По настоянию того же Темы Ира прочла «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Ее герой был красавцем, а на его портрете волшебным образом отпечатывались все его пороки. Тогда книжка ее только посмешила, а теперь, теперь она почти поверила, что такое возможно.

21

Пару дней Ира никому не звонила и из дому не выходила. С головой она погрузилась в работу, благо заданий у нее было очень много. За это время несколько раз появлялась Аня Малышева, но Ира отвечала, что с головой ушла в рисование, и сворачивала разговоры. А тут вдруг взяла трубку и, сама не зная зачем, набрала заветный номер.

– Слушаю, – ответил Константин Юрьевич.

Девушка ужасно обрадовалась, что к телефону подошел не Артем.

– Здраствуйте, это Ира.

– Да-да, Ирочка, Темочка оставил вам клочок бумаги и номер телефона. Прочесть?

– Нет! – выкрикнула Ира. – Не сейчас, ой, извините. Я ведь вам звоню.

– Мне? Интересно. – Он усмехнулся. – Молоденькие девочки не удостаивали меня вниманием последние лет сорок. Так чем могу быть полезен?

– Я хотела бы написать ваш портрет. Мне нужно, если разрешите.

– Ах вот оно что… – Он немного помолчал. – Милости прошу. Только я, видите ли, в последнее время нездоров. Все больше в кресле сижу.

– А можно, я сегодня приеду?

– Вот так, с места в карьер? Ну что с вами поделаешь, приезжайте. По дороге хлеба захватите. Договорились?

– Конечно. Спасибо, огромное спасибо. Я скоро приеду. До свидания.

Ира лихорадочно собиралась. Зачем она напросилась к Константину Юрьевичу, она и сама не знала. Может, хотела узнать новый Темин телефон, а может, его бывшая девушка хотела посмотреть на его бывший дом.

Константин Юрьевич открыл не сразу.

– Прошу в комнату. Только обождите немного, у меня важный разговор. Простите. – И он удалился с телефоном в Темину комнату, но дверь не закрыл.

Войдя в квартиру, Ира сразу же заметила запустение. Бумажки на полу, на кухне полная раковина грязной посуды, серая пленка пыли на книгах, запах аптеки. Да и сам старик выглядел не лучшим образом, постарел, осунулся.

Ира впервые за последние дни почувствовала неожиданный прилив энергии. Тоска отступила, и явились силы. Пока Константин Юрьевич с кем-то по-английски беседовал, времени она не теряла. Старик говорил минут сорок, и за этот срок девушка справилась и с бумажками, и с посудой, и с пылью, мысленно нахваливая себя за то, что догадалась купить не только хлеб, но и лимоны.

Потом Константин Юрьевич освободился, включил музыку, сел в кресло и положил книгу на колени.

– Благодарю вас. – Он окинул взглядом комнату. – Но право, не стоило беспокоиться. Совсем скоро я поправлюсь и приведу в порядок домашнее хозяйство.

– Я так просто. – Ира покраснела.

Некоторое время они молчали. Играла тихая музыка. Старик читал, а девушка делала наброски. Она прибежала сюда с полнейшим сумбуром в голове. Сначала ей казалось, что вот сейчас откроется дверь, войдет Артем, и она даже придумывала слова, которые ему скажет. Но постепенно она успокаивалась, нет, конечно, Тема не появится сегодня. Может быть, потом когда-нибудь? И в музыке и в самом старике было что-то такое, заставившее девушку думать о событиях последних дней как о вещах давно прошедших.

– Вы ни о чем не хотите меня спросить? – Константин Юрьевич взглянул Ире прямо в глаза.

– Хочу. – Уголек дрогнул у нее в руке. – Я хочу спросить, можно ли мне прийти завтра.

– Конечно, только назавтра напросилась на беседу одна чуть-чуть сумасшедшая журналистка. Если вас не пугает встреча с ней, милости прошу с полудня.

Ира рисовала еще с полчаса, потом под руководством Константина Юрьевича она заварила чай, выпила чашку и ушла. Все это время они говорили очень мало. Да и то о вещах совершенно посторонних. Артема Ира вообще не упоминала, а Константин Юрьевич высказался лишь раз:

– Бедный мой мальчик, он так обижается, если им не восхищаются.

По дороге домой Ира дала себе слово всегда-всегда навещать одинокого больного старика. Она понимала, что сам-то он помощи не попросит. Да может, это и нужно не столько ему, сколько ей самой.

За ужином родители поинтересовались, куда Ира подевалась, а услыхав ответ, переглянулись.

– Ну и хорошо, – подытожил папа. – Ты говоришь, он теперь один остался? Надо старику помочь.

– Можно, кстати, напрячься и обед приготовить, – добавила мама. – Тебе не сложно, а ему полегче.

На том этот разговор и кончился. Ни Артема, ни историю в Ботаническом саду у Дмитриевых не вспоминали.

– Вот склероз, переходящий в маразм. – Григорий Ильич хлопнул себя по лбу. – Дочь, тебе телеграмма.

Ира развернула бумажку и прочла: «Возвращаюсь 31 Внуково рейс 654 12. 30. Если сможешь. Егор».

Девушка взяла листочек и пошла к себе. «Значит, – думала она, – Егор Тарасов будет здесь уже завтра. Вот и хорошо. Просто отлично! И я, конечно, его встречу!»

