— Мне кажется, что этот сумасшедший звонарь скорее всего прав и, наверное, я и создан для такого города, — затягиваясь сигарой и выпуская голубоватый дым, философски произнес Ретт Батлер.

А на площади продолжали суетиться Рохасы, а на другом ее конце — Бакстеры.

— Наверное, ты хочешь сказать, — заметил хозяин, — что я буду отговаривать тебя и скажу, что не стоит даже пробовать?

Ретт Батлер улыбнулся и посмотрел на Сильвинита немного снисходительно, но в то же время с нескрываемым уважением, потому что он явно не ожидал подобной проницательности от хозяина салуна.

— А кто из них сильнее, Бакстеры или Рохасы? — поинтересовался Ретт.

Сильвинит задумался, потом сказал:

— Собственно говоря, скорее всего Рохасы, ведь ими руководит Рамоно.

— Рамоно? — как бы беря на заметку, произнес Батлер.

— Да-да, Рамоно, это самый главный у них.

— Ах, Рамоно… Хорошо, — Ретт Батлер снова вставил в зубы сигару.

Через четверть часа, все так же сжимая в крепких белых зубах сигару, Ретт Батлер распахнул дверь салуна и вышел на ярко освещенную знойным солнцем площадь Сан-Мигеля. Он несколько мгновений постоял на крыльце, потом неторопливо двинулся, пересекая площадь, в ту сторону, где были вооруженные люди.

— Дон Мигель Рохас! — негромко сказал он, — я слышал, что вы нанимаете для работы вооруженных людей. Но хочу предупредить, что я стою очень немало, — и вновь вставив сигару в зубы, он двинулся по площади.

В одной из узких улочек он увидел старика, который строгал доски для гробов. Старик что-то распевал, явно довольный жизнью, ведь кому-кому, а ему работы в Сан-Мигеле хватало, он даже не успевал справляться со всеми заказами.

Старик посмотрел на Ретта Батлера, а тот приветливо улыбнулся ему и бросил:

— Приготовь три гроба, они скоро понадобятся.

Старик с недоумением развел руки в сторону.

— Сколько-сколько?

— Три, — и Ретт Батлер показал три пальца.

— Ах, три, — воскликнул старик, — три так три, у меня готова целая дюжина. Только надо будет подобрать, какой кому подходит.

— Вот и подберем, — Ретт Батлер поправил свою широкополую шляпу, надвинул ее поглубже на голову, отряхнул пыль со своего пончо и, звякая шпорами, медленно двинулся по центральной улице.

Хозяин салуна, опираясь на низкую дверь своего заведения, пристально следит за каждым движением Ретта Батлера.

«Господи, что же он задумал, этот незнакомец? У него такое решительное лицо и такие уверенные движения, что сразу видно, это человек бывалый и за себя постоять сможет. Но больно уж он отчаянный и задумал он что-то явно опасное. Жаль мне его, жаль…»

Хозяин салуна даже прикрыл глаза ладонями и сквозь щели между пальцами продолжал пристально следить за тем, куда же движется его гость.

Ретт Батлер, пряча руки под пончо, остановился ярдах в пятнадцати от тех трех мужчин, которые стреляли под ноги его лошади, издевались над ним.

— Привет, амиго, — сказал Ретт Батлер, обращаясь к тому, кто на вид был самым главным среди бандитов.

— Слушай, амиго, нам очень не нравится, что какие-то мерзавцы и негодяи ходят по нашему городу, — сказал мужчина Батлеру.

Батлер никак не реагировал на это замечание, только передвинул сигару из одного угла рта в другой.

— А где твоя лошадь? Она, наверное, со страха сбежала?

— Вот именно об этом я с вами и хотел поговорить, — спокойно и мягко начал разговор Ретт Батлер.

— Что? Ты с нами хочешь поговорить? — мужчины скептично рассмеялись. — Ну-ну, попробуй.

— Знаете, — тихо и спокойно продолжил Ретт Батлер, — мой конь очень пуглив, ему не нравится, когда над ним издеваются и когда стреляют ему под ноги и, наверное, господа, он на вас обиделся.

— Что он несет? — обратился мужчина к другому.

Его приятель пожал плечами и сплюнул себе под ноги.

— Наверное, он шутит.

— Нет, господа, я не шучу. — Ретт Батлер вытащил руку из-под пончо и взяв сигару в пальцы, посмотрел на нее и выбросил. — Я-то, господа, прекрасно понимаю, что вы шутили, но мой конь этого ведь не понимает. Не понимает и все! — Ретт Батлер прикоснулся указательным пальцем к краю шляпы, немного сдвинув ее на затылок. — И поэтому, господа, я бы хотел, чтобы вы извинились перед моей лошадью.

Четверо вооруженных мужчин засмеялись, их смех был наглым и вызывающим, они явно чувствовали свое превосходство над Реттом Батлером и смеялись, глядя прямо ему в глаза.

Ретт Батлер не спеша откинул пончо через плечо и мужчины увидели, что у него, как и у них, на правом боку кобура, из которой торчит массивная рукоятка револьвера.

— По-моему, это нехорошо, что вы смеетесь, — уже совершенно другим, ледяным и злым голосом сказал Ретт Батлер. — Мой конь сдуру может решить, что вы смеетесь не надо мной, а над ним, а он этого очень не любит. Так может, вы все-таки извинитесь? — голос Ретта Батлера звучал хотя и негромко, но очень угрожающе.

