Кристина Брук - Чаровница

– Вы как вишня, крем и шоколад, как сладкое изысканное угощение, которое не терпится отведать.

Слова Рэнда не только шокировали, но и интриговали, вызывали тайное волнение. По его глазам Сесили поняла, что он догадывается о ее чувствах.

С ленивой грацией Ашборн встал и подошел к Сесили. Она стояла не шевелясь, не отрывая взгляда от его лица, губ, странные мысли волновали ее: что могут сделать эти губы, если только дать им волю.

Надо было как можно скорее вернуть разговор к той самой причине, которая побудила ее прийти сюда, но, потеряв над собой контроль, Сесили не знала, как это сделать. Ашборн настолько взволновал ее, взбаламутил ее чувства, что она совсем потерялась.

А что, если он целовал ее только ради того, чтобы лишить душевного равновесия? Подобная холодная расчетливость с его стороны не очень нравилась Сесили, но сбрасывать ее со счетов тоже не стоило. Судя по всему, Ашборн был не только способен на такой поступок, но и знал толк в подобных делах.

Если бы не это злополучное письмо, то у Сесили хватило бы благоразумия и осторожности держаться как можно дальше от герцога Ашборна. Но письмо надо было во что бы то ни стало вернуть. Кроме того, нужно было разузнать, почему все бумаги Джонатана оказались в руках Ашборна. Для чего ему потребовались записи брата? И какую роль во всем этом играл «Прометеев клуб»?

Сесили не доверяла Ашборну. Во всяком случае, не настолько, чтобы честно признаться, что она ищет и для чего. Она не могла прямо и откровенно спросить Ашборна об интересующем ее письме. Письмо в случае неудачного расклада могло разрушить все ее брачные планы, все надежды на будущее.

Опасный блеск глаз Ашборна красноречивее любых слов говорил о том, что сегодня лучше его ни о чем не расспрашивать. Он сделал к ней еще один шаг, и Сесили едва удержалась от того, чтобы не отступить, более того, не убежать.

Она поспешно проговорила:

– Вы знаете, мне пора идти. Когда бумаги брата отыщутся, пожалуйста, дайте мне знать.

Сесили старательно притворялась, что ее не тревожит загадочный блеск его глаз.

– Я могу надеяться увидеть вас на балу в честь моего выхода в свет?

Ашборн улыбнулся в ответ, опять блеснув зубами:

– Не бойтесь, не пропущу.

Сесили хотела было нагнуться, чтобы поднять упавшую маску, но он опередил ее.

– Повернитесь спиной ко мне, – сказал Ашборн.

Сесили хотела было возразить – мол, она сама прекрасно справится, – но данное объяснение показалось ей трусливой отговоркой. Она молча повиновалась. Как только Рэнд встал за ее спиной, у нее от волнения сердце едва не выпрыгнуло из груди и сделалось так жарко, словно дело происходило летом. Его пальцы, завязывавшие тесемки на маске, касались ее волос, и от этих легких прикосновений у нее бегали по спине мурашки.

От замешательства Сесили не знала, что делать, что говорить, более того, как вести себя потом при встречах с Ашборном.

– Не туго? – Его голос звучал хрипло. Не от волнения ли?

– Нет-нет, благодарю вас, – торопливо ответила она. Как ни странно, ей захотелось прильнуть к нему, но, взяв себя в руки, Сесили сделала два быстрых шага вперед.

– Вы должны дать мне обещание. Никаких вольностей на балу. Запомните, мои кузины будут следить за мной, не отводя глаз, да и Монфор тоже будет посматривать в мою сторону.

– Не бойтесь, границы моего самообладания простираются настолько далеко, что не позволят мне обесчестить вас прямо на глазах светского общества, – насмешливо произнес Ашборн. – Независимо от того, будут рядом с вами или нет ваши близкие, внушающие вам такой страх.

– Перестаньте! Откуда же мне знать, как вы намерены себя вести? – возмутилась Сесили. – В подобных делах вы более сведущи, чем я.

– Большинство дам в нашем обществе скорее сочтут это за добродетель, в отличие от вас, Сесили. – Ашборн все с большей симпатией и интересом смотрел на Сесили. Ее наивность в некоторых вопросах казалась ему просто очаровательной. – Надо же, вам стыдно признаться в невежестве, в какой бы форме оно ни выражалось? Вам не нравится выглядеть неопытной даже там, где не принято выставлять напоказ свои собственные познания?

Его слова попали в цель. Справедливость суждения Ашборна показалась Сесили просто поразительной. Человек, с которым она встретилась только один раз в жизни, сумел так глубоко постичь одну из особенностей ее характера. Дело в том, что она терпеть не могла выглядеть глупой в той или иной ситуации или в какой-то области человеческих знаний. Но еще сильнее Сесили раздражало то, что в их отношениях отсутствие жизненного опыта заведомо ставило ее в проигрышное положение.

Сесили приготовилась на всякий случай к его возможным насмешкам, касавшимся ее смелого ночного проникновения в его дом или пробелов в ее образовании, но насмехаться над тем, как должна была вести себя юная леди? Нет, на это у нее точно не хватало ни смелости, ни безрассудства. Привитый с младых ногтей принцип – юная леди должна беречь свою честь до замужества – считался незыблемым и даже в ее глазах выглядел вполне разумным.

