— О Боже, ну конечно! — воскликнул Красавец Бардсли. — Но я и не подозревал, что Мак-Крейг — ваш племянник!

— Как правило, я стараюсь не иметь дела с родственниками, — продолжал герцог. — Дело в том, что они наводят на меня смертельную скуку. Но Китти я знал еще в те времена, когда она выступала на сцене. Да и кто ее не знал?

Он сделал паузу, как бы ожидая подтверждения своих слов, и Красавец Бардсли машинально произнес:

— Как вы совершенно справедливо заметили, ваше сиятельство, — кто ее не знал?

— Как это ни удивительно, она сумела сделать моего племянника счастливым, но Китти есть Китти! Хотя она больше и не актриса, но внешне она такая же, как в те времена, когда распевала свои непристойные песенки, приводя публику в дикий восторг!

— Я их помню, — сухо заметил Бардсли.

— Тогда вы должны понимать, что, имея вызывающе рыжие волосы и роскошную грудь — за последние два года она, по-моему, еще больше увеличилась в объеме, — Китти вряд ли способна произвести благоприятное впечатление на двоюродного деда своего мужа, самого Мак-Крейга из Мак-Крейга!

— Кажется, я о нем слышал, — заметил Красавец Бардсли.

— Иногда его называют некоронованным королем Шотландии, и, безусловно, так оно и есть, по крайней мере в отношении того клана, к которому он принадлежит. Кроме того, этот человек чрезвычайно богат.

Шимона догадалась, что ее отец беспокойно ерзает на стуле, ожидая конца этого длинного рассказа.

— Извините, что утомил вас излишними подробностями, — сказал герцог. — Вкратце дело заключается в следующем: в течение многих лет моя сестра пытается пробудить в Мак-Крейге интерес к Алистеру. А ведь старик способен оставить свои деньги кому угодно!

Шимона обратилась в слух и поняла, что и ее отец наконец заинтересовался рассказом.

— Продолжайте, — попросил он герцога.

— Мак-Крейг неожиданно объявил о своем намерении посетить Лондон. Он собирается обсудить с премьер-министром состояние дел в Шотландии. Кроме того, он уведомил моего племянника Алистера о намерении познакомиться с его женой.

Герцог с минуту помолчал, а затем продолжил:

— Нет никаких сомнений, что если он одобрит этот брак, то сделает Алистера своим наследником, к чему так долго стремилась моя сестра.

Вновь наступило молчание, а потом Красавец Бардсли заметил:

— Вы хотите сказать, ваше сиятельство, что он вряд ли одобрит Китти?

— Это же очевидно, причем не только для вас и для меня, но и для Алистера.

Снова пауза. Герцог продолжал:

— Единственный человек, который способен мне помочь, — это вы, Бардсли.

— Но как?

— Вам надо найти актрису, которая согласилась бы в течение двух дней играть роль жены моего племянника. Вот и все, что мне нужно. Эта женщина должна сыграть свою роль достаточно убедительно и показать упрямому старику шотландцу, что она — достойная жена его наследника.

— Вы серьезно? — спросил Красавец Бардсли.

— Абсолютно! — заверил его герцог. — Я долго размышлял и пришел к выводу, что это единственный способ, который поможет Алистеру получить огромную сумму денег после смерти Мак-Крейга. Где-то около миллиона.

— Неужели так много?

— Может быть, даже гораздо больше!

— И вы всерьез надеетесь обмануть Мак-Крейга, найдя подходящую актрису?

— О Господи, а почему же нет? — вскричал герцог. — Ведь вы, актеры, способны заставить людей поверить во все, что вы делаете. Добрая половина женщин, присутствовавших на сегодняшнем представлении, по-настоящему плакали, когда вас убили.

— На сцене это совсем другое дело, — пробормотал Красавец Бардсли.

— Работа актера заключается в том, чтобы создать иллюзию и заставить поверить в ее реальность, — заметил герцог. — Все происходящее на сцене публика принимает за чистую монету. Мне нужна женщина, способная убедить восьмидесятилетнего старика, что она — приличная, достойная особа. Это ведь совсем нетрудно!

— Я не представляю, кто мог бы взяться за это, — задумчиво произнес Красавец Бардсли.

— Конечно, задача не так проста, как кажется на первый взгляд, — вынужден был признать герцог. — Но вы ведь джентльмен, Бардсли, вот почему я пришел именно к вам. Не хотелось бы, чтобы позолота слетела, обнажив свиную кожу.

Красавец Бардсли с минуту размышлял, а затем заметил:

— Не могу припомнить, кто сумел бы справиться с этой ролью. Разве что Джудит Пейдж… Ее амплуа — леди из общества, но она уже немолода. Есть еще Сильвия Верити.

— Боже мой, только не она! — воскликнул герцог. — Глоток вина — и от ее изысканных манер не останется и следа!

— Это верно, — согласился Красавец Бардсли.

— Должен же быть хоть кто-то! Может быть, какая-нибудь молодая актриса, — продолжал настаивать герцог. — Ей не придется делать ничего особенного, только вести себя скромно. Да и я ее кое-чему научу.

