Ашборн наклонил голову:

– Я очень польщен.

Притворно вздохнув, он заметил:

– Вы сняли груз с моей души, а то я уже начал подумывать о том, где и как мне с вами можно встретиться.

Глаза у Сесили округлились от удивления:

– Неужели?

Жаль, что она пришла. Ей стало любопытно, что бы он предпринял, на что решился бы ради того, чтобы встретиться с ней.

– Так-так, и что бы вы предприняли? Прискакали на бал к моей кузине и похитили меня, как это сделал юный Лохинвар, герой романа Вальтер Скотта?

Столь смешной и веселой шутки в свой адрес Рэнд даже не ожидал.

Улыбнувшись, он ответил:

– Чудесный способ! Может быть, я бы прибегнул к нему, но полагаю, что смог бы найти более изящный и ловкий выход из этого положения.

Слегка опешив от столь искусного выпада, Сесили съязвила:

– О, как я польщена.

И тут же перешла прямо к интересовавшему ее делу:

– Вы обещали послать за бумагами брата, которые хранятся в вашем загородном поместье. Где же они? Можно взглянуть на них?

– Сперва дневник, если это вас не затруднит.

Сесили окинула его пытливым и вопрошающим взглядом:

– Как я погляжу, вам явно не терпится заполучить этот дневник.

– Чисто научный интерес. – Протянув руку, Ашборн повторил: – Если вам не трудно.

Небрежно пожав плечами – мол, какие трудности, – Сесили встала, подошла к столу и взяла дневник. Передавая его Ашборну, она подчеркнуто произнесла:

– А теперь бумаги моего брата.

Ашборн раскрыл дневник и начал быстро его пролистывать, словно не расслышав ее. На самом деле Ашборн размышлял, как ему лучше всего выйти из неловкого положения. Сказать правду или нет?

Положив дневник на стол, он решительно произнес:

– Боюсь вас огорчить, но прислуга в поместье пока еще не нашла ничего.

Ашборн развел руки, словно говоря «я сделал все, что мог», но Сесили не поддалась на его уловку. Она ему не доверяла.

– Прошу извинить меня, я невольно обманул вас, но у меня действительно не было никакой возможности вас предупредить.

Сесили сильно подозревала, что при желании он сумел бы найти способ связаться с ней, сообщить ей хотя бы запиской, но, видимо, это желание у него напрочь отсутствовало. А она-то так старалась, не побоялась гнева Монфора, рисковала своей репутацией – и все напрасно.

Ашборн подошел к ней совсем близко, так, что она явственно ощутила запах его парфюма.

– Позвольте?

Прежде чем Сесили успела сообразить, что ему надо от ее, как он откинул капюшон ее домино и принялся пальцами нащупывать завязки маски. Маска мягко упала ей на колени, и прохлада приятно обдала лицо.

Однако на этом Ашборн не остановился. Он принялся развязывать спереди тесемки на ее домино.

Сесили охватили странные, противоречивые ощущения: в голове стало легко и ясно, тогда как в животе возникло возбуждение, тянущее, жаркое, распространявшееся куда-то вниз.

Не стоило позволять ему заходить так далеко. Это недопустимые вольности.

– Ваша светлость, я пришла сюда не для того…

– Зови меня Рэнд, – прошептал он, по-прежнему развязывая шнурки на ее плаще-домино.

– Не кажется ли вам, что это не совсем прилично?

Сесили торопливо схватилась рукой за отвороты домино, чтобы не позволить ему распахнуть их.

Почему она так сопротивлялась, чего так испугалась? Если он и снимает с нее домино, что тут такого страшного? Разве под домино на ней не надето платье? Респектабельное, закрытое, приличное донельзя. Разве она не считает себя практичной, лишенной глупых предрассудков и свободной от стесняющих условностей.

Но не нормы приличия и морали, присущие леди, впервые вышедшей в свет, а какой-то животный инстинкт настойчиво твердил Сесили об опасности. Инстинкт предупреждал: опасно играть с огнем, за снятым домино обязательно последует продолжение.

– Не бойтесь меня, леди Сесили, я вас не съем. Неужели я похож на людоеда?

Ашборн смотрел на нее такими жадными глазами, в его взгляде было столько огня, что ей было не до смеха.

Они как будто стояли на краю обрыва – даже не стояли, а балансировали, – и, казалось, один неверный шаг, и оба сорвутся в пропасть, – нет, рухнут в бездну.

– Я пришла сюда не для того, чтобы флиртовать с вами, – как можно более твердо и решительно произнесла Сесили.

Ашборн усмехнулся:

– Вы полагаете, это можно назвать флиртом?

Сесили пропустила его едкое замечание мимо ушей.

– Вы знаете, зачем я пришла сюда.

Он окинул ее испытующим взглядом.

– Даже если вы не хотите признаться самой себе, вы все равно знаете, почему я так жаждал этой встречи. – Сесили открыла было рот, чтобы возмутиться, но Ашборн, вскинув руку, остановил ее. – Кроме того, я полагаю, что в глубине души вы не против того, что, возможно, произойдет сейчас между нами.

