Кэролайн Линден - Чего желает повеса

– Да, это та самая дама, – между тем совершенно невозмутимо сказал он.

Шериф с багровым лицом бросил на него злобный взгляд:

– Вы уверены, сэр?

Дэвид удивленно посмотрел на него и спросил:

– Вы сомневаетесь в остроте моего зрения? Или ума?

– Конечно, нет, – тут же пошел на попятную шериф, – но поймите и меня: я не имею права просто взять и отпустить ее по первому требованию.

– Почему? – удивленно осведомился Дэвид.

– Но она… она же из банды разбойников!

– Не говорите глупости! Эта дама ехала в дилижансе, так?

– Да, – признал шериф.

– Она что-то украла у пассажиров?

– Нет.

– Какие у вас есть доказательства ее вины?

– Она явно знакома с одним из грабителей: он узнал ее, – стоял на своем Спайкс. – Наш человек ясно это увидел.

– Итак, некий свидетель утверждает, будто видел, что разбойник узнал эту даму. А я говорю, что она невиновна. И вы верите ему, а меня считаете лгуном. Так?

Шериф открыл было рот, но тут же закрыл, пребывая в полнейшей растерянности, мог лишь в бессильной ярости таращиться на Вивиан.

– Моя дорогая, вы не ранены? – между тем участливо спросил Дэвид.

Вивиан понимала: он что-то задумал, – но пока не знала, как себя вести, что говорить и как.

– Очень хорошо. Тогда пойдемте отсюда.

Он смотрел прямо ей в глаза, но не двигался с места, и Вивиан наконец поняла, что от нее требуется:

– Нет-нет, я не могу!

Дэвид покачался на каблуках, не сводя с нее взгляда.

– Почему? Я-то думал, вы с радостью покинете это ужасное место.

– Здесь сидит юноша, – произнесла она дрожащим голосом, – совсем еще мальчик.

Дэвид вопросительно взглянул на шерифа, но тот отвел глаза.

– Вчера он был так добр ко мне, – продолжила Вивиан, и ее глаза сами наполнились слезами. – Страшно представить, что его ждет.

Это была хорошо знакомая ей роль глуповатой и крайне впечатлительной девицы: голос стал тоненьким, едва ли не детским, взгляд – печальным и испуганным.

– Шериф утверждает, что он разбойник, – заметил Дэвид, но его бесстрастный вид не смутил Вивиан – было ясно, что ей подыгрывают.

Одинокая слеза скатилась у нее по щеке.

– Он не по своей воле пошел воровать! Его родители умерли, и мальчика продали, как раба! Его били, если он отказывался выполнять то, что ему приказывали.

– Дорогая, у вас слишком мягкое сердце.

– А у вас его нет совсем, если даже не пытаетесь спасти мальчика от ужасной смерти на виселице. Ведь он ни в чем не виноват и такой добрый! А еще храбрый: заступился за меня, когда стражники грубо со мной обошлись. Если парнишка останется тут, его повесят.

– Стражники проявили грубость? – Дэвид в холодной ярости повернулся к Спайксу.

– Мадам, он вор! – стоял на своем шериф. – А таковых у нас вешают. Прошу прощения, если мои люди обращались с вашей знакомой неподобающим образом, но мы защищаем закон и имеем дело с опасными преступниками…

– Я уверена, что никакой он не преступник! – Вивиан горестно посмотрела на Дэвида, слезы брызнули у нее из глаз: – Если его не выпустят, то и я останусь в тюрьме и буду с беднягой до самого конца – утешать его и молиться о спасении грешной души.

Дэвид поджал губы и принял крайне недовольный вид.

– Конечно, я не позволю вам так поступить. Мы возвращаемся в Лондон прямо сейчас.

– Нет! Как вы можете быть таким жестоким? – Вивиан спрятала лицо в ладонях и зарыдала уже по-настоящему, так что плечи ходили ходуном.

Дэвид повернулся к Спайксу и предложил с мрачным лицом:

– Хотите, дам вам десять гиней за мальчика?

– Да как можно! – возмутился шериф. – Он разбойник, и его надо судить.

– Пятнадцать гиней.

– Сэр, я не могу! – Спайкс вздернул подбородок и сложил руки на груди.

Тогда Дэвид вынул из кармана кошелек, открыл и принялся медленно, одну за другой, выкладывать на стол золотые монеты.

– Мне кажется, палач только обрадуется: ведь у него убавится работы. – Выровняв столбик из пяти монет, он начал новый. – Поймите, мисс Грей не отступит, пока не получит то, что хочет.

Вивиан принялась рыдать еще громче. Теперь на столе лежало уже десять гиней. Спайкс смотрел на них, не в силах отвести взгляд, а Дэвид закончил третий столбик.

– Не хочется из-за такой малости тревожить своих адвокатов.

С приятным звоном на стол легло еще пять золотых гиней, и мистер Спайкс, похоже, начал терять самообладание.

– Но как я могу его отпустить? Сегодня вечером мне нужно доставить всех разбойников в Ньюгейт.

Дэвид достал свою визитную карточку и отдал шерифу.

– Если возникнут проблемы, обращайтесь ко мне.

На Спайкса было жалко смотреть – его буквально раздирало между жадностью и чувством долга.

– Нет, сэр, это неправильно!

– Неужели? – усмехнулся Дэвид.

В каморке воцарилась тяжелая тишина. Спайкс переводил взгляд с денег на Дэвида и Вивиан, и с каждой секундой словно уменьшался в размерах, пока, наконец, не сдался:

– Ладно, будь по-вашему. Чаули, приведи мальчишку.

