– Вот как? А я думаю, что она имеет к этому самое прямое отношение, – насмешливо покачал головой Монтгомери и снова навел на него лазер. – И вы сейчас скажете мне, какое.

На мгновение в глазах Джейка Камерона потемнело, и он испугался, что потеряет сознание. Глаза закрылись сами собой, и он с трудом открыл их вновь.

– Торри ничего не знает. Говорю вам, она не имеет ко всему этому абсолютно никакого отношения. А если вы попытаетесь еще раз соблазнить ее, я убью вас.

Капитан Монтгомери рассмеялся:

– Вижу, вы заделались настоящим джентльменом-южанином. Как жаль, что вы прервали нас той ночью! Торри Гамильтон лакомый кусочек. – Он пригладил кончик уса. – После того как я избавлюсь от вас, я вновь займусь ею. Уверен, я сумею заставить ее еще раз захотеть моей ласки.

Джейк с трудом подавил вспыхнувший в нем гнев. Нужно во что бы то ни стало сохранять спокойствие и ждать подходящего момента, чтобы попытаться спастись.

– Что вы ей дали? – процедил сквозь зубы Камерон, морщась от очередной волны боли. – Зачем вам вообще захотелось соблазнять ее? Мне казалось, что вы предпочитаете порядочным женщинам проституток.

Лукас Монтгомери рассмеялся:

– Зачем я захотел соблазнять ее? Я думаю, по той же самой причине, по которой вы захотели ее соблазнить. Чтобы захватить кулон! Что же касается вашего первого вопроса, то я дал ей одно из новых и самых любимых творений вашего отца: «феронемепид».[4]

– Афродисиак?

– Да. – Монтгомери обошел Джейка и приблизился к кровати. Полковник Рид лежал без сознания. Капитан безразлично поднял веки раненого полковника и снова повернулся к Джейку. – Знаете, очень хочется позволить вам жить до тех пор, чтобы вы своими глазами увидели действие этого препарата и ту страсть, которую он разбудит в мисс Гамильтон. Однако, боюсь, вы чересчур опасны, чтобы можно было пойти на такой риск. Только не беспокойтесь, я обязательно позабочусь о вашей прекрасной жене… о да, я слышал о вашей женитьбе. Я буду заботиться о ней по крайней мере до тех пор, пока она будет полезна. – В свете лампы сверкнула белозубая улыбка капитана Монтгомери.

Джейк заставил себя подняться на колени. Если он собирался броситься на врага, то это следовало сделать или сейчас, или никогда.

– Но зачем… зачем вам понадобился ее кулон? У вас же есть ваш собственный.

Лукас Монтгомери бросил на него странный взгляд, и Джейк понял, что попал не в бровь, а в глаз.

– У вас нет УПВ, да? – спросил он, поднимаясь на одну ногу. Сейчас он замер в позе, готовый к прыжку. Ему было очень больно, но он заставил себя дышать медленно. – Вы оказались в безвыходном положении, не так ли?

Губы Лукаса Монтгомери медленно раздвинулись в улыбке. Он сунул свободную руку под рубашку и достал цепь, на которой качался кулон с драгоценными камнями.

– Нет, лейтенант, я не оказался в безвыходном положении. В безвыходном положении находитесь как раз вы! И сейчас наступило время сказать «адью».

– Полковник Рид, я принес вашу… – В палатку вошел капрал Дэвид Рейнольдс, балансируя на костылях. Под мышкой он держал газету. Увидев истекающего кровью лейтенанта Камерона, парень изумленно открыл рот.

– Лейтенант Камерон, что…

Монтгомери быстро спрятал лазер в карман и повернулся к нему.

– Не беспокойтесь, капрал. Этот человек под арестом. Он ударил ножом полковника Рида и сейчас вернулся, чтобы доделать свое темное дело.

В эти считанные секунды, пока Монтгомери стоял, слегка отвернувшись, и его внимание отвлеклось на капрала, Джейк вскочил на ноги и резким движением бросил Монтгомери на капрала. Потеряв равновесие, Рейнольдс упал, увлекая за собой и Монтгомери. Джейк выскочил из палатки и побежал со всех ног.


Фонарь, висящий на фургоне, освещал дорогу перед кобылой. Рандольф Гамильтон пристально смотрел на дорогу и старался собраться с мыслями. Они возвращались домой, и у него было время проанализировать события этого дня. Гамильтон ни на минуту не поверил Торри. Он уже тридцать лет работал доктором и кое в чем разбирался. Если она была беременна, то он был готов съесть колеса фургона. Рандольф не мог поверить, что Торри способна на что-то плохое. Очевидно, они с Джейком Камероном замешаны в какой-то авантюре. Что касается наглого лейтенанта, то, по мнению Гамильтона, он мог болтаться на виселице, сколько ему вздумается, но с Торри все обстояло иначе. Доктор нахмурился и немного громче, чем нужно, прикрикнул на старую кобылу. Торри Гамильтон казалась загадкой. Лгунья из нее была никудышная. Но он полюбил ее, как собственную дочь.

Что его заставило полюбить эту странную девушку, он не знал. Нет, пожалуй, это было неправдой. Он полюбил Торри за то, что она была отзывчивой и доброй девушкой и любила больше отдавать, чем брать. Если у него и оставались относительно нее какие-то сомнения, то помощь, оказанная Торри ему в госпитале, их развеяла. Никто не ухаживал за ранеными с такой теплотой, как ухаживала она. Торри делала это от всей души. Только обладающая сильным характером и смелостью женщина стала бы помогать ему зашивать одну за другой ужасные рваные раны.

