— За исключением того случая, когда она сидела на диете из сладкого картофеля, — добавила Мэгги.

— Верно, — кивнула Роуз. — Потом она возненавидела мясо. Но какой бы диеты она ни придерживалась, никогда не позволяла мне есть хлеб.

Мэгги проворно убрала корзинку и раздула ноздри как можно шире.

— Роуз, ты испортишь себе аппетит! — прогнусавила она.

— Можно подумать, такое когда-то бывало! — вздохнула Роуз.

Мэгги придвинула стул и принялась за салат.

— Помнишь индейку-путешественницу?

— Еще бы! Как можно такое забыть?

— Что это за индейка? — поинтересовалась Элла.

— Ну… — пробормотала Роуз.

— Это была одна из… — вставила Мэгги.

Сестры с улыбкой переглянулись.

— Рассказывай, — уступила Роуз.

— Ладно. У нас как раз начались весенние каникулы, а Сидел носилась с очередной диетой.

— Одной из бесчисленных диет, — не удержалась Роуз.

— Эй, кто рассказывает, я или ты? — притворно рассердилась Мэгги. — Так вот, приходим мы домой, и что на обед? Индейка.

— Индейка со снятой кожей, — поправила Роуз.

— Просто индейка, — продолжала Мэгги. — Ни картофеля, ни начинки, ни подливы.

— Не дай Бог! — охнула Роуз. — Такое кощунство!

— Просто индейка. На завтрак были яйца-пашот, а потом настает время ленча, и что же? Индейка. Та же самая.

— Это была, — пояснила Роуз, — очень большая индейка.

— Вечером мы ели ее на ужин. И на следующий ленч. В ту ночь мы собирались на ужин к одной из подруг Сидел и ужасно радовались, вообразив, что избавились от индейки, но за столом обнаружили, что Сидел…

— Взяла индейку с собой, — хором пропели девушки.

— Оказалось, — добавила Роуз, намазывая булочку маслом, — что подруга сидела на той же диете.

— Мы все ели индейку, — ухмыльнулась Мэгги.

— Индейку-путешественницу, — докончила Роуз. И Элла с облегчением услышала дружный смех внучек.


Ночью Мэгги и Роуз в последний раз лежали рядом на хлипком диванчике, прислушиваясь к кваканью лягушек, шелесту пальмовых листьев под теплым ветром и редкому скрежету тормозов машины очередного обитателя «Голден-Эйкрс», вершившего нелегкий путь домой.

— Я так объелась, — простонала Роуз. — Где ты научилась так готовить?

— У Эллы. Я хорошая ученица. Вкусно, правда?

— Восхитительно, — согласилась Роуз и зевнула. — Так что ты решила? Остаешься здесь?

— Да. То есть я ничего не имею против Филадельфии. Иногда подумываю о Калифорнии. Но здесь мне хорошо. И работа есть. Я собираюсь расширить свой бизнес. Кроме того, Элла во мне нуждается.

— Для чего?

— Ну… может, не нуждается, — уступила Мэгги. — Но, по-моему, ей приятно, что я рядом. А мне вроде как нравится жить здесь. Ну не в этой квартире, конечно, а просто во Флориде. Заметила, что сюда съезжаются со всей Америки?

— В общем, да.

— Думаю, и это хорошо. Если все ходили в школы где-то в других местах, значит, не будешь постоянно натыкаться на знакомых, которые помнят, какой ты была в школе, в колледже и тому подобное. И если хочешь, можешь стать другой.

— Ты можешь стать другой где угодно. Взгляни на меня, — попросила Роуз.

Мэгги приподнялась на локте и посмотрела на сестру. Знакомое лицо с рассыпавшимися по подушке волосами. И впервые увидела Роуз не как угрозу или мегеру, вечно упрекающую за ошибки и проступки, а как союзницу. Друга.

Сестры помолчали. Элла встревоженно приподняла голову, затаила дыхание и прислушалась.

— Я своего добьюсь, — пообещала Мэгги. — «Ваши любимые вещи». Обязательно открою магазин. И даже знаю где.

— Я приеду на торжественное открытие.

— И я хотела сказать…

— Что жалеешь о случившемся. И что ты изменилась, — сказала Роуз.

— Нет. То есть да.

— Ты действительно изменилась.

— Но я не это хотела сказать. А хотела сказать вот что: не покупай платье.

— Что?

— Не покупай платье. Это будет мой свадебный подарок.

— О, Мэгги… как же это…

— Доверься мне, — попросила Мэгги.

— Хочешь, чтобы я выходила замуж в платье, которого никогда не видела? — нервно засмеялась Роуз, представив платье, которое могла бы выбрать Мэгги: низкий вырез, разрез до бедра, голая спина, бахрома и без рукавов.

— Доверься мне. Я знаю, что тебе понравится. Покажу наброски. Устрою примерку. Ради этого специально прилечу домой и все подгоню прямо на тебе.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Роуз.

— Но ты позволишь мне попытаться? — настаивала Мэгги.

Роуз вздохнула.

— Так и быть. Попробуй. Загони себя до полусмерти.

Молчание.

— Я люблю тебя, — прошептала какая-то из девушек, Элла так и не поняла, кто именно. Роуз? Мэгги?

— О, пожалуйста, — ответила другая, — не глупи.

