Наталия Вронская - Девичьи грезы

— Нам надобно объясниться, Александра Егоровна.

При этих словах Саша покраснела и опустила глаза.

— Вы позволите мне? — спросил князь.

— Да, — неожиданно твердо ответила она и посмотрела на него.

Помолчав, Владимир начал:

— Для вас не является секретом, Александра Егоровна, те чувства, которые я всегда испытывал к вам. Они еще живы, более того — они сделались сильней. Я люблю вас… Вы видели мое письмо… Боже, как давно это было! Тогда я не решался открыто объясниться с вами. Вы любили другого…

Увидев, как она побледнела при этих словах, он не остановился и решительно продолжил:

— Да-да! Вы любили другого, об этом надобно сказать. Быть может, ваша любовь к Багряницкому еще не прошла. И хотя этот человек предал вас, но разве сердце способно рассуждать, особенно когда оно любит? Вот так и мое сердце. Я знаю все, волею случая все ваши тайны были мне открыты, и все же я вас люблю. И теперь я хочу спросить вас: могу ли я надеяться? — Владимир посмотрел на Сашу. — Прав ли я? Долго ли мне мучиться в неизвестности? Или, быть может, мне всю жизнь предстоит думать о вас, как о недосягаемом блаженстве, милая моя, любимая Александра Егоровна?..

Владимир смотрел на Сашу, не сводя с нее глаз. Наконец, она подняла лицо и посмотрела ему прямо в глаза. Бог весть что он увидел там, в глубине ее очей, но он побледнел и произнес:

— Будьте моей женой, Саша. Будьте моей женой… Дайте мне возможность не просто любить вас на расстоянии, но сделать вас счастливой… И сделайте счастливым меня…

При этих словах он опустился перед ней на колени. Саша не сводила с него удивленных глаз. Губы ее вдруг задрожали, будто что-то хотела сказать, но она ничего не смогла произнести. Саша лишь протянула к нему дрожащую слабую руку и Владимир тут же взял эти тонкие пальцы в свои ладони и прижался к ним горячими губами. Потом он приложил ее ладонь к своей щеке и посмотрел на девушку. Она, будто без сил, все ниже и ниже склонялась к нему, и вскоре он уже держал ее в своих объятиях. Она, конечно, помнила это крепкое, надежное кольцо его рук. Перед ее внутренним взором пронеслось все: и тот памятный вечер, после которого она тяжело заболела, и сочувствие князя, и внимание, и та забота, которую он проявил к ней. Его самоотречение, на которое, конечно, способны лишь немногие. Каково ему было сознавать, что Саша любила другого? Но Владимир… Он будто теперь ничего этого не хотел помнить.

— Неужели вы можете меня простить? — тихо спросила Саша.

— Простить? Но за что? — Владимир искренне недоумевал. — Мне не за что вас прощать, дорогая Сашенька. Но неужели… — тут он внимательно взглянул ей в лицо, — неужели… вы… забыли его?..

Саша посмотрела на князя и сказала:

— Я не забыла… Но я не люблю его. Да и, видимо, не любила никогда… Может быть, это было ослепление? Я не знаю. Я не понимаю себя…

— Значит ли это, что вы можете ответить на мою любовь?

Девушка внимательно посмотрела в глаза Владимиру и ответила:

— Мне трудно сказать, что я чувствую. Я благодарна, я безмерно благодарна вам… Никто другой не повел бы себя так на вашем месте. Вы были мне истинным другом, вы спасли мне жизнь… Да! Именно так! И теперь, когда я потеряна и когда все вокруг так неясно, вы рядом со мной и как и прежде говорите о своей любви. Мне бы хотелось всегда быть с вами… Вот так, как теперь… Никогда мне не было так спокойно, так хорошо… Любовь ли это, ответьте мне? Вы лучше меня знаете жизнь, так скажите же, любовь ли это?

Князь ничего не ответил. Владимир не способен был говорить, чувства переполняли его. Он и сам плохо понимал, что происходит. Саша провела ладонью по его лицу, губы ее приоткрылись, и Владимир поцеловал ее прямо в эти нежные, розовые разомкнутые уста…

— Так ты станешь моей женой? — прошептал он немного погодя.

— Да… — тихо ответила она.

Конечно, привередливый читатель может усомниться: а полюбила ли Саша князя? И если полюбила, как это могло так скоро случиться, после такого сильного чувства и пережитого горького разочарования?

Не знаю. Должно быть, то прежнее чувство было не настоящим. Или, к примеру, болезнь переменила Сашины взгляды на жизнь, и она вдруг сумела отличить настоящее чувство и преданность отложных… И не только отличить, но и оценить, и ответить взаимностью. Как бы то ни было, но мне доподлинно известно, что Саша полюбила.

Трудно описать ту радость, которую испытали ее родные, узнав о столь счастливой развязке. Со свадьбой долго не тянули. Молодые люди, обвенчавшись, тут же уехали в имение из столицы, в которой хотя они и нашли свое счастие, но много страдали. Конечно, тут не обошлось и без злословия и зависти в свете. Баронессе Анне фон Пален было крайне неприятно быть свидетельницей подобного союза, но что уж тут поделаешь?

Прасковья и Лукерья Антоновны, Викентий Дмитриевич — вот кто были счастливы по-настоящему и вздохнули с облегчением. Наконец-то все их переживания и невзгоды остались позади, и Саша, за жизнь которой совсем недавно они так опасались, теперь счастлива с таким достойным молодым человеком.

Лукерья Антоновна отбыла в деревню, в свой дом, по которому успела соскучиться за Долгое время своего отсутствия. А Ксения осталась с тетушкой, таково уж было их обоюдное желание. Замечу также, что Ксения позднее удачно вышла замуж и была вполне счастлива, проведя всю жизнь в столице.

Князь же и княгиня Ельские в Петербурге бывали редко. Оба они любили жизнь спокойную и размеренную, лишенную суеты и столичных сплетен, и, смею вас заверить, оба были бесконечно счастливы.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.