— Разве мы не обсудили все за ужином?

Но Мэгги уже несло.

— Я видела его на вечеринке, — сообщила она. — Остроумный парень, хоть и коротышка, но классный. Расскажи, какую свадьбу вы собираетесь устроить?

— Очень скромную, — обронила Роуз, решив, что чем короче ответы, тем спокойнее. — Сидел помогает…

— О, только не это. Значит, жди проблем. Помнишь свадьбу Марши?

— Смутно. Я была только на церемонии.

Предусмотрительная, как всегда, Сидел назначила свадьбу как раз на тот уик-энд, когда Роуз сдавала выпускные экзамены в юридической школе. Она дождалась, пока новобрачные произнесут обеты, и ушла домой заниматься.

— О Боже! — выдохнула Мэгги. — Это следовало бы показать по телевизору, в шоу «Худшие свадьбы в истории Америки».

— Но я видела снимки, и, по-моему, все было чудесно.

Еще говоря это, Роуз вдруг заподозрила, что не все было так гладко и что на свадьбе произошло нечто такое, о чем отец и Сидел старались не упоминать.

— А ты не обратила внимания, что на снимках не видно ног гостей? — усмехнулась Мэгги.

— Не помню…

— Так я тебе скажу, в чем дело. Свадьбу устроили на газоне позади того шикарного загородного клуба, верно?

— Силвер-Глен.

— Силвер-Глен, Силвер-Лейк, короче, что-то серебряное, — нетерпеливо буркнула Мэгги. — Живописное местечко: сады, газоны, если не считать того, что столы стояли прямо на земле, под тентом, а поливальная установка испортилась, и земля превратилась в грязь. Шесть дюймов жидкой грязи. Ножки столов стали проваливаться, погода была ужасно холодная…

— Не может быть! — ахнула Роуз.

— Еще как может, — злорадно заверила Мэгги. — Моя Марша все глаза выплакала в ванной комнате. Хлюпала носом и подвывала: «Мой лучший день испорчен! Испорчен!»

— О Боже! — Роуз ощутила легкую тошноту и некоторую долю сочувствия к Моей Марше.

— Но и это еще не все. Сидел забыла нанять парковщика машин, так что кому-то из гостей приходилось то и дело выбегать, чтобы отогнать очередной автомобиль. Мало того, меня забыли упомянуть в списке гостей, так что пришлось сесть с оркестром и питаться готовым ленчем, вместо того чтобы пировать с остальными.

Роуз решила, что отсутствие имени Мэгги в плане размещения гостей было не случайным, но предпочла промолчать.

— Короче говоря, фильм ужасов, — весело заключила Мэгги. — Зато имелся бесплатный бар, и я от души наслаждалась коктейлями.

— Верю.

— А потом устроили парад пьяниц, и я всем заправляла, — похвасталась Мэгги.

— А тебе тогда уже исполнился двадцать один?

— Не совсем. Так что еще?

— В общем, почти ничего, — протянула Роуз. Конечно, это было не так, но зачем рассказывать Мэгги о дурацком «девичнике», о ссоре с отцом, о встрече с Джимом Денверсом? Ей еще предстояло выяснить, что явилось причиной чудесного преображения Мэгги в порядочную, скромную, работящую, уважающую престарелых обитательницу «Голден-Эйкрс».

— Расскажи побольше о свадьбе. У тебя будут подружки?

Последовало короткое, скованное молчание.

— Наверное, только Эми. И ты тоже. Если захочешь.

— А ты? Ты хочешь?

— Мне, собственно, все равно. Если пожелаешь, я не против.

— Но это твоя свадьба, — возразила Мэгги, — и тебе не должно быть все равно.

— Все мне только об этом и твердят.

— Что же, — сухо буркнула Мэгги, — тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Тишина.

— Роуз? Слушай, Роуз, не принесешь мне стакан воды с кубиком льда? Пожалуйста.

— Сама принесешь, — отрезала Роуз, но все же встала, сообразив, что забыла эту мелочь: она всегда приносила Мэгги воду на ночь. С самого детства. И даже когда Мэгги жила у нее. Скорее всего так будет продолжаться и через пятьдесят лет, когда они обе переживут мужей, оставят работу и переберутся в очередной вариант «Голден-Эйкрс» образца шестидесятых годов двадцать первого века. Роуз по-прежнему будет приносить младшей сестре стакан воды с одним кубиком льда…

Вернувшись, Роуз увидела, что на подушке что-то поблескивает. Она с опаской присмотрелась к незнакомому предмету, испугавшись, что это какой-то неизвестный жук. Но это оказался обернутый фольгой кусочек шоколада.

— Как в лучших отелях, — объяснила Мэгги.

— Спи уже, — посоветовала Роуз.

— Ладно-ладно, — пообещала Мэгги, но перед тем как закрыть глаза, положила шоколад на тумбочку, чтобы это было первым, что, проснувшись, увидит сестра.

Элла, которая все это время затаив дыхание прислушивалась к их разговору, облегченно улыбнулась и рухнула на постель. В мозгу вертелись десятки вопросов. Что за история с Сидел? Кто такая Моя Марша? Почему Роуз так неохотно общается с Мэгги? Почему Мэгги из кожи вон лезет, чтобы угодить старшей сестре? Неужели Роуз действительно не хотела приглашать Мэгги на свадьбу? И пригласит ли Эллу?

