— Странно ты понимаешь толерантность, скажу я тебе.


— Свобода личности гарантирована мне конституцией, — парировал Бетанкур. — Кстати, Софи… Я хотел кое-что уточнить по поводу нашей договоренности.


— Слушаю.


— Я тебя поцеловал в прошлый раз, так? Но ведь это не означает, что следующий поцелуй будет только через месяц? Я это понимаю так, что зона наших возможных контактов расширена до поцелуев в щеку. В любое время, так? Ну, скажи, что это так, иначе я начну выть на луну.

Было бы глупым думать, что такой мужчина, как Бетанкур, удовлетворится одним поцелуем в щеку раз в месяц. Ведь они все-таки взрослые люди. Есть некие разумные границы. Поэтому Софья кивнула.


— Да, все верно.


— Спасибо! — Соня не успела среагировать, и ее пальцы оказались уже у его губ. Привыкать. Надо к этому привыкать. Она сама придумала эту игру. Черт, чем она тогда думала?! Похоже, что не думала совсем.


Софья мягко освобождает руку, якобы для того, чтобы поправить волан тонкого муслинового платья.

* * *

— Итак, Софи, в какую щеку тебя поцеловать сегодня?


Почему у нее такое чувство, что он переигрывает ее в ее же игре?!


— Вот сюда, — резко поворачивает голову налево.


— Как скажешь, — прошелестело тихо. Он наклонился к ней. И замер.


Ей кажется, что ее сердце стучит на всю улицу. Что его слышно во всем Валь-де-Грас. А этот проклятый Бетанкур стоит и ничего не делает!


Ну, наконец-то! Он качнулся вперед, прижался щекой к щеке. Легко потерся. Чертово сердце решило, что ему биться совершенно не обязательно и замерло предательски.


Он еще потерся своей щекой о ее. Это против правил! Так они не договаривались! Но сказать что-то вслух сейчас выше возможностей Софьи. Хочется стонать — от чувства собственной беспомощности, конечно же, от чего еще.


Он, наконец-то, слегка повернул голову. Ее щеки коснулись его губы. Только Бетанкур может сделать невинный поцелуй в щеку интимным и влажным — бес его пойми, как он это делает! И снова теплый выдох и негромкий голос.


— Спокойной ночи, Софи.


Очень актуальное пожелание! Снова она после его поцелуя в щеку пьет мятный чай, и заснуть удается только через час.


«Однако, дело сдвинулось с мертвой точки» — так считает он.

* * *

В качестве прививки «от Бетанкура» Соня себе прописала общество Мари-Лоран. И внушительную порцию сплетен о Серже Бетанкуре — светских, разумеется. И чем грязнее, тем лучше.


Список вышел внушительный и, одновременно, странный. Бетанкура с кем только не видели — десятки, если не сотни эффектных красавиц всевозможных мастей. Но и только. Никаких мало-мальски чем-то подтвержденных слухов об отношениях. Ни одной помолвки — а ему двадцать девять, и он считается одним из самых видных холостяков страны. Ни-че-го. При всем его облике самовлюбленного самца, уверенного в своей способности уложить в свою постель любую — он ни разу ни во что не вляпался. Никаких скандалов, грязных сплетен, публичных обвинений. Ну, просто белый и пушистый. Белый и пушистый… Чертов Бетанкур! Чем больше она узнает о нем, тем больше понимает, что видит маску. Красивую, обаятельную маску. Софья видит маску. Все видят маску. Но кто там, под ней?!

* * *

— Куда бы ты хотела пойти?


О, у нее великодушно поинтересовались ее мнением? Отлично! С воодушевлением:


— На выставку кошек!


У Софьи получилось удивить Бетанкура, потому что молчал он секунд десять.


— А… зачем?


— Обожаю кошек! Но не могу позволить себе завести кота. А посмотреть хочется…


— Ладно, — после паузы согласился Серж. — Поехали смотреть котов.

* * *

Им пришлось тащиться по пробкам в пригород, Бетанкур ворчал и ругался за рулем как истинный парижанин. А по приезду, на месте, Софи просто не могла отойти от потрясающей красоты мэйн-кунов и норвежских лесных, а Серж совершенно по-кошачьи фыркал, что такие выставки — форменное издевательство над животными, и для них это стресс. И при зрелом размышлении Софья с ним согласилась.


— А почему ты не можешь завести себе кота? — они возвращаются обратно в Париж, договорившись где-нибудь вместе поужинать. На дорогах уже гораздо свободнее.


— Не разрешено условиями найма квартиры. Когда заработаю себе на собственную квартиру — непременно заведу кота.


