Я еще ничего не сказала про Энди… Ах, Энди!.. Он тоже был на свадьбе, и они со Стасом были так похожи в своих смокингах, что в первый момент я не знала, кому должна подать руку, чтобы идти к алтарю. Но потом увидела глубокую печаль в глазах цвета неба над Парижем…

Да, я забыла сказать про завещание. Фонтанный дом я подарила Алексу. Он в нем вырос, и оставить его там было только справедливо. К тому же, я не хочу бывать в этом доме — во мне при взгляде на гостиную немедленно просыпаются романтические воспоминания. А продать его у меня рука не поднимется. Так что Алекс и Инес по-прежнему живут в Матаване. Правда, Алекс частенько наведывается в Бруклин, потому что у меня в газете появилась новая журналистка — молоденькая такая козочка из Москвы, и Алекс явно положил на нее глаз.

Из Энди Стас решил воспитать мужчину и для этой цели отправил его управляющим на наш рудничок в Мексике. Думаю, он хотел убить одним выстрелом двух зайцев, сплавляя своего близнеца с глаз долой, но я благоразумно молчу на эту тему.

Лже-Ян, в память о его отважном броске, спасающем мамулю во время перестрелки, получил солидный счетец в банке, позволивший ему оформить документы на приезд в Америку его любимой с ребенком. Сейчас, пока мы нежимся со Стасом на Багамах, они уже, вероятно, встретились. Мы со Стасом потихоньку от него решили сделать ему свадебный подарок и выкупили дом, в котором он живет, оформив документы на его имя. Вот будет сцена, когда он найдет эти документы! Я спрятала их в тот самый ящик для инструментов, где мы с Горчиком обнаружили подкинутую бритву и письма.

Кстати, о Горчике. Он был единственным, кто не принял от меня ничего, ни копейки. Накануне нашей свадьбы он пришел ко мне, сухо поздоровался и сказал, что уезжает навсегда. На родину предков, в Россию. В Петербург. Там сейчас, — сказал он, — такая криминальная обстановка, что русские очень нуждаются в хороших детективах.

Переубедить его я не смогла.