— Командир, — обратился к нему Петя. — Там у человека корова была. Напоить, накормить надо бы. Жалко все же. Живая.

— И подоить потом, — добавил Ахмет.

— Ладно. Узнаю, — пообещал милиционер.

— Пусть почешутся, — проворчал Петя, когда за милиционером закрылась дверь. — А то хватают всех подряд… Ну мы, ладно. Но корова то причем? Она за что страдает?

— Товарищ капитан, — доложил дежурный милиционер. — Задержанный просит напоить, накормить корову и подоить потом.

Капитан задумался. Затем приказал:

— Позови Шестакова.

Дежурный милиционер сходил за Шестаковым.

— Шестаков, — сказал капитан. — Корову напоить надо бы. И попасти.

— Товарищ капитан, я что? Пастух? — заныл Шестаков. — Почему я должен пасти эту корову?

— А кто должен? Я?.. Корова к тебе поступила. Ты отвечаешь за ее сохранность. Хочешь — не хочешь, пасти надо. Иначе сдохнет. Доить тоже надо.

— Но товарищ капитан…

— Я все понимаю, Шестаков. Надо будет попросить какую-то женщину. Организуй это дело.

— Товарищ капитан…

— Все, Шестаков. Все. Я понимаю, сочувствую, но другого выхода нет.

Вечером Шестаков вернулся во двор отделения милиции с коровой на поводу и ведром, в котором было молоко. Сослуживцы его радостно встретили.

— Как вечерняя дойка прошла?

— По надоям молока наше отделение теперь выйдет на первое место.

Шестаков молча привязал корову, зашел в отделение, спросил у капитана:

— Что с молоком делать?

— Отнеси в камеру, — распорядился капитан.

Шестаков отнес ведро с молоком в камеру, поставил на пол, сказал Ахмету:

— Твое молоко.

— Спасибо, — поблагодарил Ахмет.

Шестаков ушел.

— Молочко — это хорошо, — довольно потер руки Петя. — Спасибо твоей корове. Не забывает корешей.

Попили молоко. От нечего делать улеглись на топчаны.

— Как ты думаешь, — поинтересовался Ахмет. — Долго еще нас здесь продержат?

— Трудно сказать, — глубокомысленно ответил Петя. — Им тоже надо работу показать. Что не зря хлеб едят. Вот они и суетятся. Поймают какого-нибудь лоха и давай: протоколы, проверки, допросы. На все это время надо.

— А лох это кто?

— Ну ты даешь, братан, — удивленно посмотрел на Ахмета Петя. — Из какого медвежьего угла ты вылез?.. М-м-да-а… Лохи, лохи… Ладно, студент, слушай сюда. Дядя профессор прочитает тебе небольшую лекцию. Кто такие лохи, откуда они произошли, их внешний вид, повадки и способ размножения.

Значит так. Лохи — это… Это такое племя. Произошли они от антарктических крестьян, которые в условиях крайнего юга выращивали лапшу на бескрайних антарктических полях. Иногда эти поля откалывались от берега и уплывали в открытый океан. И с ними вместе плыли лохи, занимаясь в пути своим натуральным хозяйством. Так они добирались до самых дальних стран, так добрались и до нашей России.

И все бы ничего, кабы не опасность, которую таят в себе эти лохи. Один такой лох умудрился во время своего плавания потопить самый большой английский корабль. Капитан этого корабля однажды увидел посреди океана, как плывет на огромном куске антарктического поля какой-то лох и доит корову. У капитана аж челюсть отвисла, глазам своим не верит. Рулевой тоже варежку разинул. Ну и со всего маху вмазались в этот антарктический кусок. Лоху тому хоть бы что, а корабль — ко дну. Вместе с экипажем и пассажирами. Народу утонуло — уйма. Англичане злые — презлые. Ищут этого лоха, всю Англию обвесили его портретами, огромные бабки обещают тому, кто на этого лоха капнет. Теперь вот и у нас его через интерпол ищут. Я сам видел портрет. Чернявый, вроде тебя. Нос такой же. Уши такие же. Рот такой же. — Петя сел, внимательно посмотрел на Ахмета. — Нука, поверни голову. — Поднял за руку Ахмета, повернул ему голову, отошел, всмотрелся. — Ё-моё-о-о… Так это твой портрет… Ты знаешь, что тебя англичане ищут?

