Шурика несло. Валя таращила глаза, быстро-быстро мотала головой, отказываясь от интимной связи с грабителем.

— Так, что тут у них еще ценного? — оглянулся Шурик по сторонам. — Ага, сервиз китайский, пригодится!

Открыл дверцу серванта и стал вытаскивать чашки. В этот момент Валя слегка пришла в себя и, когда Шурик неосмотрительно повернулся к ней спиной, схватила тяжелую хрустальную вазу, подскочила к нему и изо всех сил огрела по голове. Ваза не треснула, а Шурик свалился на пол.

Он отключился на несколько секунд, но Вале хватило времени, чтобы обезвредить ворюгу, используя виденные в кино методы. Когда приехала милиция, Шурик лежал перебинтованный по рукам и ногам широким скотчем и даже с заклеенным ртом.

— Он очень ругался! — пояснила Валя трем милиционерам.

Кстати, под головой у Шурика находился пузырь со льдом. Это Валя позаботилась, чтобы в месте удара вазой не образовалась шишка, по-научному гематома.

Распаковывать Шурика милиционеры не стали, попросили Валю рассказать, как было дело. Она обстоятельно изложила. Шурик извивался и трепыхался на полу, мычал, протестуя. Милиционеры дали ему в бок, велели заткнуться и стали осматривать место преступления. Открыли чемодан:

— Вещи вашего брата?

Откуда Вале знать, какие у Вадика трусы и носки. Она и подтвердила — вещи брата. Далее в протокол занесли сервиз китайский на двенадцать персон, хотя Шурик успел вытащить только две чашки.

Наконец его подняли с пола, усадили на стул и сорвали ленту со рта. Шурик тут же завопил:

— Это ошибка! Давайте спокойно разберемся! Она меня по голове шандарахнула. Наверное, сотрясение. Болит ужасно. Я пошутил!

— Пистолет не шутка, — подала голос Валя.

— Он игрушечный! Водяной! Сами посмотрите! В подарок Вадькиному сыну привез.

— А не имеет значения, — равнодушно ответил милиционер. — Угрожал? Угрожал! Статья уголовного кодекса.

— Он знает ваших родственников? — спросил другой страж порядка Валю.

— Здесь жил несколько дней их друг, Шурик.

— Я! — бил себя в грудь «грабитель». — Я и есть Шурик!

— Владимир Анатольевич Игнатов, — прочел вслух милиционер, который листал паспорт нашего друга.

— Кличка Шурик? — уточнил третий.

— Да, кличка. Хотя мне слово «прозвище» больше по душе.

— Тебе лет на пять светит по душе!

— Подождите! Необходимо прекратить этот балаган, у меня через час самолет!

— Концы обрубить хотел? Да, есть билет на самолет.

— Какие концы? Бред! Ситуация элементарно проясняется. Необходимо позвонить Вадиму и Марине, они подтвердят…

И тут Шурик с ужасом замолкает. Куда нам позвонить, в дикую тайгу?

— Господи! — стонет Шурик. — Они же недоступны!

— Все у тебя, Шурик, было продумано, — радуются милиционеры быстро раскрытому делу. — А сорвалось. Кстати, Валентина Егоровна, не совершал ли этот субъект физических посягательств на вас, в смысле попытки изнасилования?

— Вообще-то, — честно призналась Валя, — он говорил, что хочет.

— Я не хотел! — завопил Шурик. — Я шутил!

— Лет на десять нашутил, — присвистнул насмешливо милиционер. — У тебя, Шурик, Владимир Анатольевич, целый букет статей набирается.

— Ребята! — взмолился Шурик. — Войдите в мое положение…

— Мы тебе не ребята, а граждане.

— Граждане! Убедительно прошу! Давайте позвоним в Москву, там подтвердят мою личность. Есть у меня право на звонок, в конце концов?

— Сейчас едем в отделение, там тебе и права, и обязанности растолкуют. А следствие затягивать не советуем. Ну зачем нам твоим дружбанам звонить?

Шурика вывели из подъезда под конвоем. Валю тоже попросили поехать. Он сидел в отгороженной решеткой части милицейского «уазика» и всю дорогу призывал Валю и сержантов к милосердию и справедливости. Шурика никто не слушал, только периодически призывали заткнуться.

В отделении Валя на трех страницах мелким аккуратным почерком поведала о случившемся. Упомянула и про червонцы в муке, чтобы другое преступление грабителя тоже не осталось забытым. Шурика посадили в следственный изолятор — СИЗО.

Просидел он неделю. Ни адвоката, ни права на звонок — ничего ему не предоставили. Развлекался тем, что писал жалобы прокурору.

Про загадочную русскую душу все слышали. Но женская русская душа загадочна в квадрате! Валя в период заключения Шурика носила ему передачки! Потерпевшая — грабителю! Я потом ее спрашивала:

— Почему? Ты подозревала, что могла ошибиться?

— Ничего не подозревала! У меня и тени сомнения не было. Но с другой стороны, человека взяли в чем был. У него ни ложки, ни плошки, ни смены одежды. И кормят, по слухам, в тюрьме плохо.

На конечном этапе маршрута нас ждала телеграмма:

«Срочно позвоните вас ограбили Валя».

Конечно, всполошились, занервничали, бегом на почту.

— Не полностью ограбили, — уточнила Валя, — я преступника поймала и обезвредила!

— Ты! — кипятился Вадим. — Зачем лезла? Он мог тебя пришить! Кто он такой?