Странно, еще несколько дней назад она бы побоялась объяснить Егору существование Артема. Но теперь Артема не стало, а Ире очень захотелось увидеть Егора. Они не могли бы заменить друг друга, потому что девушка относилась к каждому по-разному.

Перед Темой она благоговела, она им восхищалась, но все это время он оставался для нее непостижимой загадкой. Артем был одинаково чужим и прежде, пока представлялся Ире прекрасным принцем, и теперь, разом став ничтожным карликом. С Егором все обстояло иначе. Но как? Может быть, она это скоро почувствует. Девушка не была уверена в том, что расскажет ему все, но ей казалось, Егор обязательно поймет. Может быть, поймет лучше, чем даже Аня Малышева.

22

Часов в восемь в дверь позвонили. Ира накинула халатик и босая направилась к двери.

– Кто-о-о-о там? – она сладко зевнула.

– Ир, открывай. – Из-за двери донесся голос Ани Малышевой. – Дело есть.

Такого отродясь не бывало. Каникулы, а Малышева поднялась ни свет ни заря. Ее и в школу-то вечно с трудом поднимают, а тут сама вскочила.

– В последний день каникул нормальные люди спят и не парятся. – Ира повернула ключ. – Заходи.

– Ты извини. – Аня некоторое время топталась у двери. – Я бы тебя не трогала, но проблема нарисовалась.

– Не сотрешь? – Она поежилась. – Ладно, двигай на кухню, там в холодильнике пирожные заныканы. Ищи! Я только до ванной доберусь. – По пути Ира прихватила одежду. – Пока не умоюсь, я не человек. – Она включила воду.

А минут через пятнадцать девушки уже сидели на кухне за столом.

– Ну что, все слоны в Африке сдохли? – Ира выжидательно смотрела на подругу.

– Да нет. – Аня смущенно пожала плечами. – Поголовье слонов на прежнем уровне. Мне срочно эмблемка нужна.

– Какая эмблемка?

– Ну для спелео. Мы тут с Волковым все последнее время снарягу готовили. – Она показала почти черные от уколов иголки подушечки пальцев.

Ира вытаращила глаза.

– Ты что, колешься новым способом?

– Бред, почему колюсь-то? – Аня поджала губы. – Просто самая лучшая снаряга – самопальная либо за три штуки баксов. Вот мы и шили, а это следы от иголки. Шьется-то все вручную.

Ира покрутила пальцем у виска.

– Да ладно тебе! – Аня спрятала руки под стол. – Нам по кайфу. Я вот чего хотела. И на рюк и на куртку эмблемку нужно сделать свою. Пожалуйста, нарисуй мне, а? И трафаретик сделай. Ты же профи.

– И когда нужно? – Ира смотрела на подругу с нескрываемым сожалением.

– Вчера, но сегодня тоже пойдет.

Ира, невнятно ворча, отправилась к себе и вернулась с листом плотного картона. Немного помедлив, она нарисовала палатку в виде буквы «А», а под ней изящный бантик из толстой веревки.

– Вау! – Аня даже в ладоши захлопала. – Просто супер! Слушай, а ты можешь сама все вырезать? А то у меня руки плохо слушаются.

– Интересно, как ты собираешься в школе писать? – Ира взяла разделочную доску и нож с узким лезвием.

– Завтра наверняка уже легче будет! – Аня беспечно махнула рукой. – Какой класс! Все, что надо.

У Иры на языке вертелось несколько колкостей, но подруга выглядела такой счастливой, что она сказала лишь самую безобидную:

– С ума каждый сходит по-своему.

Через несколько минут трафарет был готов. Аня схватила картоночку и приложила ее к зеленой дверце холодильника.

– Клево! Спасибо, ты даже не представляешь, что сделала! – Она чмокнула подругу в щеку и двинулась в прихожую.

– Стоять! – Ира преградила подруге дорогу. – А кофе? А поболтать?

Аня умоляюще сложила руки:

– Мне все это еще нужно нанести и чтоб краска высохла. – Она пятилась к дверям. – Давай завтра, а? Вот завтра хоть до ночи, ладно?

– Иди уж. – Ира подумала, что при желании, конечно, сможет продержать подругу еще полчаса, но что толку.

Когда Малышева в таком состоянии, она никого не видит и не слышит, разговаривать с ней все равно что беседовать с тем же холодильником.

– Пока. Пока. Пока. – Аня захлопнула за собой дверь.

До Иры долетел звук удаляющихся шагов. Перескакивая через две ступеньки Малышева сбегала вниз по лестнице.

«Подруга называется. – Ира вернулась на кухню. – Мало мне было ее Волкова, так теперь еще пещеры завелись». Случись такая история полгода назад, она бы смертельно обиделась, но сейчас нет. Ира изменилась, и теперь на многое смотрела иначе. Жизнь казалась ей такой огромной, что в ней легко могли уместиться и любовь, и подруги, и увлечения, и обязанности, причем нисколько друг друга не стесняя. Вдруг зазвонил телефон. Как ни странно, это была Лиза Кукушкина.

– Какой у тебя адрес? – Это вместо привета.

Ира назвала.

– Да нет же! – Лиза рассмеялась. – Электронный. У твоего отца мыло есть?

– Есть. – Иру не слишком интересовал компьютер, и на память адреса она не знала. – Погоди. Там записано, сейчас продиктую. – Она нашла адрес и по буквам, медленно прочла его Лизе. – Вот. А зачем?