Гийом Мюссо - Бумажная девушка

– Я никогда не делал вид, что я другой. Итак, сколько?

– Вы в любом случае уже знаете: с десяток…

– Назовите точную цифру.

– Я не стану их считать в вашем присутствии!

– На это уйдет слишком много времени?

– На что вы намекаете? На то, что я шлюха?

– Я этого не говорил.

– Нет, но очень громко подумали.

Нечувствительный к ее стыдливости, я продолжал то, что все больше становилось похожим на пытку.

– Так сколько?

– Шестнадцать, кажется.

– И из этих «шестнадцати, кажется» скольких вы любили?

Она вздохнула:

– Двоих. Первого и последнего: Тео и Джека.

– Девственника и похотливого павиана. Вы предпочитаете крайности.

Женщина с презрением посмотрела на меня:

– Вау, вот он класс! Вы настоящий джентльмен.

Вида я не подал, но мне пришлось признать, что на каждый вопрос она ответила правильно.

Дзинь!

Кто-то позвонил в дверь, но я не собирался открывать.

– Вы закончили с вашими похабными вопросами? – с вызовом поинтересовалась Билли.

Я задал вопрос-ловушку:

– Ваша настольная книга?

Она смущенно пожала плечами:

– Не знаю. Я мало читаю, у меня нет на это времени.

– Отличный предлог!

– Если вы находите меня слишком глупой, то сердиться вы можете исключительно на себя! Напоминаю вам, что я создана вашим воображением. Это вы меня придумали!

Дзинь! Дзинь!

Посетитель за дверью терзал звонок, но он устанет раньше, чем я.

Раздраженный ситуацией в целом и обескураженный каждым ее правильным ответом, я завелся, не осознавая, что мой допрос превращался в преследование.

– Ваше самое большое сожаление?

– Что у меня до сих пор нет ребенка.

– В какой момент жизни вы были наиболее счастливы?

– Когда я в последний раз проснулась в объятиях Джека.

– Когда вы в последний раз плакали?

– Я забыла.

– Настаиваю, отвечайте!

– Не знаю, я плачу по любому пустяку.

– Назовите последний раз, когда это было важно.

– Полгода назад, когда мне пришлось усыпить моего пса. Его звали Аргос. Это в вашем досье не отмечено?

Дзинь! Дзинь! Дзинь!

Мне следовало удовлетвориться этими ответами. Я получил больше доказательств, чем мне было нужно, но все происходящее настолько сбивало меня с толку… Эта маленькая игра перенесла меня в другое измерение, в другую реальность, которую мой разум отказывался признавать. В смятении я обратил свой гнев против Билли:

– Чего вы больше всего боитесь?

– Будущего.

– Вы можете вспомнить худший день вашей жизни?

– Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом.

– Это будет последним вопросом.

– Прошу вас…

Я крепко схватил ее за руку:

– Отвечайте!

– ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, вы делаете мне больно! – закричала она, отбиваясь.

– ТОМ! – крикнул голос из-за двери.

Билли высвободилась из моей руки. Ее лицо побелело, в глазах загорелся огонь страдания.

– ТОМ! ОТКРОЙ ЖЕ МНЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ВОЗВРАЩАТЬСЯ СЮДА С БУЛЬДОЗЕРОМ!

Это, разумеется, был Мило…

Билли укрылась на террасе. Мне очень хотелось пойти и утешить ее после того, как я причинил ей боль, ведь я был уверен, что она не изображала гнев и печаль. Но я был настолько выбит из колеи, что перспективу поделиться этой девушкой с кем-то еще я воспринял с огромным облегчением.

– Ты едва не встретился с бульдозером! – заверил меня Мило, вваливаясь в гостиную. – О-ля-ля! Тебе не лучше. Ты выглядишь так, словно надышался бикарбоната.

– Что тебе нужно?

– Я приехал забрать мою машину, если тебя это не слишком смущает! Хочу прокатиться на ней в последний раз, прежде чем ее заберут приставы…

Малибу. 10 часов утра

– Здравствуй, Том, – поприветствовала меня Кароль, тоже вошедшая в гостиную.

Она была в форме. Я бросил взгляд на улицу и увидел, что перед моим домом припаркован полицейский автомобиль.

– Ты приехала, чтобы арестовать меня? – пошутил я, крепко обнимая ее.

– Да у тебя кровь идет! – воскликнула она.

Я нахмурился, потом заметил пятна крови на моей сорочке: сувенир, оставленный разрезанной рукой Билли.

– Не пугайся, это не моя кровь.

– Этим ты решил меня успокоить? К тому же кровь совсем свежая, – подозрительным тоном сказала Кароль.

– Подождите. Вы не можете представить, что со мной случилось! Вчера ночью…

– Чье это платье? – прервал меня Мило, поднимая шелковую тунику, перепачканную кровью.

– Авроры, но…

– Авроры? Только не говори мне, что ты…

– Нет! Оно было не на ней. Это была другая женщина.

– Ага, значит, ты встречаешься с другой женщиной! – воскликнул Мило. – Это хороший знак! Я ее знаю?

– В каком-то смысле да.

Кароль и Мило обменялись изумленными взглядами и спросили хором:

– Кто она?