В чем тут дело? Наверняка была веская причина для того, чтобы Мэгги сбежала в Принстон. Причина, по которой десять месяцев не разговаривала с сестрой.

Прав Льюис, который твердит, чтобы она не торопилась и дала девочкам время освоиться.

— Я постараюсь, — прошептала Элла, посылая воздушный поцелуй той стене, за которой спали ее внучки.

54

Роуз сунула руку в перчатке в кастрюлю с вареными индюшачьими ножками, вынула одну и принялась снимать мясо с костей.

— Спасибо, что решила помочь, — кивнула занятая чисткой моркови Элла. Женщины стояли в комнате отдыха синагоги, где каждую пятницу раздавали ужин бездомным. — Не тяжело?

— Ну что ты! Все лучше, чем лук, верно?

— Еще бы! — воскликнула Элла и невольно поморщилась, услышав собственный чересчур громкий, энергичный голос. И снова принялась чистить морковь, стараясь при этом не глазеть на старшую внучку.

Роуз пробыла во Флориде уже три дня, но по-прежнему оставалась загадкой для Эллы. Она отвечала на все вопросы, подробно и вежливо, задавала свои, настолько четко сформулированные, что каждому становилось ясно: Роуз не зря окончила юридический факультет. Правда, сейчас она, кажется, нашла себе другое занятие, объясняя это тем, что захотелось немного отдохнуть и сделать перерыв.

— Что значит «перерыв»? — допытывалась Мэгги.

— Перерыв — он и есть перерыв. Ничего больше, — пояснила Роуз, не глядя на сестру. Значит, между ними действительно что-то произошло. Но что? Мэгги упорно молчала и повсюду следовала за сестрой, как бродячий щенок за прохожим.

Роуз стянула перчатки, уперлась кулаками в бедра и потянулась. Элла решила, что даже с сеткой для волос на голове ее внучка прекрасна. По ее мнению, именно так должна была бы выглядеть библейская героиня: высокая, сильная, строгая, с широкими плечами и ловкими руками.

— Как ты? — спросила она.

— Что ж, можно сказать, с индейкой покончено, — вздохнула Роуз.

— Давай отдохнем, — предложила Элла.

Они подошли к ломберному столику в углу, за которым миссис Лефковиц читала последний выпуск «Хелло!», потому что, как она выразилась, английские сплетни всегда намного интереснее.

— Эй, невеста! — поманила она Роуз. Та слабо улыбнулась и села на складной стул. — Что там у тебя со свадьбой? — продолжала миссис Лефковиц. — Ты уже купила платье?

Роуз съежилась.

— Свадьба… э… Сидел согласилась помочь.

— Кто такая Сидел?

— Моя мачеха. Злая волшебница. Бабушка, а какая свадьба была у мамы с папой?

— Скромная. Они сами все устраивали. Их поженил рабби, днем в четверг. Я хотела помочь… устроить свадьбу, но Кэролайн не захотела никаких празднеств, а твой отец все делал так, как скажет она.

— Знакомая песня. Мой отец не слишком…

Роуз помолчала и покачала головой.

— Мой отец не слишком волевой человек.

«Кроме того случая, когда он вырвал меня из вашей жизни», — подумала Элла.

— Он любил твою мать, — сказала она вместо этого. — Всякий, кто видел их вдвоем, понимал это. Он пытался заботиться о ней, хотел сделать Кэролайн счастливой.

— Я все же хочу поговорить о вашей свадьбе, — настаивала миссис Лефковиц. — Расскажи мне все!

— Да нечего особенно рассказывать, — пожала плечами Роуз. — Все устраивает чудовище, которое полностью игнорирует наши желания и пытается навязать нам свои убогие идеи.

— Лимон, — кивнула миссис Лефковиц.

— О чем вы?

— Что ты получаешь, когда выдавливаешь апельсин?

— Неприятности? — улыбнулась Роуз.

— Нет-нет, мисс Умница. Апельсиновый сок. Не грейпфрутовый, не яблочный и не молоко. Только апельсиновый сок. Вот и люди такие же. Они способны отдать только то, что у них внутри. Если эта особа, Сидел, раздражает тебя, то лишь потому, что внутри у нее ничего нет, кроме злобы. Она просто отдает окружающим все, что у нее на сердце.

И миссис Лефковиц хитро поглядела по сторонам, очень довольная собой.

— Откуда вы все это знаете? — удивилась Элла.

— Доктор Фил научил.

Элла мысленно напомнила себе спросить, кто это такой.

— А что за фрукт Мэгги? — поинтересовалась Роуз.

— Сладкий.

— Если вы так считаете, значит, плохо знаете ее, — засмеялась Роуз.

— Не сладкий? — удивилась Элла. Роуз встала.

— Она ворует вещи.

«Наконец… — подумала Элла, когда Роуз нервно забегала по комнате. — Наконец-то правда выйдет наружу и можно будет понять, что же произошло».

— Крадет все, — продолжала Роуз. Голос от волнения оборвался, но она тут же взяла себя в руки и продолжала уже увереннее: — Неужели не заметили? Моя сестра воображает, будто ей все на свете обязаны и только одна она имеет право на то, что посчитает своим. Одежда, туфли, деньги, машины… и многое другое.