— Мэйн-куна?


— Ой, нет, — смеется Софья. — Они, конечно, милахи, но очень уж здоровенные. Мне нравятся британские и шотландские вислоухие. Я бы завела себе вислоуха — они забавные.


— Непатриотично, Софи.


— А я и не знаю — есть ли русские породы кошек. А французские есть, интересно?


— Есть, — кивает Серж. — Шартрез. Или картезианская кошка.


— Ты и в кошках разбираешься?!


— Я вообще на все руки мастер, — ухмыльнулся Серж. — Просто у меня в детстве была кошка.


— Шартрез?


— Нет. На улице подобрал — так что вряд ли это шартрез. Белая, а лапы и уши — серые.


— Как ее звали?


— Смеяться не будешь?


— Буду!


Бетанкур усмехнулся.


— Марго.


— Очень кошачье имечко, — ответно рассмеялась Софья.


— У нее и характер был соответствующий. Королевский.


— Что с ней стало?


— Умерла, — Серж пожал плечами. — Кошки живут меньше людей. Ты проголодалась?

* * *

Главное, не дать ему опять начать плести свои сети, создавая эту обстановку романтической близости. И лучшая защита — нападение.


— Так и представляю — белокурый хорошенький ребенок с белой кошкой на руках. Серж, скажи честно — тебя в детстве принимали за девочку?


— Ну, если честно — то да, — Серж рассеянно вертит в руках нож. Софи невозможна! Весь знаменитый французский Resistance — дети по сравнению с этой девушкой! Это и раздражает, и восхищает одновременно — как она упорно сводит все их встречи к приятельскому необременительному общению. То, как она одевается — специально очень сдержанно, нарочито асексуально, за исключением первых раз. Думает, это ей поможет? Наивная.


— Знаешь, — продолжает он, — помнится, мне было лет шесть или семь. Тогда было модно… или это Клоди так решила… в общем, у меня были длиннющие патлы — до плеч. Я взбунтовался, потребовав подстричь меня, в конце концов. И Клоди повела меня в парикмахерскую.


— Клоди — это нянька?


— Клоди — это… мать, — слово далось ему с видимым усилием. Серж прокашлялся. — Так вот. Сижу я, значит, в кресле. И парикмахерша спрашивает Клоди: «На макушке волосики подлиннее оставить для бантика?».


Соня звонко рассмеялась, Серж поддержал ее улыбкой.


— Слышала бы ты, как я вопил, что я мальчик, а не девочка. Вопил и топал ногами.


— Бедный малыш, — Софья просмеялась. — Как я вижу, волосики на макушке для бантика тебе все-таки оставили?


— Что ты имеешь в виду?


И тут она прокололась. Протянула руку и запустила пальцы в пепельные волосы. Соня все гадала: он действительно их укладывает — с пенкой и феном? Потому что лежали его далеко не самые короткие волосы всегда на зависть естественно и красиво. И вот сейчас поняла, что это все очередное вранье маски Бетанкура. Ни следа средства для укладки под ее пальцами. А еще его волосы очень мягкие — как у ребенка.

Серж вдруг повернул голову и совершенно по-кошачьи потерся о ее ладонь.


— И за ушком почеши, пожалуйста, — ну натуральный кот!


— Может быть, тебе еще и молока в блюдечко налить? — Соня поспешно убрала руку, но ощущение его волос на собственных пальцах осталось. — Скажи мне, чем голову моешь? Как за волосами ухаживаешь?


— Понравилось? — уголок его рта дернулся вверх. Софья чертыхнулась про себя. Чтобы выдержать битву против Сержа Бетанкура, голова должна быть максимально холодной. А у нее это совсем не получается. — Я пользуюсь исключительно продуктами собственной компании. И тебе советую попробовать.


— Ну, просто ходячая реклама «Бетанкур косметик»!


— Именно так. Я даже снимался для рекламы нашей продукции.


— Да?!


— Угу, — он говорит это совершенно спокойно. — Наш титульный мужской парфюм «Betancourt Homme» я рекламировал пару лет назад.


— Вы полны неисчислимых талантов, мсье Бетанкур!


— Не особенно хотел, если честно, — морщится Серж. — Каждый должен заниматься своим делом. Но наши маркетологи решили, что моя физиономия — это хорошо узнаваемый бренд.


Софья понимает этих неведомых маркетологов.

* * *

Она стоит, словно солдат на параде — вытянувшаяся, напряженная. Боится? Скрывает, но боится. Правильно боится. Именно поэтому он не стал ничего делать.


Сухой короткий равнодушный поцелуй в нежную щеку. Легко коснулся ее плеча рукой.