— Меня??? — Удивлению Ахмета не было предела.

— Тебя, тебя… Бабки большие обещают тому, кто поможет найти. Фунты стерлингов отвалят.

— Я всю жизнь дома жил, — встревожился Ахмет. — Никуда не ездил. Только к бабке.

— Не ездил, говоришь? — Петя задумчиво посмотрел на Ахмета, потер подбородок. — Очень может быть… Но, с другой стороны… тот лох тоже был с коровой. Не слишком ли много совпадений?

— Клянусь, я ничего про это не знаю.

— Про что ты не знаешь? — вкрадчиво поинтересовался Петя.

— Про это… про корабль английский… людей, которые утонули…

— Откуда ты знаешь, что они утонули? — продолжал тихо, иезуитски, допытываться Петя… Затем вдруг заорал — ты видел это?! Почему ты не помог им?! Не спас, хотя бы одну женщину или ребенка?

Ахмет оторопел, с тревогой смотрит на Петю.

— Как я мог спасти, если не видел это?

— Почему не видел? Ушел в дом? Не захотел смотреть, как гибнут люди?

— Какие люди?

— Английские, американские. Корабль тот шел из Англии в Америку. Кстати, в Америке тебя тоже ищут. Считают своим врагом.

— Каким врагом?!

— Врагом номер один!.. Американского народа. (Ахмет, раскрыв рот, смотрит круглыми глазами на Петю.) Для тебя в Америке разработали специальный электрический стул, на который посадят за твои злодейства.

— Какие злодейства? — Ахмет проглотил комок в горле. — Я ничего не делал.

— А это никого не интересует, — заметил Петя сухо. — Главное, похож. И корова при тебе. Против фактов не попрешь. Не хочу зря пугать, но дела твои, прямо скажем, хреновые… Как повяжут, ты просись к англичанам. У них лучше. Просто повесят и все. Не то что эти — на электрический стул. Живодеры поганые… Эх, Ахметка… Нет. Нет настоящей демократии… Кругом одно фуфло. — Встав в позу декламирует:

Я волком бы выгрыз тоталитаризм.

Сомнений нету в этом.

За то, что посадят тебя и меня.

На разные сроки при этом.

Чувствуешь, какие стихи? Сходу выдаю. Таланты так и прут из меня. Это у меня от предков. Гены во мне такие обалденные. Знаешь, кто я по материнской линии?.. Граф!.. И не просто там захудалый графёнок, а потомок графа Льва Толстого… Чувствуешь?.. — Напевает на мотив «Раскинулось море широко»:

Я родственник Левы Толстого,

Незаконнорожденный внук…

А по отцовской линии… Знаешь кто у меня предок?.. Великий князь Константин!.. Понял? — многозначительно поднимает палец. — И выходит, что с одной стороны я — граф, а с другой — Великий князь. Что же это получается? Графический Великий Князь? Так, что ли? Мда-а-а. Без поллитры не разберешься… Одно ясно. Такая во мне порода… Страшно представить… (Доверительно Ахмету.) Только это так, между нами. Я об этом никому не говорю. Мало ли что… Придут снова коммунисты и — к стенке меня. Как наследника русского престола…

А вот, если установится монархия, тут я и вылезу. Ну-ка, ребята, подвиньтесь. Где тут царский трон?.. Понятное дело, так просто мне трон не отдадут. Повылазят разные родственнички. Подраться придется… Ничего… Не впервой… Кореша помогут. Я тут, на всякий случай, втихаря банду собираю. Потом мы ее партией назовем. Банда — это те, кто за бабки дерется. А за власть — это партия. Бабки потом сами посыпятся… Ты как? Пойдешь ко мне? Корешей я не забываю. Даже если англичане тебя повяжут—вытащу… Ну?

— Я не знаю…

— Да ладно тебе… Хороший ты мужик, — обнял Ахмета за плечи Петя. — Ты мне сразу понравился… Такие мне нужны. Считай, что я взял тебя в свою банду… Эх, наделаем мы делов… Бабки только нужны… У тебя нет, случаем?