— Прикинулся вашим другом Шуриком.

Тут Вадика начали терзать смутные сомнения, и он потребовал описать внешность грабителя.

— Высокий, атлетического сложения, — Валя терминов милицейских нахваталась, — волосы русые, слегка вьются. Особые приметы — шрам над левой бровью и родинка на правой щеке.

— Это Шурик! — ахнул Валин брат.

— Но у него документы на имя Владимира Анатольевича Игнатова.

— Разве не одно и то же? — умно возмутился мой муж. — Ты что натворила! Зачем нашего друга в тюрьму упекла? Немедленно освобождай!

— Лучше подождать вашего прибытия, — сомневалась Валя.

— Какого прибытия? Мы в лучшем случае через неделю доберемся! А Шурику, Владимиру Игнатову, — уточнил муж, — все это время на нарах валяться? Пулей лети в милицию!

Думаете, Валя полетела? Ничего подобного. Чтобы отмести последние сомнения, она приехала к нам домой, достала студенческие фотографии и стала искать Шурика-Владимира. Нашла, удостоверилась, вместе с фото отправилась в отделение.

Там ей, конечно, не обрадовались. Из героини Валя мгновенно превратилась во вздорную тетку, которая мутит чистую воду. По ее милости был отправлен запрос о червонцах в муке — на предмет их упоминания в нераскрытых преступлениях. И еще в милиции вспомнили, что дали информацию в прессу о скромном провизоре, которая задержала опасного преступника. Позвонили в газету, там уже статья стоит в завтрашнем выпуске. Редактор орал в трубку:

— Мне ваша дура номер посадила! Мы из графика выбиваемся!

Невольно получалось, что последние дни Валентина только тем и занималась, что сажала: то невинного человека в тюрьму, то номер газеты в типографии.

Надо ли говорить, что Шурик, которого Валя встречала за воротами СИЗО, был, мягко говоря, на нее зол?

— Вы? Что вы тут делаете? — шипел он. — Глаза б мои вас не видели! Убирайтесь от греха! А то меня снова посадят, уже за дело! Надо же такой чурбанкой быть! Ни капли юмора!

Валя имела все основания заявить Шурику, что розыгрыш его дурацкий, если не сказать жестокий. Что сам он вел себя в высшей степени подозрительно. И по голове заслуженно получил. В тюрьме, возможно, напрасно отсидел, так и она за десять минут «ограбления» пережила не самые светлые чувства. В милиции на нее тоже всех собак спустили, едва в органе печати не опозорили… Вместо этих справедливых упреков Валя неожиданно выдала фразу, совершенно для нее потрясающую:

— Если бы у меня было чувство юмора, я бы пела в хоре!

— В каком хоре? — опешил Шурик.

Но Валя повернулась к нему спиной и пошагала прочь. Далеко прошагала, больше километра. К автобусной остановке уже подходила, когда ее догнал запыхавшийся Шурик и схватил за плечо:

— Куда вы улепетываете?

— Как куда? Вы же сами меня прогнали.

— Правильно прогнал. А мне что прикажете делать? Я здесь никого, кроме Вадика с Маринкой и партнеров, с которыми переговоры вел, не знаю. К партнерам заявиться в таком виде? Неделю не мылся, не брился, вши, наверное, завелись. Гоните ключи от квартиры ребят! Мои вещи и деньги, надеюсь, целы? — спросил ядовито.

Валя молча протянула ключи.

Через несколько часов, когда Шурик привел себя в порядок, Валя снова к нему заявилась.

Шурик дверь открыл, Валя пластиковую бутылочку протягивает.

— Что это? — подозрительно уставился на нее горемыка.

— Средство от педикулеза, то есть от вшей, — сообщает Валя, — очень хорошее, в нашей аптеке продается. И еще я принесла продукты, ужин приготовить.

Конкретно и в деталях дальнейшее развитие действий нам неизвестно. Из Вали интимных подробностей не вытянешь. А Шурик только хитро улыбается:

— Я порядочный человек! Я не мог не жениться на женщине, которая засадила меня в тюрьму.

2004 г.

Сумасшедший

— Глядя на вас, легко поверить в реинкарнацию. В прошлой жизни вам досталась Италия четырнадцатого века, и вы частенько позировали Джотто.

Несколько минут назад Марина вошла в кафе-пирожковую, набрала полный поднос еды. Когда у нее неприятности, почему-то просыпается зверский голод. Все подруги в качестве утешительного приза к несчастьям имеют отсутствие аппетита и затем постройневшую фигуру. А она, Марина, лопает и лопает, не может остановиться. Если так дальше пойдет, если она не выбросит из головы бывшего мужа, то придется покупать наряды на два размера больше.

— Ошибаетесь. В прошлой жизни я была гадюкой, ядовитой и злобной.

— Бедный Джотто! Он не подозревал, что возвеличил гадюку. Впрочем, так с нами, с художниками, бывает часто.

Прежде чем сесть за ее столик, мужчина спросил позволения. Марина буркнула что-то нечленораздельное. Голову она не поднимала, видела только его поднос со стаканом чая и двумя пирожками на тарелке. Сотрапезник вздумал клеить Марину. И делал это неуклюже. Роль «я весь из себя загадочный художник» — для наивных простушек. Марине тридцать пять, она знает цену своей внешности, ей не нужны кавалеры, которые пристают на улице. Ей вообще никто не нужен, кроме одного. И с этим одним она сегодня утром развелась в суде.