И припарковавшись, вылезла на улицу счастливая по самое прям не могу!

— Не понял? — брови стоящего на парковке Игоря поползли вверх. — По какому поводу коробку убиваем?

— А шо, низзя? — фыркнула я, накидывая куртку и перекатывая чупа-чупс во рту. — А Лёлька где?

— Отходит, — вздохнул Липницкий. — После вчерашнего. Она… перебрала чуток.

— Тыц, — поморщилась я. — Куды смотрел, зачем позволил? Аленка и алкоголь вещи почти несовместимые! Ну, как минералка и Херлей…

— Сосешь, рыжая? — вдруг послышалось со стороны. — Ну, правильно, что тебе еще остается-то теперь?

— Не, ну я хотя бы чупа-чупс, а не то, что ты обычно! — машинально и насмешливо откликнулась в сторону проходящей старшекурсницы с ее товарками. И наткнулась на внимательный взгляд Игоря. — Чего?

— А объясни-ка мне чудище рыжее, — меня внезапно крепко ухватили за ухо. И потянули вверх так, что я ойкнула. — Что за внезапный позитив?

— А чего мне, в истерике наглядно биться? — округлила я глаза и жалобно заверещала. — Ай, пусти, садист эльфийский! Весь пельмешек оторвешь, а он дорог мне, как па-а-амять…

— Вот теперь я точно не сомневаюсь, — хмыкнул Липницкий, но ухо мое все-таки отпустил. — Настроение силой давишь?

— А?

— Бэ, млять! — ругнулся Игорь и, вздохнув, скинул со своей головы капюшон. — Ань, не надо, ладно? Если плохо, просто скажи! Вчера…

— Та не, — перебив его, фыркнула я, суя руки в карманы толстовки. Куртку не стала надевать, благо тут бежать две минуты. — Я в порядке. Полном! И нет, не вру, на случившееся мне просто пофиг… Но вот сейчас я, пожалуй, пойду.

И моя светлость проворно сделала ноги до того, как появившийся на дороге вишневый кроссовер успел припарковаться.

Позитив-то позитивом, а желание порвать кое-кого на тряпочки никуда не делось от слова абсолютно!

Игорь был прав по всем фронтам. На самом деле мне было нифигашечки-то не весело.

Но от одногруппников я отбрыкивалась честно. К сожалению, преподаватель опаздывал уже минут на двадцать, и, судя по шуму из коридора, не только он, и не только на нашу лекцию. Все уже стали отчаянно скучать, когда по корпусу прокатился громкий женский голос из динамиков, висевших в аудиториях и коридорах:

— Всем студентам собраться в холле первого этажа. Срочно!

Оппачки? И что на сей раз в нашем серпентарии приключилось?

Мои задние нифига не девяносто вдруг почуяли подвох. Да такой, что даже идти не хотелось! Но увы, пришлось. Я ж староста (и тут с приставкой «типа»), мне вообще полагалась это татаро-монгольское иго организовать и вниз благословенным пинком отправить.

Сзчаз! Пускай сами топают и как попало. Я в старосты не записывалась, меня на сей пост воткнули гадкие одногруппнички, решившие свалить столь неблагодарную работу на раздражающую их бюджетницу. Как я рада тогда была этому известию, как я рада… Кто бы только знал!

И потому всегда относилась к своей должности, что называется, спустя рукава, отчаянно надеясь, что рано или поздно меня просто от нее отстранят.

Пока не прокатило.

Так, и что тут у нас? О нет. О-о-о, нет! Нет, нет, нет! Только не очередной просмотр видео на большом, недавно купленном экране!!

Как там Харлей-то выражался про заиньку, которой опять не повезло? Вот это сейчас самое оно!

Куча студиозов, наверное, сотни две, с трудом поместились в немаленьком холле. И все, как один, застыли в ожидании, пялясь на мерцающий экран…

А моя перепуганная светлость отчаянно ругалась про себя. Да блин! Да черт, да нафиг!

Когда ж этого вуайериста чертового, наконец, найдут? Задолбалось уже пялиться на собственную мордашку в главной роли данного любительского кино сомнительного качества и происхождения! И ведь давно же не было показа, а тут снова…

Если кто-то наклепал видео со вчерашнего вечера, ей-богу, сама найду и придушу…

Но экран мигнул и выдал вдруг обычный новостной канал.

Ох ёпт. Ну и во имя какого бразильского карнавала сие внезапное действо?

— А теперь к событиям в мире бизнеса, — с серьезным лицом вещала молодая дикторша с экрана. — Эта новость стала самой обсуждаемой за сутки, буквально взорвав весь интернет. Как нам стало известно, вчера был заключен взаимовыгодный договор о сотрудничестве между двумя главными акционерами GRT-групп, крупнейшей компании на мировом рынке. Чтобы укрепить связь и упрочнить свое положение, между Александром Исаевым и Сергеем Воронцовым была заключена договоренность о браке их детей: Демьяном Исаевым и Алиной Воронцовой. Напомним, что ранее о помолвке наследников акционеров ходило множество слухов, которые, однако, были опровергнуты…

Ну гребаный же икебастус…

А без этого никак?!