– Загляните на террасу. Вы очень удивитесь.

Они поспешно прошли через гостиную и высунули головы в открытую дверь. Последовали десять секунд тишины, пока Мило не констатировал:

– Там никого нет, парень.

Удивленный, я вышел к ним на террасу, где дул освежающий бриз.

Стол и стулья были перевернуты, плитки усеяны множеством мелких осколков стекла, кругом лужицы кофе, бананового компота и кленового сиропа, но никаких следов Билли.

– Армия проводила у тебя ядерные испытания? – поинтересовалась Кароль.

– Точно, здесь хуже, чем в Кабуле, – поддержал ее Мило.

Я прикрыл глаза от слепящего солнца и посмотрел на горизонт. Гроза, бушевавшая накануне, вернула пляжу дикий вид. Волны с клочьями пены вынесли на берег несколько стволов деревьев, коричневые водоросли, старую доску для сёрфинга и даже остов велосипеда. Но мне следовало принять очевидное: Билли исчезла.

Повинуясь профессиональному рефлексу, Кароль присела на корточки около стеклянной двери, с тревогой разглядывая пятна крови, которые начинали высыхать на стекле.

– Что произошло, Том? Ты с кем-то подрался?

– Нет! Просто…

– Я считаю, что на этот раз ты обязан объясниться. – Мило опять не дал мне договорить.

– Но, идиот несчастный, ты бы уже давно получил все объяснения, если бы позволил мне договорить!

– Так договаривай же, наконец! Кто разгромил террасу? Чья кровь на платье? Папы римского? Махатмы Ганди? Мэрилин Монро?

– Билли Донелли.

– Билли Донелли? Но это же персонаж твоих романов!

– Вот именно.

– Ты получаешь удовольствие, издеваясь надо мной? – вскипел Мило. – А я еще из-за него волнуюсь! Если бы нужно было, я бы помог тебе закопать труп среди ночи, а ты, ты только и делаешь, что принимаешь меня за…

Кароль выпрямилась и тоном матери, ругающей детей, прервала нашу перепалку, повторяя жесты арбитра на боксерском ринге:

– Время вышло, парни! Дешевых шуток более чем достаточно! Сейчас мы сядем за стол и спокойно во всем разберемся, согласны?

* * *

Так мы и сделали.

Более четверти часа, не упуская ни одной детали, я рассказывал им мою невероятную историю, начиная со странной встречи с Билли посреди ночи и заканчивая допросом, который я устроил ей этим утром, убедившим меня в том, что она именно та, за кого себя выдает.

– Итак, если я правильно понял, – подвел черту Мило, – одна из героинь твоего романа выпала из плохо напечатанной фразы и оказалась в твоем доме. Так как она была голая, то надела платье, принадлежащее твоей бывшей подружке, а потом приготовила тебе на завтрак оладьи с бананом. Чтобы отблагодарить девушку, ты запер ее на террасе. Пока ты слушал Майлза Дэвиса, она вскрыла себе вены, перепачкала все вокруг кровью, а потом заклеила раны суперклеем «только для керамики и фарфора». Потом вы с ней выкурили трубку мира, сыграв в «правду». Она назвала тебя сексуальным маньяком, ты ее – шлюхой. Затем она произнесла волшебную фразу и исчезла как раз в тот момент, когда мы звонили в дверь. Я ничего не перепутал?

– Забудь. – Я вздохнул. – Я так и знал, что ты все повернешь против меня.

– Один последний вопрос: каким «табаком» вы набивали вашу трубку мира?

– Хватит! – остановила его Кароль.

Мило с тревогой посмотрел на меня:

– Тебе необходима консультация твоего психолога.

– Об этом не может быть и речи, я очень хорошо себя чувствую.

– Послушай, я знаю, что я в ответе за наш финансовый крах. Я знаю, что мне не следовало давить на тебя, заставляя написать следующую книгу к конкретному сроку. Но сейчас ты меня пугаешь, Том. Ты теряешь рассудок.

– Налицо все признаки выгорания, – смягчила вердикт Кароль, – профессиональный кризис. Три года ты работал без остановки: писал по ночам, встречался с читателями, выступал на конференциях, путешествовал, продвигая книги и подписывая их читателям. Никто бы не выдержал такой нагрузки, Том. Твой разрыв с Авророй стал последней каплей, переполнившей чашу. Ты просто нуждаешься в отдыхе.

– Прекратите разговаривать со мной как с ребенком.

– Тебе нужно снова начать сеансы с психотерапевтом, – повторил Мило. – Она рассказывала нам о лечении сном, который…

– Как это «она вам рассказывала»? Вы разговаривали с доктором Шнабель, не предупредив меня?

– Мы на твоей стороне, Том, а не против тебя, – попытался успокоить меня Мило.

– Но разве ты не можешь выпустить меня из виду хотя бы на три минуты? Ты не мог бы иногда заниматься своей жизнью, а не всегда только моей?

Задетый этой репликой, Мило покачал головой, открыл рот, явно хотел что-то сказать, но его лицо посерьезнело, и он передумал. Вместо этого он взял сигарету «Данхилл» из оставшейся лежать на столе пачки и вышел на пляж, чтобы покурить в одиночестве.