Даниэла Стил - Чудо

– В пробном плавании? – У Джека был испуганный вид, и Квинн рассмеялся.

– Нет, мой друг. Присоединишься в качестве члена команды «Vol de Nuit». Ты можешь для начала быть юнгой. И если ты научишься ходить под парусом так же быстро, как учишься всему, то скоро станешь капитаном.

– Ты это серьезно? Насчет того, чтобы я присоединился к команде? – На какую-то минуту ему захотелось упаковать сумки и сбежать с любимым наставником. Но потом он вернулся к реальности и погрустнел.

– Ты же сможешь! Я знаю, что сможешь. – Квинн неправильно понял реакцию Джека и решил, что тот испугался. – Это будет замечательный опыт!

– Я знаю, – тихо произнес Джек. – Но я не могу, Квинн.

– Почему? – У Квинна был очень разочарованный вид. Он ожидал, что Джек хотя бы попытается это сделать. Но Квинн даже не сознавал, до какой степени он изменил жизнь Джека. Возможно, даже больше, чем намеревался.

– Я поступил в колледж. Меня только что приняли. Буду заниматься архитектурой. Я собирался сказать тебе сегодня вечером, но забыл, потому что очень разволновался из-за диплома. Передо мной длинная дорога. Я хочу стать архитектором. Без тебя я бы и мечтать об этом не мог. Я и так поздно начинаю и потому не могу целый год плавать вокруг света. Хотя, черт возьми, мне так этого хочется! – В его голосе звучало искреннее чувство.

– И зачем только я научил тебя читать! – пошутил Квинн с горестной усмешкой. В его душе гордость за Джека боролась с разочарованием. Ему так хотелось, чтобы Джек поплыл на яхте вместе с ним! Как хорошо было бы взять его под крыло и сделать моряком! И тем не менее на него произвели впечатления планы Джека. И даже не сказал, что подал документы в колледж!

– Пройдет много времени, прежде чем я закончу учебу. Может быть, к тому времени мне будет сто лет, но я все равно собираюсь это сделать. Буду учиться вечерами: ведь мне придется продолжать работать. И… – Он на минуту запнулся. – У нас с Мишель только что была помолвка. Мы собираемся обвенчаться в Рождество.

– О господи, ну и дела! Когда же это произошло? – искренне удивился Квинн.

Ему было жаль отказываться от своей мечты поплыть вместе с Джеком. Это было бы все равно что взять с собой сына. Но он уважал право Джека на его собственные стремления.

– Это случилось на той неделе, когда ты был в Голландии.

– Ну что же, в таком случае поздравляю.

Квинн пожал Джеку руку. Однако у него внезапно возникло чувство потери, как будто его сын покидает дом. Причем не только отправляется в колледж, но и женится. Это была двойная утрата. И он понимал: нет никакой надежды, что Джек к нему присоединится. Однако Квинн скрыл разочарование, и двое мужчин снова присоединились к дамам. Квинн печально взглянул на Мэгги. Она не знала, какое дело у Квинна к Джеку, но кое-какие подозрения у нее были. По глазам Квинна она поняла, что из его затеи ничего не вышло.

– У третьего мушкетера из нашего Клуба обедов по пятницам есть важное объявление, – произнес он торжественно, искусно скрывая печаль. Он налил шампанское в четыре бокала. – Джек не только поступил в колледж, – сообщил он Мэгги. – В Рождество они с Мишель обвенчаются.

Юная невеста Джека покраснела, а Мэгги издала радостное восклицание. Сначала она поцеловала Джека за его достижения, а затем – их обоих, поздравляя с помолвкой. Квинн взбодрился после еще одного бокала шампанского и рюмки бренди. Молодая пара отбыла после часа ночи. Когда Квинн и Мэгги в ту ночь по-шли спать, у него был печальный вид. Она уже все поняла.

– Ты хотел сделать его членом команды, не так ли? – мягко спросила она, когда Квинн в пижаме улегся в постель.

– Откуда ты знаешь? – удивился он, откидываясь на подушку.

– Я же знаю тебя. Он бы хорошо справился на яхте, но ты изменил его жизнь. Будет чудесно, когда он добьется своего. Ты дал Джеку то, что требовалось, чтобы его жизнь стала лучше. – Мэгги улыбнулась Квинну. Никогда еще она не любила его так сильно, как в эту минуту – любила за его уязвимость, щедрость, доброту. Те, кто знал Квинна в прежней жизни, вряд ли узнали бы его по такому описанию. Но Мэгги полюбила не того человека, которого знали его бывшие партнеры по бизнесу и ненавидела его дочь. Даже Джейн не застала его таким. Новый Квинн подчинялся велению сердца. Несмотря на свои огромные власть и силу, он был теперь смиренным. А в результате он стал значительнее, чем прежде. – Ты был очень разочарован? – спросила она.

– Я полагаю, да. Вот такой я эгоист. Но в то же время я рад. Думаю, это хорошо, что он поступил в колледж. А как насчет Мишель? Она тебе понравилась?

– Она очень милая и обожает Джека.

Ей Мишель показалась очень юной, но ведь и Джек был по-своему молод. Оба были несколько наивны. Мэгги надеялась, что они будут счастливы.

– Этого маловато, – заявил Квинн. – Для брака нужно гораздо больше.

Теперь он питал глубокое уважение к браку и считал, что очень плохо справился с ролью мужа. Он судил себя строже, чем кто бы то ни было.