Должно быть, взгляд Красавца Бардсли был достаточно выразителен, потому что герцог поспешно добавил:

— Нет-нет, Бардсли, совсем не то, о чем вы подумали! Это деловое предложение, и я обещаю, что, если девушка невинна, она покинет мой дом, не утратив своей чистоты!

— Ваш дом? — удивленно переспросил Красавец Бардсли.

— Мой племянник остановился у меня, в Рейвенстоун-Хаусе на Беркли-сквер. Я также пригласил Мак-Крейга погостить в моем доме те два дня, что он пробудет в Лондоне. Я позабочусь о том, чтобы ваша протеже ни на минуту не оставалась с ним наедине — рядом с нею всегда будет либо Алистер, либо я сам. Мы сумеем сгладить возможную неловкость и ответить на любой каверзный вопрос.

Красавец Бардсли ничего не сказал на это, и герцог продолжал:

— Наверное, мне следовало бы с самого начала упомянуть, что за исполнение роли моей родственницы я плачу пятьсот гиней!

Он рассмеялся.

— Вы, кажется, удивлены, Бардсли.

— Это огромная сумма, ваше сиятельство!

— Я готов уплатить эти деньги и даже больше, только бы мой племянник получил наследство. Я уже говорил вам, ведь речь идет о миллионе! Игра стоит свеч.

— Я полагаю, мне удастся найти подходящую кандидатуру, — сдался наконец Красавец Бардсли. — Вы знаете не хуже меня, ваше сиятельство, что найдутся тысячи женщин, готовых заработать такие огромные деньги! Но в решающую минуту они могут вас подвести. Риск слишком велик!

— Как я и думал, вы — единственный человек, способный меня понять, — с удовлетворением произнес герцог. — Вот почему я так настойчиво добивался возможности поговорить с вами, хотя с самого начала видел ваше нерасположение беседовать со мной.

— Прощу прощения, если показался невежливым.

— Вовсе нет! Всем известно, что после представления вы спешите в ваш домик в Челси, куда особам вроде меня вход воспрещен.

Герцог весело рассмеялся, произнося эти слова, и через некоторое время продолжал:

— Ваше упорное стремление не допускать никого в свою личную жизнь может кому-то не нравиться, Бардсли, но что касается меня, я просто восхищаюсь вами!

— Благодарю, ваше сиятельство.

Шимона услышала, как герцог встал с дивана.

— Если вы подведете меня, Бардсли, — сказал он, — клянусь — вы возглавите список моих самых заклятых врагов!

— Мне остается только пожалеть, что вы не обратились со своей просьбой к кому-нибудь другому, — со вздохом заметил Красавец Бардсли.

— Вам отлично известно, почему я так поступил, — возразил герцог. — Никто, кроме вас, не понял бы, черт возьми, о чем я толкую! Мне нужна настоящая леди, Бардсли, и я не уверен, что в вашем театре найдется хоть один актер, который понял бы, что это такое!

— Вы весьма язвительны, ваше сиятельство.

— Видит Бог, я не хотел обидеть актеров. Мне кажется, ни один человек в мире не получил, столько удовольствия от театра, как я, — заметил герцог. — Вы помните Пердиту? А Розу Ленен? А ту очаровательную малышку, которая устроила форменный скандал, когда я попытался порвать с ней? Как ее звали?

— Бетти Уилсон.

— Ну да, конечно, Бетти Уилсон! Она даже наняла каких-то головорезов, чтобы они разбили стекла в Рейвенстоун-Хаусе. Правда, насколько я припоминаю, осуществить свои замысел им не удалось… Нет, мой дорогой, только вы и я понимаем, что требуется в данном случае, и только вы, как я уже сказал, способны найти подходящую девушку.

— И все же я считаю, что это почти невозможно, — задумчиво произнес Красавец Бардсли.

— В таком случае послушайте, что я намерен сделать, — торжественно провозгласил герцог. — Я дам леди — а это должна быть именно леди! — пятьсот гиней. А еще пятьсот гиней будут вручены вам для тех слезливых прощелыг, что приходят сюда с душещипательными историями о своих родственниках, прозябающих в холоде и голоде! Тысяча гиней, Бардсли! Мне кажется, игра стоит свеч.

Ответа не последовало, и герцог решительно добавил:

— Пришлите дамочку ко мне в Рейвенстоун-Хаус завтра утром в одиннадцать. У нас с племянником будет время, чтобы вкратце ознакомить ее с ситуацией до того, как старикан прибудет к ленчу.

Герцог открыл дверь и с порога бросил:

— Тысяча гиней, любезный! Есть над чем задуматься…

Глава 2

Красавец Бардсли откинулся на подушки наемной кареты и закрыл глаза.

Он надел плащ прямо поверх черного бархатного костюма, в котором играл последний акт пьесы. Однако грим с лица был смыт, и в мерцающем свете фонарей факельщика Шимона видела, как бледен ее отец.

Некоторое время они ехали в молчании, затем девушка нерешительно спросила:

— Ты… собираешься сделать то, о чем просил тебя герцог?

— Мне кажется, почти невозможно найти подходящую женщину за столь короткий срок.

Голос у отца был не слишком усталым, и потому Шимона рискнула продолжить разговор: