Она присела на кушетку, а он принес таз холодной воды, йод и пластырь из аптечки первой помощи, что нашлась в убежище. Он опустился рядом с ней на одно колено, взял поврежденную ногу за лодыжку и окунул в таз. Осторожно, словно имея дело с поцарапавшимся ребенком, он обмыл со стопы грязь и кровь.

Нэнси смотрела сверху вниз на его черноволосую голову. Какую странную смесь нежности и грубости представлял из себя Джозеф Уоткинс! Он сочетал в одном лице злостного грубияна и брата милосердия.

Его волосы, все еще влажные, сосульками повисли за ушами. Ей ужасно захотелось протянуть руку и потрогать их, но она спохватилась и даже сжала пальцы в кулачки, чтобы избежать искушения. Холодная вода и нежное касание его пальцев успокоили боль. Но когда он, смазав царапину йодом, наклеивал пластырь, она слегка вздрогнула.

Серые глаза огорченно взглянули на нее.

— Извините, я сделал вам больно…

Хотя ее сердце продолжало давать странные перебои, как всегда, когда их взгляды встречались, она не смогла удержаться от смешка. Джо выглядел обескураженным — как будто у нее была серьезная рана, вроде как у него самого на лбу, а не пустяковый порез. Он еще был голым до пояса, в одних джинсах. Ей было очень занятно наблюдать, как напрягаются его бицепсы и плечевые мышцы, когда он двигал руками. Поставив обработанную ступню Нэнси на свое колено, он поднял одну из кроссовок, бережно надел ее и зашнуровал.

— Теперь дайте посмотрим другую ногу.

— Та в порядке, — запротестовала Нэнси, — она не поранена.

Ей не хотелось, чтобы он трогал другую ногу, убеждаясь, что та цела. То есть ей хотелось, но этого нельзя было допустить, потому что было слишком забористо.

— И все же давайте посмотрим, — не соглашался Джо.

Нэнси позволила ему взять и левую ногу и ополоснуть в тазу. Протестовать было нелепо. Он мог бы догадаться, насколько его, в общем-то, простые прикосновения необыкновенно волнуют ее.

Обеими руками он нежно массировал ей лодыжку. Все ее существо напряглось, и легкий стон слетел с губ. Если бы Джо собирался ее соблазнить, он не мог бы придумать ничего лучшего. Эти несколько минут взволновали ее не меньше, чем прежние объятия и поцелуи.

— Опять бо-бо, да? — Он сочувственно взглянул на нее снизу вверх. — Должно быть, ушиблись о камень.

Наконец, к истинному облегчению, он отпустил ее ногу.

— Попробую сообразить хоть какой-нибудь ужин, — сказала она и поспешила в тот угол, который служил кухней.

Она нервно схватила с полки жестянку с супным концентратом. Та выскользнула у нее из пальцев, ударилась о край шкафчика и свалилась на пол. Джо, заправлявший одетую рубашку в джинсы, обернулся на внезапный шум.

— У вас все валится из рук, — усмехнулся он, приглаживая волосы. — Это нехорошая примета.

Конечно, его настораживала опасность погони. Но этого он ждал и мог с этим справиться. Однако с тех пор как они вернулись в домик, прежние проблемы встали перед ним с новой силой. Нэнси почти все время находилась на расстоянии вытянутой руки. Ее близость сводила Джо с ума. И он уже почти израсходовал оставшийся запас выдержки, тщась не покрыть поцелуями ее красивые ноги. Ему начинало казаться, что снова сесть за решетку — это единственный способ удержаться, чтобы не овладеть ею. И что легче испытывать муки заключения, чем муки вожделения…

— Вы не собираетесь повидаться с семьей? — спросила она, вскрыв жестянку и переливая суп в кастрюлю. — Я уверена, что они уже все знают и беспокоятся о вас.

Джо старался не смотреть на нее, усаживаясь за стол.

— Их нет здесь. Кеннет говорил мне, что они собираются остаться в городе после маминых похорон, чтобы доделать кое-какие дела.

Ему не хотелось вновь предстать перед своей семьей. Два года он боролся с ужасным подозрением, прятавшимся, подобно вору, в темном уголке его мозга. Неужели они тоже уверовали в его виновность? Или им тоже надо доказывать, что убийца не он?

Джо вдруг почувствовал, что Нэнси сжала его пальцы, и поднял глаза. Она оставила свою стряпню и села возле него.

— Простите, Джо. Я забыла, что вы только что потеряли маму…

— В последнее время я только теряю. Боюсь, что скоро потеряю и вас.

— Но я же не собираюсь помирать, — неловко пошутила она.

Джо на мгновение тоже сжал ее руку, затем отпустил и откинулся, качнувшись на задних ножках стула. Скверная привычка, точно такая же, как у отца, — так утверждала мать.

— Суп готов? — спросил он, чтобы снять неловкость.

Нэнси разлила горячий суп по двум мискам и поставила одну перед ним.

— Не знаю, каков срок хранения этих консервов, но думаю, что за два года они не испортились. Во всяком случае, запах вкусный.

Джо со стуком опустил стул на все четыре опоры и потянулся за куском хлеба.

— Прежде чем опять повидаться с семьей, мне надо поговорить с Робертом Финдлеем, управляющим заводом. Я собираюсь съездить к нему домой ночью. Надеюсь, на туда и обратно хватит бензина.

Нэнси выронила ложку и взглянула на него в смятении.

— О Боже, Джо! Разве это не огромный риск?

— Возможно. Но мы с Робертом — давние друзья. В каком-то смысле он был моим наставником. Единственным, кто поддерживал мои планы основать собственное дело. Надеюсь, что наша дружба не позволит ему сообщить в полицию, где и когда он меня видел. Вы, Нэнси, останетесь здесь.

— Ни в коем случае, — отрезала она, возмущенная тем, что он смеет думать, будто она собирается сидеть сложа руки, пока он будет отыскивать след убийцы отца.

— Не бойтесь остаться одна. Вы будете в полной безопасности. И я вернусь очень скоро. Здесь всего несколько часов езды.

— Дело не в том, что я боюсь остаться! До сих пор мы действовали вместе. И я отправлюсь с вами к мистеру Финдлею!

Джо уже знал, что бесполезно спорить, когда у нее в голосе начинает звучать металл. Это раздражало его, и в то же время он восхищался ее репортерской хваткой.

И хотя умом он понимал, в убежище ей будет безопаснее, ему хотелось постоянно собственными глазами видеть, что с ней все в порядке. Когда она была вне поля его зрения, ему все время казалось, что с ней случится что-нибудь скверное. Хотя, по правде говоря, уже случилось. Это встреча с ним самим.

Ближе к полуночи они вышли из домика. Тащиться к пикапу в темноте оказалось нелегкой задачей. Джо шел впереди, подсвечивая путь фонариком. Он двигался медленно, потому что знал — она прихрамывает на правую ногу. Нэнси следовала за ним, крепко вцепившись в его свободную руку, словно боясь, что он вдруг исчезнет во мраке. С трудом отыскали развалины, в которых был спрятан их рыдван.

Вообще это было чудом — как мог Джо вести машину по грязной дороге, еле различимой в свете фар. Она решила увеличить сумму чека, который собиралась отослать владельцу пикапа, если сумеет того найти. Этот драндулет оказался их спасителем. Только бы выбраться за границу штата, а там все станет гораздо проще.

Они не рискнули ехать прямой дорогой, которая выводила к Догвуд Хилл — поместью Уоткинсов, но вскоре беспрепятственно подъехали к дому Финдлея. Джо подрулил к красивому особняку во французском провинциальном стиле, расположенному на вершине холма, и припарковал пикап немного ниже по склону.

— Нечего обращать чье-то внимание на этот дрендровер и его номера, — проворчал он. — Я буду рад снова увидеть Роберта. Однако не знаю, насколько ему будет приятно увидеть меня.

Ошеломляющий — вот, пожалуй, самое подходящее слово для описания огромного, приветливого вида джентльмена с буйной гривой седых волос, который стоял в дверях дома, щурясь на Джо.

— Ну, Роби, — несколько неуверенно начал Джо, — ты что, не собираешься пригласить меня войти?

— Конечно, малыш. Конечно! — Финдлей энергично потряс руку Джо и втащил его внутрь. — Заходите оба. И побыстрее!

Он пропустил их в просторную, хорошо обставленную гостиную. Джо не представил спутницу. Она поняла, что он считает — Финдлею лучше не знать ее имени, для собственного же блага. Похоже, что тот был не меньше озадачен ее приходом, чем появлением на пороге осужденного воспитанника. Он, должно быть, догадывался, кто она такая, услышав наверняка о побеге Уоткинса по радио или телевидению, но вопросов задавать не стал.

Финдлей усадил их на мягкий уютный диван.

— Выпьешь чего-нибудь Джозеф? А вы, юная леди?

— Удовлетворюсь пивом, если у тебя есть, — ответил Уоткинс.

Нэнси вежливо отказалась.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, Джо, если я скажу, что после такого сюрприза мне тоже необходимо выпить! — Финдлей налил себе бурбона, достав бутылку из хорошо оснащенного бара. Затем наполнил высокий матовый стакан пивом для Уоткинса.

— Ты был на похоронах, Роберт? — спросил Джо.

Тот кивнул и уселся в обширное кресло напротив.

— Нам даже не дали спокойно похоронить твою бедную мать, сынок. Церковь кишела полицией и репортерами, и все надеялись, что ты тоже появишься. — Он грустно покачал головой. — Даже телевидение пожаловало.

Нэнси заметила, что Джо судорожно сжал свой стакан. Ей было стыдно, и она обозлилась на коллег, так беззастенчиво нарушивших святость обряда похорон ради своих репортажей. Неужели они действительно надеялись, что человек, бежавший из-под стражи, будет настолько глуп, чтобы появиться там, где его подстерегают? За последние пару дней она начала осознавать, что у Джо были серьезные причины презирать прессу.

— Я всегда рад видеть тебя в своем доме, Джо. Но должен признаться, что сильно удивлен твоим приходом — ведь за тобой охотится полиция штата. Они со всеми говорили, Джо. Предупреждали, что мы ответим по закону, если что-либо скроем.

Джо остро взглянул в лицо старому наставнику.

— И ты собираешься донести?