Сзади послышались смешки, тут же загудели разговоры, ахи, охи, вздохи. Ну, и естественно, почти все взгляды обратились на меня! Показательно перекрестившись, я молитвенно сложила лапки и выдала, глядя в потолок:

— Спасибо тебе, осспади! Ну, наконец-то!

И поняла, что показушничаю на этот раз зря. Меня кто-то толкнул в бок, я машинально обернулась… и узрела самого Исаева, стоящего с Игорем неподалеку от дверей. Выражения лица у Демьяна, надо сказать, было нечитаемым. От слова абсолютно!

Нет, а что он, собственно, хотел? Что я расстроюсь, может быть, расплачусь? Нет, все это обязательно еще будет. Но только потом и несколько по иному поводу!

— И не менее шокирующее событие, — неожиданно выдала диктор. Мы снова замерли, уставившись, как зомби, на огромный монитор. — Как только что стало известно, сын известного миллиардера, Богдан Полонский вчера ночью расторг помолвку с дочерью основателя крупнейшего корейского конгломерата, Ким Со Хен. Причины, по которой была сорвана сделка, пока остаются неизвестными, сам Максим Полонский от комментариев отказался. Напоминаем, что…

Вот это ж… Австралийская демократия и английская монархия, вкупе с русским православием!

Да не. Не-не! Мне сейчас послышалось. Такого быть в принципе не может! Он же только вчера с этой наглой кореянкой явился на прием, не возражал против статуса ее невесты и…

В голове невольно всплыли собственные слова:

«Как друга — нет. Но в качестве невесты тебе все-таки досталась блистательная во всех смыслах Ким Со Хён… Красноречиво, правда?».

Да не-е-ет. Не мог же он из-за этого расторгнуть помолвку, в самом-то деле!

Или всё-таки мог?

Но смысл? Какой Богдану в этом смысл? Ради простого друга? И то очень сомнительного и вечно влипающего в неприятности? Ну не может же он ко мне что-то чувствовать, сколько раз говорил открыто, что он для меня просто друг! А чтобы провернуть фортель с расстройством помолвки, надо не просто что-то чувствовать, надо испытывать я прям даже не знаю вообще какие чувства!

А он ведь ни разу даже не намекнул, ничем не показал, что я ему нравлюсь, как девушка. И в полотенце он меня видел, и в одной кровати мы спали, и что только между нами не происходило — ничего. Он никак себя не проявлял!

Видимо все-таки, не во мне тут дело. Видать, достала его кореянка до самых печенок, а вчерашний скандал послужил всего лишь причиной. Он просто воспользовался удачным моментом — вот это было как раз в духе Полонского!

Относительно успокоившись, я машинально посмотрела на Исаева… И вздрогнула! Шатен просто пылал открытой и с явным трудом сдерживаемой ненавистью!

И не сразу до меня дошло, что смотрит он совсем не на меня. Удивленно моргнув, проследила за его взглядом, повернула голову — на лестнице, небрежно опираясь плечом на стенку, насмешливо улыбаясь, стоял Богдан!

Черные брюки, белая рубашка с закатанными рукавами, черная жилетка и изумрудно-зеленый галстук. Расслабленная поза, красиво уложенные серебристо-пепельные густые волосы, обаятельная улыбка… Внутри что-то снова екнуло. И уже совсем не так как прежде.

И я поняла, что именно не так.

Я влюбилась. Батюшки-святы, а ведь я действительно в него влюбилась так, что дальше некуда!

И, наверное, именно поэтому, когда Богдан поманил меня пальцем, я пошла. Не знаю, как я поняла, что он звал именно меня, но, привычно просунув пальцы под лямки рюкзака, протиснулась через студиозов и поднялась на лестницу почти до середины.

— И? — выгнула брови, встав на пару ступенек выше, чтобы быть с ним на одном уровне.

— Ты видела, — усмехнулся Полонский, опираясь спиной на стену, сунув руки в карманы брюк. И он не спрашивал, он просто утверждал.

— Угу, — кивнула и поинтересовалась в привычной ехидной манере. — Тебя поздравить, аль посочувствовать?

Богдан неожиданно опустил голову… и рассмеялся! Просто и открыто!

Не, а вот тут, как говорит Неаполь, мну конкретно не допёр. Что забавного-то?

— Видать на нервной почве, — сочувственно выдала вердикт. И округлила глаза, когда меня вдруг ухватили за плечи, развернули, поставили к стене и нависли сверху! Я ойкнула. — Действительно на нервной…

— Как всегда язвишь? — опираясь на руку от запястья до локтя над моей головой, неожиданно улыбнулся Полонский. Так… непривычно как-то. Я бы сказала не по-дружески!

А там ведь внизу за нами наблюдали, и пристально. И пускай о тишине и речи быть не могло — те, кто нас не видел из другого конца холла, сейчас яростно обсуждали последние новости, и наш разговор никто не мог расслышать.

Но все-таки, такое поведение при стольких свидетелях было абсолютно не в его духе!

— А я должна реагировать как-то по-другому? — удивленно проморгалась я. И честно выдала. — Ну, молодец, герой, хвалю и…

— Ань, — насмешливо перебил меня Богдан, взявшись пальцами за мой подбородок. — Неужели ты не поняла, почему я это сделал?

Ась?? Это он куда сейчас, простите, клонит??

— Эм-м-м, — протянула я, машинально облизнув пересохшие губы. — Она достала тебя до самых печенок?