— Нет, — отрицательно покачал головой Ахмет. — Была квартира — знакомый обманул. Нет теперь ничего.

— Вот, суки!.. Куда ни ткнись, везде уже поработали… О-хо-хо… — Петя вздохнул, походил по камере. — Ладно, Ахметка. Не горюй. Не в деньгах счастье. Деньги что? Деньги — пыль. Сегодня они есть, завтра — нет… Напевает — гори, гори… моя звезда-а… Ничего… И на зоне жить можно…Хреново, правда. Но что делать?.. Вот, говорят, на Западе в зонах лафаа. Камеры — люкс! Телевизор, видак. Жратва — витаминов вагон. Не то что наша баланда… Футбольчик, баскетбольчик. Сам по телевизору видел… Лафа, да и только… — Внезапно его осенило. — Слу-у-шай, брат. А может, тебе к англичанам в тюрягу? Они же тебя ищут… Можно сделать так: я тебя сдаю — бабки пополам. Чего им пропадать?.. А?

— Так повесят же, — тоскливо напомнил Ахмет.

— Да нет, — успокоил его Петя. — Ничего с тобой не будет. Я забыл тебе сказать — у них мораторий на смертную казнь. Это значит, не вешают они теперь. Просто на зону отправляют. Будешь газончик у них английский подстригать. Бабки я тебе на твой счет переведу. У них это можно. А хочешь, я посылки буду тебе посылать. Что душа твоя захочет… Как? По-моему, нормально… Нет, если не хочешь — дело твое. Я корешей не сдаю… Если только сам захочешь…Подумай… И на общее дело кое-что останется. За трон побороться можно будет… Если с троном выгорит, мне тебя из английской тюряги выдернуть — плевое дело. Ихняя королева мне кто?.. Родственница… Это сейчас она меня в упор не видит. А займу трон, сразу ласковей станет… Неужели она моего кореша не отпустит?.. Да стоит мне только ей звякнуть… Вот, смотри сюда. Снимаю трубку. — Снимает башмак с ноги, прикладывает к уху. — Але, але. Это королевский дворец? Позовите мне Лизавету… Какую? Ясное дело — вторую. Первую только черти на том свете зовут. Кто спрашивает? Петя спрашивает. Какой Петя? Четвертый… Я те дам, десятый! Ты на кого пасть разеваешь?! На русского царя?! Да я тебя, козел… Быстро!.. Распустились, мать вашу… Лиза, ты? Кто это сейчас трубку брал? Управдом? Гони ты его нахрен, Лиза. Представляешь, меня не признал! К-коз-зел! Нет, ты представляешь, Лизок. Меня! Самодержца! Императора! Царя всея Руси! Какой-то управдом… Ну, ващеее… Да нет. Я спокоен. Только обидно, Лизок… Царствуешь, царствуешь. Правишь, правишь. Ночей не досыпаешь, об государстве думаешь… А тут какой-то управдом… К-коз-зел… Да ладно, Лизок… Ты-то сама как? Семья? Дети? Я тоже нормально. Живем потихоньку… Трон?.. Нет, не шатается. Я его подремонтировал слегка. Устойчиво сижу… Шапка Мономаха?.. Ничего. Не жмет. Тяжелая малость, а так, в самый раз… Я че звоню тебе, Лизок. Там у тебя на зоне, лох один срок мотает. Ахметкой кличут. Так это мой корешок. Чего сам не сказал? Постеснялся, должно быть. Он парень стеснительный. Ты вот что, отправь его ко мне… Извинения твои ему нахрен не нужны. Лучше вели золота ему насыпать. В наволочку от подушки… Одну секунду, Лизок. — Зажимает башмак между плечом и ухом, показывает Ахмету растопыренными ладонями объем наволочки с золотом. Делает вопросительный кивок. Ахмет непонимающе смотрит на него. Отсутствие реакции со стороны Ахмета Петя трактует, как несогласие. Понимающе кивает, показывает руками огромный объем и делает жест рукой «все будет, как надо». — Нет, не в наволочку, не в наволочку, Лизок. Пусть сыпят в чехол изпод матраца. И чтоб не жмотничали. Под завязку.