Констебль снова изумленно взглянул на шерифа, но послушно вышел в коридор.

– Надеюсь, вы больше ничего от меня не потребуете? – с отчаянием в голосе спросил Спайкс.

– Думаю, нет, – с улыбкой ответил Дэвид.

Шериф с облегчением перевел дух. Вивиан вытерла глаза и замерла, стараясь не выдать своей радости. Через несколько минут мучительного ожидания в коридоре раздались шаги. Еще пара томительных секунд – и в комнату вошел Саймон. Его худые плечи были опущены, с рук свисали цепи, а на бледном лице двумя пятнами выделялись огромные глаза в окружении темных синяков. Он обвел комнату взглядом и увидел сестру.

– Ты хотел бы порвать с преступным прошлым и начать новую, честную жизнь? – спросила Вивиан своим самым мягким, нежным голосом, и Саймон посмотрел на нее как на умалишенную, но все-таки сообразил, какого ответа от него ждут.

– Да, – проговорил он хрипло.

Вивиан захлопала в ладоши, с сияющей улыбкой повернулась к Дэвиду, и он со вздохом махнул рукой в сторону выхода. Констебль, который стоял за дверью, выступил вперед, и Вивиан вздрогнула от неожиданности. Он что-то тихо сказал насупившемуся Спайксу, и тот кивнул с мрачным выражением лица. Золотые гинеи исчезли со стола.

– Ну что, идем? – предложил Дэвид, и Вивиан кивнула.

Констебль открыл перед ними дверь, они вышли в коридор и едва не оглохли от диких воплей. Вне всякого сомнения, это кричал Флинн. Наверное, главарь видел, что сначала увели ее, а потом пришли за Саймоном, и догадался, что происходит.

– Как вы смеете меня тут держать, а этих отпускать? – ревел Флинн из недр тюрьмы. – Они же крысы! Эй ты, жирный болван, тебя обвели вокруг пальца! Они все это придумали! Это мошенничество, подлый обман! Ты совершаешь большую ошибку, прямо сейчас! Попомни мои слова.

Дэвид остановился и повернулся к шерифу:

– Это кто так вопит?

– Черный Герцог. Вернее, грабитель с большой дороги, который так себя называет.

– Вы уверены?

– Конечно, сэр, – кичливо заявил шериф. – Я сам снял с его пальца ваше кольцо с гербом.

Дэвид сжал руку в печатке в кулак и сказал:

– Прекрасно. Мои поздравления, мистер Спайкс. Проследите, чтобы его непременно повесили, да повыше.

Шериф явно обрадовался, что смог вернуть благосклонность высокого гостя, и с улыбкой поклонился:

– Насчет этого будьте спокойны, сэр.

Констебль бросился открывать перед ними парадную дверь. Вивиан глубоко вдохнула свежий воздух, стараясь унять дрожь, и Дэвид вывел ее в сияющее солнцем утро. Она не могла поверить, что оказалась на свободе, поскольку совсем уже смирилась с тем, что небо теперь увидит, когда пойдет по ступеням к виселице. Саймон хотя и молчал испуганно, ошеломленный происходящим, но все-таки был рядом! Дэвид не забыл о них и каким-то чудом вытащил обоих из-за решетки.

Перед крыльцом стояла огромная карета, блестевшая черным лаком, с четверкой запряженных в нее вороных коней. Лакей в серо-голубой бархатной ливрее соскочил с облучка и открыл для них дверь экипажа. Дэвид протянул ей руку, обтянутую безупречно белой перчаткой, и Вивиан вложила в нее свою грязную ладонь. Он помог ей забраться внутрь и сесть, а следом за ней в карету вошли Саймон и мужчина, который приехал с Дэвидом. Вивиан ждала, когда он займет место рядом с ними, но так и не дождалась. Девушка отдернула бархатную шторку и, выглянув наружу, увидела Дэвида верхом на великолепном сером жеребце.

По его сигналу кучер взял поводья, и карета тронулась. Шериф и констебль остались стоять на крыльце. Последнее, что увидела Вивиан, – это как он засунул руку в набитый монетами карман и его мрачное лицо расплылось в улыбке.

Какое-то время в карете было тихо, потом мужчина, сидевший напротив, радостно воскликнул:

– Вот это приключение! Да уж, мой дядя себе такого и представить не мог!

Саймон взял руку сестры и крепко пожал, и Вивиан ответила ему легким пожатием, взглядом давая понять, что лучше пока помолчать.

– Что вы имеете в виду? – обратилась она к незнакомцу.

Мужчина наклонился к ней. Его лицо сияло от восторга.

– Ну конечно же то, как мы освободили вас из тюрьмы! Клянусь, когда его светлость рассказал о своем плане, я подумал, что это безумие и вряд ли он сработает. Но у нас все получилось! Ура! – Мужчина замолчал и, широко улыбнувшись, заметил, как Вивиан с Саймоном тревожно переглянулись, поэтому добавил другим, более серьезным тоном: – Ах, прошу прощения, мадам, вы, должно быть, не знаете, что это был за план.

– Совершенно, – призналась Вивиан. – Я до сих пор не понимаю, как это произошло.

– Позвольте представиться: я личный секретарь его сиятельства герцога Эксетера Роджер Адамс.

Вивиан в полном изумлении уставилась на него. Герцог Эксетер? О чем он толкует?