Ольга Егер - Черное-белые дни

Эрик ничего не сказал. Разжал пальцы на ее запястье, отвернулся, и сухо произнес:

— Как хочешь!

После чего скрылся за дверью собственной комнаты, так и не дождавшись пожелания спокойной ночи. Впрочем, для него она сегодня и не была спокойной. Он никак не мог уснуть. Переворачивался с бока на бок, потом лег на спину и уставился в потолок. И наконец… тихие шаги босых ног возвестили о явлении крадущегося «призрака». Шум стих у двери. Две минуты царила тишина, и шаги снова возобновились, но двигались явно в обратную сторону — удалялись.

— Джули? — окликнул «призрака» парень, боясь, что все-таки сбежит.

Шаги ускорились, вернулись к двери, и через мгновение на пороге появилась девушка. Почему-то на ней снова была надета старая майка Эрика.

— Я же тебе купил… — возмутился он, вспомнив очень красивую ночную рубашку, больше напоминающую пеньюар.

— Ну, мне в этом больше нравится! — погладив на себе вещь, оправдалась она, а потом спохватилась. — А ты не спишь?

Девушка подошла немного ближе.

— Нет, — честно ответил парень. — Думаю.

— О чем? — сделала еще один шаг к нему Джулия.

— Думал, когда же ты придешь! — выпалил Эрик, коварно улыбаясь. — Вот ты пришла, и я могу спать! Все! Спокойной ночи!

С невозмутимым выражением на лице, заявил парень и отвернулся от девушки. Умастившись на левом боку, сделал вид, что спит. Джулия не зная, как реагировать потопталась на месте, глядя на спину музыканта, и собралась уходить.

— Сладких снов! — грустно произнесла она, разворачиваясь на пятках.

— Стой! — поймал ее за руку Эрик, решивший, что шуток хватит на сегодня.

Она обернулась, встретив взгляд серых насмешливых глаз.

— Ложись! — потянул ее он, сбрасывая с себя одеяло и освобождая нагретое место для девушки. Она повиновалась. Легла рядом. Блайд накрыл ее, придвинулся ближе, рассматривая бледное лицо. Заботливо убрал локон с ее лба, коснулся щеки.

— Все равно приснился кошмар? — догадался Эрик.

— Да! Вот такая я трусиха! — призналась она, попытавшись посмеяться над собственной слабостью. Сейчас Джули смогла сделать то, о чем мечтала в гостевой — прижалась к груди парня, вдохнула его запах, и, согревшись, расслабилась.

— Кто бы мог подумать, что все так обернется, — говорила она, постепенно проваливаясь в бессознательное. — Человек, с которым мы так друг друга когда-то ненавидели, стал единственным, с кем мне действительно спокойно!

— Я тебя не ненавидел! — поправил ее Эрик, продолжая гладить мягкие волосы. — Ты просто меня бесила! Причем тебе удавалось довести меня с полуслова!..

— И что же изменилось?

— Однажды проснулся и понял, что без тебя не интересно жить! — честно признался он.

— Без тебя тоже! Поэтому, наверное, ты так меня и притягиваешь! — проговорила она, заставив сердце парня внезапно взбунтоваться. Но только Эрик хотел продолжить эту тему, как понял — она сладко спит в его руках. Разговор он мудро отложил в дальний угол и, поцеловав Джулию в плечо, уснул.

Прошла неделя и Блайд уже забыл причину, по которой Джулия не выходит из его квартиры. Он уж слишком быстро привык к тому, что его ждут, что горячий ужин всегда на столе, что кровать не пуста и согрета, что вместо такой привычной (и как выяснилось, надоевшей) ночной тишины, теперь слушает стук сердца, спящей рядом девушки. Но именно сегодня эти мысли не приносили радости, а вызывали какой-то странный дискомфорт. Что-то не давало музыканту покоя. Блайд прервал запись раньше положенного срока, предложив друзьям разойтись.

— Джулия уже заждалась? — улыбнулась ему догадливая Лара.

Эрик тоже улыбнулся.

— Да. Не хотите сегодня к нам заехать? — предложил он, но басист и его супруга отказались, сославшись на то, что с дочерью вечером сидеть не кому. Зато Роберт был откровенно голоден, поэтому и стоял, глядя на музыканта большими, честными и грустными глазами.

— В тебе я даже не сомневался, — рассмеялся Блайд. — Поехали.

Роб всю дорогу рассказывал истории о том, как договаривался о фотосессии и прочем, а Эрик кивал, но не слушал — мерзкое, выворачивающее наизнанку ощущение рвало душу и подгоняло, приговаривая: «Не успеешь!.. Не успеешь… Опаздываешь!» Даже когда парни поднимались на лифте, Блайду чудилось, будто время и все окружающее такое медлительное, вязкое, как трясина, в которую тебя затягивает и затягивает. Роберт ощущал на себе взвинченность друга и несколько раз заговаривал о том, что не хотел бы мешать их с Джулией уединению.

— Прекрати! — огрызнулся Эрик и дернул ручку двери на себя. Переступил порог, но… встречать его никто не вышел.

Блайд прошел в кухню и… То, что он увидел, сначала убило в нем все эмоции разом, устроив небольшое замыкание, а потом взорвало, накалив нервы до предела.