– Может быть, и нет, – мягко возразила Мэгги. – Возможно, вначале требуется только доверять себе и друг другу.

– Я слишком хорошо себя знаю, чтобы доверять себе, – заявил он, поворачиваясь на бок и глядя на нее. – Правда, тебе я верю, Мэгги. – Ее глубоко растрогали эти слова.

– Ты прав, что доверяешь мне. И я отвечаю тебе тем же, Квинн. Абсолютно.

«И напрасно», – подумал Квинн.

– Я не уверен, что это мудро с твоей стороны. А что, если я причиню тебе боль?

Он знал, что так и будет, когда он покинет ее. Но ведь она по доброй воле вступила в эти отношения, зная правила игры и финал.

– Я не думаю, что ты сделаешь мне больно, – искренне сказала она. – Во всяком случае, намеренно. Мне будет грустно, когда ты уедешь, очень грустно. Я это знаю. Но это не значит сделать мне больно. Ты же мне не лгал, не старался показаться иным, чем есть. А ведь именно от таких вещей людям становится больно. А все остальное – несчастные случаи, которые никто не может предвидеть или предотвратить. В отношениях двух людей не может быть никаких гарантий, Квинн. Можно только постараться сделать все от тебя зависящее.

Именно это и терзало его: мысль, что он не сделал все от него зависящее. Теперь ничего было не изменить, и часы нельзя повернуть вспять. Вот Джейн сделала все, что возможно. И Мэгги тоже. А он не сделал. И муж Мэгги тоже. И теперь придется с этим жить. Невозможно стереть боль, которую он причинил тем, кто его любил. И он не хотел, чтобы Мэгги стала его новой жертвой. Даже если ей этого хочется. Она заслуживает лучшего, и он готов защитить ее от самого себя. Квинн считал, что не заслуживает ее любви. Как не заслуживал любви Джейн. Ее дневники, полные боли, были тому доказательством.

– Не будь так жесток к себе, – сказала Мэгги, прильнув к нему в темноте.

– Почему? Не будь так великодушна, – грустно произнес он.

Его опечалило, что Джек с ним не едет.

И было тоскливо оттого, что он покидает Мэгги. Он знал, что при всей радости от яхты его отъезд – знак поражения, а не победы. Он не дал Джейн все, что мог, а теперь поступает так же с Мэгги. Она выполнила просьбу Квинна: любить его короткое время, а потом отпустить. Это было высшее проявление любви, и она была готова это сделать. Он знал, что многого просит. Вероятно, слишком многого.

– Я люблю тебя, Квинн, – прошептала Мэгги. В комнату проник тонкий луч луны, и она ясно видела его лицо, как бы вытравленное на фоне темноты. Он долго молчал, лежа рядом с ней и прижимая к себе. Ему хотелось сказать, что он любит ее. Потому что он действительно любил ее. Но эти слова застряли у него в горле. Он чувствовал тепло Мэгги и ее волосы на своем лице. Из уголка его глаза выкатилась слеза и медленно поползла по щеке.

Июль и август были для них идиллией. Квинн почти закончил работу над завещанием и имуществом Джейн. Он разобрал все в доме, рассортировал и упаковал. Несколько вещей он послал на аукцион «Сотбис» в Нью-Йорке. Он несколько раз звонил Алекс в Женеву и спрашивал, что из мебели она хочет оставить себе. Она хотела только несколько любимых вещиц и портрет матери, а остальное попросила сдать на хранение. Алекс сказала, что в данное время у нее недостаточно места в доме. Каждый раз, как он звонил, она быстро заканчивала разговор. Когда деловые вопросы были обсуждены, она всегда спешила повесить трубку. Квинн не видел дочь больше года, с момента похорон ее матери. Однажды он рассказал об этом Мэгги. В этот момент они лежали на палубе, наслаждаясь летним солнцем. Близился вечер, и яхта шла под парусом. В эти дни они проводили почти все время в море. Джек по-прежнему обедал с ними каждую пятницу. Он больше не брал с собой Мишель, поскольку ему нравилось посидеть втроем. Но он говорил, что счастлив со своей невестой и что у нее правильное отношение к тому, что он проводит все пятницы с друзьями.

– Что же мне с ней делать? – спросил Квинн у Мэгги, имея в виду Алекс. – Я не могу до нее достучаться. Она вычеркнула меня.

Он рассказал о звонках насчет мебели. Ответив на его вопросы, Алекс всегда благодарила его и спешила разъединиться.

– Однажды она задумается об этом. Может быть, с ней что-нибудь случится или что-то ее напугает. Она же не может вычеркнуть тебя навсегда, Квинн. Она твоя дочь. Ты ей нужен так же, как она нужна тебе.

– Нет, не нужен, – с расстроенным видом возразил он. Это была еще одна его вина перед Джейн. Ее бы очень огорчило, что они стали чужими друг другу. – У нее есть муж и сыновья. Я ей не нужен.

– Она наказывает тебя. Но она же не может делать это вечно. В один прекрасный день она во всем разберется. И даже если ты не уделял ей в детстве достаточно времени, возможно, она в конце концов поймет, почему ты так поступал.

– Не уверен, что я сам это понимаю. В те дни я все время куда-то мчался. Я полагал, что строю что-то – и действительно строил. Это было для меня важнее, чем дети и Джейн. Мои приоритеты были смещены. Единственное, что было важно, – это империя, которую я строил, деньги, которые делал, и следующая сделка. Тогда я не знал, что пропустил главное.