Хотя раньше никто не предлагал Сесили такой возможности – лишиться девственности.

Но даже если оставить в стороне мораль, все равно подобные романтические отношения несли в себе слишком много риска и опасности. Несмотря на закрытое и весьма далекое от реальной жизни воспитание, она слышала немало грустных историй об участи падших женщин. Вина в подобных историях, как это ни казалось Сесили странным, никогда не возлагалась на джентльменов. Мужчины выходили из них без всякого для себя ущерба, тогда как леди считалась опозоренной, к тому же зачастую попадала в интересное положение. Да, Сесили можно было считать неопытной и наивной, но только не дурой.

Однако одно не мешало другому, и Сесили проявляла огромный интерес к любовным отношениям между мужчиной и женщиной, о которых ей с нескрываемым восторгом рассказывали ее замужние кузины.

Ашборн, словно прочитав ее мысли, произнес:

– Думаю, не стоит напоминать о старой истине: от невежества только одно лекарство – обучение.

Хотя мрачное выражение его лица не изменилось, в голосе зазвучали теплые нотки – то ли от удивления, то ли от того, что ему стало смешно. Неужели он посмеивался над ней?!

Сесили насмешливо взглянула ему прямо в лицо и кокетливо присела в реверансе.

– Благодарю вас за науку, ваша светлость, но в данном случае я считаю неведение счастьем.

Ответный поклон Ашборна был таким же изящным и столь же гротескно насмешливым.

– Счастье, леди Сесили, понятие относительное.

Сесили повернулась и устремилась к выходу. Она убегала от него, и Ашборн, не удержавшись, рассмеялся ей вслед.

После ее ухода Рэнд еще долго стоял в задумчивости. Хорошо, что Сесили не догадывалась о том, каким опьяняющим, восхитительным оказался для него поцелуй. Пожалуй, он стал для него не меньшим потрясением, чем для нее.

Когда он сказал, что для них обоих будет лучше, если она уйдет, то это предложение было сделано не из вежливости, а скорее по необходимости, в противном случае он вряд ли мог бы поручиться за себя.

Ашборн усмехнулся: все его романтические замыслы пошли прахом. Разумеется, происшествие с Фредди и Луизой, оставив неприятный осадок, нарушило его душевное равновесие. Однако Сесили Уэструдер произвела на него неизмеримо более сильное впечатление. Запланированный вальс, романтическая прогулка в парке под луной – вся эта чепуха сразу вылетела у него из головы, как только он увидел ее. Мужской костюм, в котором она походила на очаровательного пажа, произвел на него сногсшибательное впечатление. Но разве можно было сравнить его с тем потрясением, которое он испытал, увидев ее в очаровательном женском наряде, который не скрывал, а, напротив, подчеркивал все прелести ее фигуры? А ее блестящие карие глаза на бледно-розовом лице казались шоколадными озерами на фоне пурпурного домино, которое усиливало их сияние. А ее губы… боже! Мурашки побежали у него по спине от одного воспоминания о поцелуе.

Более того, леди Сесили, ни о чем не догадываясь, тоже преподнесла ему сегодня полезный урок. Раньше Ашборн никогда не отказывал себе в плотских радостях, но только сейчас его интерес – и какой, надо заметить! – был вызван утонченной юной леди из самого высшего общества.

Положение было не просто щекотливым, а чертовски затруднительным.

Впрочем, а что, если посмотреть на все это с другой точки зрения? От этой мысли у него перехватило дыхание, а сердце забилось быстро и гулко, едва не выпрыгивая из груди.

Неужели он наконец нашел идеальную жену?

Интуитивное ощущение правильности пришедшей мысли овладело им с такой силой, что он замер на месте, чтобы побороть охватившие его радость и волнение. Ему захотелось броситься за ней, догнать и немедленно сделать предложение.

Нет – он замотал головой. Несмотря на всю свою заманчивость, этот шаг никак нельзя было назвать разумным. Хотя ему все было совершенно ясно и понятно: полдела сделано, оставалось теперь убедить Сесили в своей собственной правоте.

Титул и положение заведомо предполагали, что она должна согласиться на его предложение руки и сердца. Однако внутренний голос твердил об обратном: если Рэнд побежит за ней следом прямо сейчас, она откажет ему. Как ни странно, но трудность предприятия делала Сесили привлекательнее. Несмотря на ее склонность проникать в его дом тайком, да еще с тайными целями, леди Сесили Уэструдер как нельзя лучше подходила на роль его невесты. Она была племянницей герцога и дочерью графа. Несмотря на юность, она обладала выдержкой, достоинством и хорошими манерами. У Рэнда не было никаких сомнений в том, что она прекрасно справится с ролью хозяйки дома, сумеет принять гостей, сколько бы их ни было.

Но больше всего ему нужен был наследник. Взор Рэнда затуманился, им овладело возбуждение. Ради этого он готов был залазить в постель к Сесили столько раз, сколько потребуется.