Рэнд намеренно понизил голос, и тот звучал волнующе, завораживающе. Его глаза тут же оказались напротив ее глаз, в них отражались нежность и чувственность, но вместе с тем они словно повелевали Сесили слушаться его немых команд. Он устремил взор на ее губы, еще не прикоснувшись к ним. Он словно заставлял ее выполнять его тайные желания. Все обычное для Сесили легкомыслие сдуло словно ветром.

Она молча принялась ругать себя на чем свет стоит: почему она тут сидит, словно проглотив язык, и смотрит на него, как кролик на удава. Но ее удерживала какая-то невидимая сила. Неужели она в самом деле втайне желает продолжения? Чушь, она пришла сюда ради письма и ради брата.

«Очнись, очнись», – стучало в ее голове, словно раздавались удары судового колокола, но на самом деле это так гулко отдавался стук ее сердца.

Призвав на помощь всю свою волю, она выдавила из себя:

– Помнится, вы обещали мне кое-что рассказать о «Прометеевом клубе».

– Всему свое время, – уклончиво ответил он, подвигаясь к ней ближе.

Все слегка расплылось перед глазами Сесили. Сознание кричало ей: соберись, не будь размазней, а если не можешь дать отпор, то беги, спасайся. Однако тело отказывалось ей повиноваться, оно ее не слушалось. Сесили вся замерла в ожидании чего-то неотвратимого и неизбежного, и оно наступило.

Ашборн приник губами к ее рту. Все закачалось перед ее глазами, и прежней Сесили не стало – возникла другая, прежде ей неизвестная. Новая Сесили. Ощущения поражали своей необычностью, это была удивительная смесь внутреннего жара, волнения и неопределенное желания чего-то запретного. Его горячие, дышавшие нежностью и страстью губы как будто ждали от нее какого-то ответа, но Сесили не могла понять, какого именно, хотя смутно догадывалась. Ее ответ вышел робким, неуклюжим, наивным, но, по-видимому, это нисколько не обеспокоило его.

Вздохнув, Рэнд обнял Сесили, привлекая ближе и продлевая поцелуй.

Ею овладело желание, стремительно и так сильно, что она обрадовалась: ее и его желания совпадают; им обоим хочется одного и того же, и Сесили нравилось это единение, более того, ей захотелось ответить на его поцелуй с такой же силой и страстью.

Впрочем, в самом удаленном уголке ее сознания не очень четко, но звучал еще голос благоразумия. Она знала: пора остановиться, и не могла. Раньше ни один мужчина не целовал ее так, и, как знать, никто не будет ее так целовать потом. Любопытство и необычное возбуждение, которые он пробудил в ней, удерживали ее и мешали оттолкнуть Ашборна, что как раз следовало бы сделать.

Ашборн продолжал свою игру. Обвив одной рукой ее за талию, он принялся целовать ее медленно и нежно, вызывая в ней новые волны удивления и удовольствия. Сесили расслабленно откинулась на мягкий валик дивана.

И тут, как не могла не заметить Сесили, активность Ашборна возросла. Он принялся осыпать поцелуями ее щеки, шею, грудь. Всякий раз, когда дрожь наслаждения пробегала по ее телу, он шептал ей какие-то ласковые, хотя и невнятные слова. Он приник к ней, и его рука, скользнув под домино, принялась гладить ее грудь.

От охватившего ее наслаждения у Сесили перехватило дыхание. Но тут с неожиданной силой в ее ушах зазвучал тревожный звон колокола, предупреждавший – дело зашло слишком далеко, пора остановиться, в противном случае… Но об этом Сесили было даже страшно подумать.

– Нет, нет, стойте, – со страхом заговорила она, сделав попытку приподняться. – Прекратите сейчас же.

Ашборн тут же остановился, с хриплым вздохом откинувшись назад, и провел рукой по волосам. По его виду было заметно, как он раздосадован.

Сесили соскочила с дивана. Поправив на себе домино, она с негодованием произнесла:

– Не знаю, на что вы рассчитывали, но я пришла сюда вовсе не за этим.

Сесили замялась из боязни, как бы он не поднял ее на смех. Что бы она ни говорила, но маска и домино производили впечатление, что она пришла сюда, имея втайне подобные мысли.

Может, ей следовало рассказать о Норланде? Нет-нет, тогда она будет выглядеть еще смешнее. Кроме того, известие о женихе вряд ли охладило бы пыл Ашборна.

– Да, я знаю, что вы пришли сюда вовсе не за этим. – Его ответ, произнесенный извиняющемся тоном, удивил Сесили. – Вы правы, вам не стоит дольше оставаться здесь. Это чревато. Вы так привлекательны, Сесили, что я, поддавшись искушению, могу не устоять.

Комплимент, каким бы он ни был, не мог не польстить Сесили. Но разве могла юная благовоспитанная леди в подобной ситуации не разыграть возмущение? И Сесили с должным укором произнесла:

– Настоящий джентльмен умеет владеть собой и обязан сдерживать свои желания. Было бы смешно упрекать меня в том, что у вас не хватило…

– Конечно, мне не в чем вас упрекнуть, – перебил он ее. – Несмотря на это, если вы задержитесь здесь, то я опять примусь за свое. Вы так выглядите, что я не в силах устоять.

Вместо того чтобы, не задавая лишних вопросов, благоразумно уйти, Сесили поинтересовалась:

– И как же я выгляжу?

В его глазах заплясали веселые, насмешливые огоньки.