакомы. Мы сделали это намеренно, чтобы обмануть вас.

– Вы не должны винить в этом Ричарда. – Джулия поднялась и встала рядом с мужем, взяв его за руку. Она больше не плакала и вполне владела собой, только голос её стал хриплым. – Все, что он делал, даже вещи, не совсем достойные, он делал ради меня. Чтобы я смогла выйти за него замуж, не став объектом догадок и слухов.

– И также ради детей, – добавил Ричард. – Я хотел, чтобы они любили и ценили свою приемную мать, как она того заслуживает, чтобы их не сбивало с толку предубеждение, пока они еще слишком юны, чтобы все понять.

– Лето 1808 года... – безжизненно повторила Луиза. – Кэтрин еще была жива. – Она повернулась к мужу: – Это твоя обязанность – обличать грехи, разве не так? Что ты намерен сказать этой парочке законных прелюбодеев?

– Луиза, они женаты...

– Я и говорю – законных! Они одурачили тебя. Если бы ты знал правду...

– Я знал, – прервал ее пастор. – Ричард рассказал мне все перед обрядом венчания.

Для Луизы это был последний шанс.

– Ты хочешь сказать, что потворствовал их греху? – Она почти кричала на мужа. – Позволил им пожениться...

– Моя дорогая Луиза, у него не было выбора! – воскликнул Верни. – Он обязан венчать прихожан своего прихода, если они просят об этом. И чем больше таких прихожан, тем больше он должен быть доволен.

Последние слова изящной морали услышала только Харриет, потому что Луиза все еще продолжала бушевать:

– Ты заставил меня пойти на их свадьбу, сидеть в церкви и смотреть, как он приносит свои богохульные клятвы этой шлюхе...

– Это уже слишком! – резко проговорил Ричард. – Мне жаль, Тео, но тебе придется остановить ее.

Тео, по правде сказать, был совершенно не способен остановить Луизу, которая теперь громко рыдала и хриплым монотонным голосом повторяла бессвязно:

– Я думала, такой хороший... Я только хотела служить вам... я никогда не просила... чистая и бескорыстная любовь... тогда как вы все время... и подло, с грязной конспирацией... О, это слишком ужасно...

Ее родственники были совершенно ошеломлены этим взрывом эмоций. Одна только Харриет уловила момент, когда Луиза прекратила обвинять своего мужа и перешла на своего зятя.

Она встала из-за пианино и подошла к Луизе:

– Ну же, миссис Кейпел! Вы не должны себя так вести. Завтра вы будете себя очень неловко чувствовать, когда вспомните все, что говорили.

И когда Харриет услышала себя – как она говорит ясным голосом опытной гувернантки, – она подумала, что сейчас ее остановят, скажут, чтобы не вмешивалась, но, взяв Луизу за локоть, она с удивлением и облегчением поняла, что та не сопротивляется. Луиза позволила увлечь себя к двери в дальнем конце музыкальной комнаты, которая вела в маленькую гостиную.