Разбросанная посуда, запах гари. И главное: на полу крупный мужик в форме газовщика сидит верхом на не сопротивляющейся девушке и затягивает туже на ее шее плотный кожаный ремень. Эрик слышал только шум в собственных ушах… это был шум крови, бешеный пульс. Он бросился к убийце, хорошенько приложил его по затылку кулаком, оттащил от Джулии и, ухватив за шиворот, толкнул к стене, а потом и треснул его головой об эту самую стену.

— Остановись! — попытался сдержать друга от необдуманных поступков Роберт, успевший окликнуть недотеп-полисменов, прозевавших появление маньяка. Блайд не собирался выпускать из рук убийцу… Но Роб нашел подходящие слова, чтобы убедить его отпустить негодяя более-менее целым.

— Лучше посмотри, что с ней!

Ярость Блайда отпустила. Он упал на колени рядом с распластавшейся, как сломанная кукла, девушкой. И судорожно прислушивался к ее дыханию…

Шумный выдох, и даже от этого звука раскалывается голова. Из рукомойника противно капает. Кто-то всхлипывает, ревет…

Он открыл глаза.

«Что это? Небо?» — первые мысли при виде серого потолка.

«Кто я?» — второй странный вопрос, заданный самому себе, и оставшийся без ответа.

Его звали Ромео. Точнее, так его называли фанаты, продюсер, менеджеры, даже старые друзья, знавшие лежащего сейчас нагишом на кровати парня совершенно под другим именем — Рома. Он был родом из Украины. Сейчас временно жил в Великобритании, осуществляя свою детскую мечту — петь на сцене. У него это очень хорошо получалось. Он даже стал звездой. Но какой ценой? Сейчас Рома ощущал всю полноту пустоты, которая росла и росла внутри него и притуплялась только в первые несколько часов после приема дозы наркотиков. О да! Наркотики. Славное словечко для волшебного порошка, позволяющего летать в облаках, петь с ангелами…

Рома поморщился — расстроился, что полеты так резко прекратились. Он был уверен, что те подлые белокрылые столкнули его с облаков и теперь небось сидят там себе наверху, дергают ножками и посмеиваются над его падением на грешную землю. Падший мысленно погрозил кулаком небесным жителям и пообещал вечером принять дозу, слетать наверх и накостылять подлецам! Прекратив монолог с галлюцинациями, Рома постепенно вспомнил, кто он.

Очередной придушенный всхлип заставил его повернуть голову (а ей подобные резкие движения не понравились, и она заболела, будто по ней камнем вмазали) к эпицентру раздражительного звука. Как выяснилось, плакала девушка. Она сидела на полу за комодом, прижавшись спиной к стенке и закрыв лицо руками.

— Ну что такое? — собственный голос, хриплый и какой-то рыхлый, недовольно пробурчал вопрос.

Девушка испуганно дернулась и убрала ладошки от лица. Рома смолк и чуть не уронил челюсть. Плаксивое создание выглядело так, словно ее использовали в качестве боксерской груши: опухшие, разбитые губы, фингал под глазом, распухший нос.

«Надо встать и помочь ей, выяснить, какие уроды так разукрасили и за что!» — думал он, рассматривая незнакомку.

«А если эти психи еще здесь?» — закралась в его голову трусливая мысль, и прежде чем Рома понял, что маньяков, любителей поиздеваться над более слабыми не стоит искать в квартире, они не прячутся, да и не много их — один, и именно он сейчас лежит и смотрит на дело своих рук…

— Черт! — выругался парень, резко вскочив с постели, и девушка разразилась бурной истерикой.

— Прости, прости! — встал перед ней на колени Рома, пытаясь извинениями закрыть ей рот. Но от страха девушка всхлипывала еще громче и заливистее.

— Да ты можешь заткнуться?! — перешел от долгих успокоительных бесед сразу к угрозам Рома и замахнулся. Девушка смолкла, а ладонь парня так и не коснулась ее щеки. Несчастная сейчас смотрела на него с выражением дикого ужаса в глазах… И зелень ее радужки кое-что напомнила извергу. Рома смотрел и видел перед собой другую. Но та не была напуганной, она с вызовом, яростью глядела на него. Тот взгляд из прошлого тронул уязвимую слабую струну сердца. Парень опустил руку и сел рядом с девушкой на пол.

— Прости… — то ли избитой им, то ли когда-то брошенной и явившейся сейчас призраком девушке сказал он…

Она парила где-то совершенно далеко. Возможно, навещала кого-то, или просто заблудилась. Но там, где она летала было так хорошо, легко, свободно… И из этого славного места ее вырвали чуждые голоса. Они ссорились друг с другом, ругались, кричали… Столько агрессии!

— Да прекрати ты меня доставать! Успокойся! Я сказал! — буквально прокричал док, сидевший прямо над ней. Джулия видела его не четко, размыто. — Серьезных ран, кажется, нет. Синяки… пройдут. Не знаю, есть ли сотрясение мозга. Да и после такого потрясения… Думаю, тебе, Генри, надо подыскать для нее хорошую клинику и психиатра!

— Никакой клиники! Я не дам ее туда упрятать! — говорил кто-то другой очень сердитый.

— Я еще раз говорю тебе, — выходит из себя док. — УСПОКОЙСЯ! Эрик, еще пара твоих реплик и я тебя запру в том же пансионе! Будете лежать в соседних палатах.