Смех сразу же стих. Мужчины напряглись, пытаясь понять, чего же хочет от них этот незнакомец. Ведь они даже не могли подумать, что Ретт Батлер будет с ними драться, силы-то были совершенно неравны, их было четверо, и они все были вооружены, а Ретт Батлер один и стоял прямо перед ними.

— Тогда, господа, я постараюсь и, может быть, смогу убедить своего коня в том, что вы ничего плохого не хотели. Но для этого вы должны обязательно извиниться.

Над площадью воцарилась гнетущая тишина. Все, кто только был, пристально следили за происходящим.

Мужчины не двигались.

Ретт Батлер тоже замер.

Все понимали, что сейчас произойдет что-то ужасное. Но все боялись помешать этому, боялись сдвинуться с места и как загипнотизированные следили за происходящим на пыльной площади. Она сейчас казалась ареной Колизея, на которой должна начаться смертельная схватка. Вернее, даже не начаться, схватка уже началась, все должно было приблизиться к ужасному кровавому финалу.

Все напряженно ждали.

У зрителей по спинам пробегали мурашки. Хозяин салуна вышел на улицу и, прильнув щекой к столбу, приложив руку козырьком к глазам, неотрывно следил за каждым малейшим движением своего гостя и четверых мужчин перед ним.

Мужчины рванулись к револьверам.

Но выстрелы из револьвера Ретта Батлера уже зазвучали, и все четверо рухнули на пыльную землю.

Ретт Батлер провернул свой револьвер вокруг пальца и привычным движением, убедившись, что все четверо бездыханно застыли на земле, вбросил в кожаную кобуру.

Старик-гробовщик, следивший за этой сценой, самодовольно потер руку об руку и улыбнулся:

— Действительно, нужны будут гробы, но, правда, не три, как он заказывал, а целых четыре.

Из двери здания вылетел на улицу мужчина в черном сюртуке и желтой сверкающей жилетке. Он выглядел официально.

— Эй, послушай, что ты сделал? Я все видел, — закричал он, обращаясь к Батлеру, — зачем ты убил четверых людей? Тебя за это вздернут!

Рука Ретта Батлера потянулась к револьверу. Он не спеша вытащил его из кобуры, взвел курок и направил ствол прямо в грудь мужчине в черном сюртуке.

— А кто вы такой? — таким же ледяным голосом, каким Ретт Батлер разговаривал с четырьмя уже неживыми ковбоями, произнес он, обращаясь к мужчине.

— Я Бакстер, я шериф, только не стреляй, — испуганно заговорил мужчина, ощупывая карманы, и наконец, он вытащил шестиконечную звезду шерифа и показал ее Батлеру.

— Ну что ж, коли вы шериф, — спокойно сказал Ретт Батлер, — тогда похороните этих людей.

Он одернул пончо, которое сразу же скрыло кобуру револьвера, развернулся, сунул в рот новую сигару и неспеша двинулся через площадь.

Шериф с недоумением и испугом следил за мужчиной, который вот так спокойно и быстро расправился с четырьмя обидчиками, а потом еще чуть было не всадил пулю ему в лоб.

— Да и откуда такие отчаянные берутся? — шептал он своему помощнику.

Тот испуганно пожимал плечами.

А Ретт Батлер, проходя по площади, заметил гробовщика и поравнявшись с ним, приподнял руку и показал четыре пальца.

— Извини, старик, бывает, иногда и я ошибаюсь. Но ведь ошибка не очень большая, всего на один гроб.

Старик услужливо закивал головой.

Уже через час Ретт Батлер был в доме Рохаса. Он сидел за длинным столом, уставленным питьем и едой. По беленой гостиной расхаживал Рохас, изредка роняя короткие фразы.

— Что ж, ты, конечно, сделал важное дело, спасибо тебе.

— Да нет я, собственно, пока еще ничего не делал, но я же говорил, мои услуги стоят недешево.

— Я согласен, согласен, — ответил Рохас, подходя к невысокому комоду, выдвигая ящик и вытаскивая из него кожаный кошелек. — Здесь сто долларов, сто долларов золотом, — сказал он, закрывая кошелек и бросая на стол к рукам Ретта Батлера.

— Когда я могу приступать? — осведомился Ретт Батлер, отпивая из стакана виски.

— Не спеши, поработать ты еще успеешь.

— Я думаю, — сказал Батлер, — что этих Бакстеров нужно прижать к ногтю именно сейчас.

— Нет-нет, спешить не надо, через несколько дней через наш городок будет проезжать военный отряд, наверное, кавалеристы. А мне не очень хочется, чтобы военные совали свои длинные носы в наши дела.

Ретт Батлер отставил недопитый стакан и встал из-за стола.

— Мне кажется, вы неплохо информированы.

— Да, — самодовольно ухмыльнулся средний Рохас, — дело в том, что в наших краях зачастую жизнь зависит от какой-нибудь маленькой незначительной новости.

Ретт Батлер, пройдя по гостиной, остановился у рыцарских доспехов, стоящих в углу. Вся грудь была в пулевых отверстиях.

— А это что? — поинтересовался Батлер, прикасаясь указательным пальцем к аккуратным отверстиям. — От подобных лат сейчас никакой пользы владельцам, — скептично заметил Батлер, продолжая поглаживать холодный металл.