Рандольф Гамильтон посмотрел на свою спутницу. Она сидела, стиснув руки, темные брови хмурились. Он знал, что ее смелость потерпела поражение. Она боролась изо всех сил, чтобы не сбросить его с фургона, взять вожжи и загнать в случае необходимости бедную старую лошадь, лишь бы найти Джейка Камерона. Они безрезультатно обыскали лагерь, и ему с трудом удалось в конце концов убедить ее вернуться домой. Рандольф Гамильтон так до сих пор и не знал истинную причину, заставлявшую ее искать Камерона. Ну что ж, он намеревался найти ответ на эту загадку, как только они доберутся до своего временного жилища.

– Остановите лошадь!

Услышав донесшийся из темноты грубый знакомый голос, Рандольф Гамильтон обругал себя за мечтательность.

– Пожалуйста, – попросила Торри, дотронувшись до его руки. – Пожалуйста, остановитесь.

Рандольф натянул поводья и сунул руку под деревянное сиденье.

Над фонарем показалось лицо Джейка Камерона, который навел пистолет прямо в грудь доктора Гамильтона. Лейтенант напряженно и угрюмо улыбался.

– Добрый вечер, доктор! – небрежно поздоровался он. – Мне необходимо, чтобы меня подвезли.

– Не сомневаюсь, – буркнул доктор Гамильтон, обхватывая левой рукой дуло старого ружья, которое он предусмотрительно спрятал под сиденье. – Кто за вами гонится, лейтенант?

Джейк положил руку на крестец старой кобылы. Его пистолет по-прежнему был направлен в грудь доктора.

– Скорее всего вся армия конфедератов, – признался он.

– Почему? Что вы натворили?

Глаза Джейка на мгновение закрылись, потом он резко открыл их, будто боролся с дремотой или старался не потерять сознания. «Неужели молекулярная болезнь до сих пор не прошла?» – со страхом подумала Торри.

– Все думают, будто я пытался убить своего командира… А сейчас подвиньтесь и дайте мне вожжи.

Доктор Гамильтон неожиданно выхватил ружье, застав Джейка врасплох.

– Отойди от фургона, жалкий трус! – решительно приказал доктор.

Джейк рассмеялся, и Торри бросила на него испуганный взгляд. Его смех казался каким-то странным, будто у него в горле булькала жидкость.

– Я могу застрелить вас, прежде чем вы спустите курок, доктор. – Лунный свет заставил его серые глаза блестеть.

Торри Гамильтон поняла, что надо немедленно что-то предпринять. Иначе кто-то обязательно пострадает, причем этим пострадавшим скорее всего окажется седой доктор. Она положила руку на ствол его древнего ружья.

– Он не собирается никого убивать, – тихо сказала девушка и посмотрела на Джейка. Потом повернулась к доктору. – Пожалуйста, доктор Гамильтон… дедушка… помните, вы сами разрешили мне называть вас дедушкой. Пожалуйста, помогите ему.

Свет лампы падал сейчас на усталое лицо Джейка Камерона, и доктор Гамильтон тоже посмотрел на него.

– Камерон, – сказал старик, бросив вожжи Торри и спускаясь с твердого сиденья. – Почему вы не сказали, что ранены? Садитесь в фургон.

С тревожным криком Торри вскочила на ноги, и лошадь испуганно шарахнулась в сторону.

– Джейк!..

– Сядь, Торри, – велел доктор Гамильтон, – пока лошадь не понесла. Мы должны поторапливаться, если хотим отвезти его домой. Скоро могут появиться патрули, его наверняка ищут. Хотя, с какой стати я должен рисковать своей шеей…

– Спасибо, – прошептала Торри. Потом села и постаралась успокоить кобылу. – Поехали домой.

Без дальнейших споров доктор усадил Джейка в фургон. Лейтенант опустился на твердое сиденье и прижался к Торри, которая сидела слева от него. Пистолет вывалился у него из рук. Торри обняла Джейка и попыталась поддержать его.

– О, Джейк, – прошептала она, – как ты мог солгать мне?

– Сдается мне, что ты сама не особенно много правды рассказала, – заметил доктор Гамильтон. Он взял вожжи и даже ухитрился заставить лошадь пуститься быстрой рысью. – Если хочешь, чтобы я помог этому мошеннику, то сейчас тебе придется придумать что-нибудь более правдоподобное.

– Молчи, Торри, – потребовал Джейк Камерон, поднимая голову. – Ничего не рассказывай.

Доктор Гамильтон не произнес больше ни слова, и последнюю милю пути до дома они проехали в молчании. Страх Торри усиливался с каждой минутой. А вдруг солдаты надумают искать Джейка у доктора Гамильтона? «Но ведь сейчас идет сражение, – сказала она сама себе. – Откуда им взять людей для поисков? По крайней мере сражение затруднит поиски Джейка Камерона».

Торри сводила с ума одна мысль, действительно ли был виноват Джейк? Убил ли он полковника Рида? Она не могла заставить себя задать ему этот вопрос, не могла выслушать ответ, поскольку очень боялась, что он окажется утвердительным.


– Зажги лампу.

Торри взяла протянутые доктором Гамильтоном спички и повернулась к керосиновой лампе, стоявшей на маленьком столе в кабинете. Руки у нее дрожали так сильно, что ей пришлось потратить три спички, прежде чем она смогла зажечь лампу. Мягкий свет упал на серое лицо Джейка Камерона. Торри отвернулась, и ее плечи задрожали от едва сдерживаемых рыданий.