Элла долго ждала затаив дыхание, что будет дальше. Но дальше наступила тишина. И уже потом, когда она осторожно приоткрыла дверь и вошла, сестры спали, каждая свернувшись на левом боку, подложив под щеку левую руку. Элла наклонилась и поцеловала обеих в лоб.

— Удачи, — пожелала она мысленно. — Любви. Исполнения всех желаний.

И, прежде чем бесшумно выйти, осторожно поставила на тумбочку два стакана воды, в которых плавало по одному кубику льда.

60

— Успокойся, — в двадцатый раз попросила Мэгги, наклоняясь к сжавшейся Роуз. — Если не расслабишься, я не смогу ничего сделать.

— Не могу я расслабиться, — угрюмо пробурчала Роуз, кутаясь в толстый белый махровый халат. Ее волосы, благодаря многочасовым усилиям Майкла из салона «Пилегги», представляли собой сложное сооружение из локонов, шпилек и крохотных белых бутонов. На лицо уже был нанесен тональный крем, губы подведены карандашом. Эми, неотразимая в простом голубом платье, украшенном сзади бантом размером с диванную подушку, носилась где-то в поисках официантов и обещанного ими блюда с сандвичами, а Мэгги безуспешно пыталась подвить сестре ресницы.

— Привет! — воскликнул с порога Майкл Феллер в великолепном новом смокинге и еще раз пригладил жидкие пряди волос, прикрывавшие лысину. — Все в порядке?

Но при виде манипуляций Мэгги, как раз подводившей металлические щипцы к глазу сестры, бедняга смешался и отступил.

— Что это? — с ужасом зашептал он.

— Щипчики для завивки ресниц, — преспокойно отозвалась Мэгги. — Роуз, даю слово, это не больно. Смотри прямо на меня. Не верти головой… ага! В точку!

— Ой, — простонала Роуз, отстраняясь, насколько возможно отстраниться, когда зажаты ресницы. — Ой… больно!

— Не мучай сестру! — сурово остерег Майкл.

— Ничего… не… больно… — пропыхтела Мэгги, разжимая щипчики. — Ну вот. Теперь второй глаз.

— Помоги мне Боже, — выдохнула Роуз, разглядывая собственные ноги. Нужно признать, выглядели они очень мило, а она-то еще была против педикюра.

— Я не из тех, кто делает педикюр, — заявила невеста, но Мэгги, взявшая в привычку всем распоряжаться и командовать с тех пор, как в местной газете появилась статья о «Ваших любимых вещах», не пожелала ничего слушать.

— Все равно никто не увидит мои ноги, — протестовала Роуз, но Мэгги напомнила, что Саймон как раз и увидит ее ноги, или нет? Роуз пришлось сдаться.

Мэгги подвела щипчики к глазу номер два, осторожно подвила ресницы и отступила, чтобы полюбоваться эффектом.

— Видела моего спутника? — нетерпеливо спросила она. — То есть, конечно, сегодня у тебя особый день и все такое, но… — И выжидательно уставилась на сестру.

— Мэгги! — ахнула Роуз. — Да ты краснеешь!

— Ничего подобного. Понимаю, что сразу пригласить парня на свадьбу — это не совсем…

— Чарлз очень симпатичный, — с жаром сказала Роуз. Мало того, Чарлз показался ей почти идеальным, именно тем типом мужчины, который, как она втайне надеялась, выберет Мэгги после того, как перебесится и преодолеет пристрастие к полубезработным гитаристам, барменам и тому подобной швали. Он был моложе Мэгги и учился в Принстоне, где они и познакомились, хотя подробностей сестра не сообщала. — И сходит с ума по тебе.

— Ты думаешь? — усомнилась Мэгги.

— Уверена, — кивнула Роуз. Но тут явилась торжествующая Эми с блюдом сандвичей, и Мэгги выскользнула за дверь.

— Я нашла еду! — провозгласила Эми.

— Где? — полюбопытствовала Роуз, махнув уходящему отцу.

— У Сидел, где же еще? — фыркнула подруга, осторожно обернула салфеткой сандвич с индейкой и протянула Роуз. — Не поверишь: она соскребала майонез с хлеба! А Моя Марша спрашивала у рабби, может ли она прочесть на свадьбе «Отче наш».

— Шутишь?!

Эми кивнула. Роуз откусила кусочек и отложила сандвич в сторону.

— Не могу. Нервничаю, — призналась она.

В комнату ворвалась Мэгги с большим пластиковым мешком, в котором смутно угадывались очертания платья.

— Готова увидеть свой наряд, Золушка? — спросила она. Роуз задохнулась и кивнула, умирая от страха. Что, если платье не подойдет?

Она представила, как идет по проходу в наспех сляпанном платье: нитки торчат, швы топорщатся! О Господи! Только последняя идиотка могла доверить Мэгги такое важное дело!

— Закрой глаза, — велела Мэгги.

— Нет.

— Пожалуйста.

Роуз вздохнула и зажмурилась. Мэгги открыла молнию мешка и сняла платье с плечиков.

— Смотри! — крикнула она, взмахнув платьем.

Сначала Роуз увидела только юбку — пышное облако гипюра, — но, присмотревшись, поняла, какой шедевр создала Мэгги: кремовый атласный лиф, расшитый крохотными жемчужинками, узкие рукава, в меру низкий вырез. Верная своему слову, Мэгги послала наброски и прилетела на примерку в Филадельфию. Но результат оказался куда прекраснее, чем надеялась Роуз.