Джейн Эшфорд - Брак на пари

— Может, выпьете немного бренди? — спросил Уэрхем, с удовольствием смакуя напиток. — Уверяю вас, оно того стоит.

Семь лет жестоких уроков напомнили о себе, как только Эмма отвела глаза. Ну конечно! Он все это делает нарочно. Старается отвлечь ее внимание, чтобы она проиграла. Собрав в кулак всю свою решимость, Эмма сосредоточила внимание на картах. Нет уж, больше она не попадется на этот крючок!

Вторую партию Эмма выиграла. Теперь они шли ровно. Но, бросив на Уэрхема злорадный взгляд, она заметила на его губах легкую улыбку. Что это значит? Он налил себе еще бренди и сделал пару маленьких глотков. Интересно, что означает эта улыбка? У него такой вид, будто он получает огромное удовольствие от этой игры, — подумала Эмма. — Он как будто вовсе не опасается проигрыша. Какая отвратительная самоуверенность!

Теперь все зависело от третьей партии. Эмма взяла новую колоду, распечатала ее и приготовилась сдавать.

— Напрасно вы отказываетесь от бренди.

— Не надейтесь, что я позволю вам затуманить мой мозг спиртным, — жестко сказала Эмма. И, не глядя на него, стала сдавать.

— Кто вы? — вдруг спросил Уэрхем. — Откуда вы появились? У вас манеры и выговор женщины аристократического круга, но вы совсем не похожи на тех светских дам, с которыми меня сводит судьба.

Эмма вспыхнула. Что-то в его тоне смутило ее: не то это было восхищение, не то насмешка.

Пусть бы эти дамы провели семь лет так, как провела их я, — подумала она, — вот тогда бы вы все поняли.

— Я пришла сюда играть в карты, а не вести с вами светскую беседу! — В ее голосе был лед.

Уэрхем на это замечание только вскинул бровь. В очаге догорали поленья. Одна из свечей погасла, и Эмма уловила приятный запах воска и дыма. Дело близилось к утру, вокруг стояла тишина, которую нарушало лишь похрапывание Ферека в холле.

Противники молча разглядывали свои карты и рассчитывали, что может оказаться в прикупе. Наконец, поменяв карты, Уэрхем сказал:

— По-моему, у меня масть сильнее, — И он выложил карты на стол.

Эмма с ужасом смотрела на них.

— У меня также квинта, — продолжал он, положив на стол еще пять карт.

Эмма быстро взглянула ему в лицо и тут же опустила глаза.

— Согласны? — спросил он.

Она сглотнула и кивнула головой.

— Прекрасно. Значит, квинта, терция, четыре туза, три короля и одиннадцать взяток.

Широко раскрытыми глазами Эмма глядела на выложенные перед ней роскошные карты, затем посмотрела на единственную карту, которая осталась у него в руках. От нее зависело, потерпит она сокрушительный разгром или нет. Но какую же карту оставить ей? Подумав секунду, она решилась.

— Дама бубен, — сказала она, бросив на стол остальные карты.

— Очень жаль. — И Уэрхем открыл последнюю карту — семерку треф.

— Без взяток, — проговорила Эмма. Как же позорно он ее разгромил!

— Не повезло вам, — сочувственно сказал Уэрхем.

— Никак не могу поверить, что вы оставили эту паршивую семерку.

— Вместо того, чтобы сбросить ее в надежде получить короля или даму?

Эмма кивнула:

— Вы шли на огромный риск.

— Да, иногда я иду на риск, — признал Уэрхем. — Но если вы хотите смутить противника, вам тоже надо больше рисковать.

И он улыбнулся.

«Какая обаятельная улыбка, — подумала Эмма. — В ней нет ни злорадства, ни презрения. Какая теплая улыбка и какой теплый взгляд!». Они почти смягчили удар, нанесенный поражением. Почти.

— Но мы не договорились, что вы ставите на кон, — заметил Уэрхем.

— Вы меня об этом не спросили!

Не могла же она поставить сумму, равную долгу Беллингема!

— Это верно.

Колин увидел, что она в растерянности прикусила нижнюю губу, и с удовольствием наблюдал, как вздымается ее грудь под атласным платьем.

— В таком случае мы квиты, — сказал он.

Эмма несильно стукнула кулаком по столу.

Она была уверена, что обыграет меня, и о дальнейшем не задумывалась, — подумал Колин. Он с любопытством ждал, что она предпримет. Несмотря на полный разгром, на ее лице была написана решимость.

— Давайте сыграем еще, — наконец выговорила она.

Упорная дама, — одобрительно подумал Колин. Он втянул ноздрями воздух, упиваясь ароматом ее духов, задержал взгляд на нежной белизне ее плеч. Нет, такой женщины он никогда раньше не встречал. Он не хотел, чтобы она уходила. Наоборот, он желал совершенно иного.

— Что ж, одну игру. Если выиграете, расписки ваши.

— А если проиграю?

— Я все равно отдам вам расписки, но за это я хочу… — Колин помедлил. Он не принадлежал к разряду соблазнителей юных девиц. Но эта женщина сама пришла к нему в дом и бросила ему вызов, к тому же она не девица, только что сошедшая со школьной скамьи. Она его заинтриговала и вызвала в нем желание.

— Что? — громче, чем нужно, спросила Эмма.

Колин понял, что слишком пристально на нее смотрит. Но выпитый бренди и странные события этой ночи придали ему дерзости.

— Вас, — ответил он.

Это короткое слово ударило как гром среди ясного неба. На какую-то минуту потеряв дар речи, Эмма ошеломленно смотрела на своего противника.

— Да как вы смеете?

— Я еще и не то смею.

— Я… я вас презираю! Неужели вы воображаете, что я пришла сюда для того…

— Вы сами предложили сыграть еще партию, — перебил он ее. — Я просто поставил свои условия.

— Возмутительные условия! — взвилась Эмма.

— Ничего лучшего я придумать, к сожалению, не могу, — невозмутимо ответил Уэрхем, представляя ее в своих объятиях. — Вы получите расписки независимо от исхода игры.

Не в силах больше сдерживаться, Колин протянул руку через столик и дотронулся до ее руки. Эмма, отдернув руку, вскочила на ноги. Стул, на котором она сидела, с грохотом упал.

Разочарование заставило Уэрхема сказать:

— В таком случае Беллингему придется со мной расплатиться.

— Вы шулер и грабитель! — яростно выкрикнула Эмма. Но выкрикнула не совсем уверенным тоном.

«Похоже, она уже начала менять обо мне мнение», — подумал Колин, пожалев о своих необдуманных словах.

— Вовсе нет, — сказал он, — но признайте, что…

— Госпожа, — раздался бас из прихожей. — Вы меня звали?

Эмма сделала шаг назад. Колин тоже встал из-за стола.

— Ферек не даст меня в обиду, — предостерегла его Эмма. — Для него не существует английских понятий законности и чести. Он применяет жесткие и весьма эффективные методы.

— Если он посмеет коснуться меня хоть пальцем, ему плохо придется, — проговорил Колин сквозь сжатые зубы.

Дверь открылась, и в ней появился Ферек. Он подозрительно посмотрел на опрокинутый стул и потом бросил враждебный взгляд на Колина Уэрхема.

— Что он вам сделал? — спросил он Эмму.

— Ничего, — ответила Эмма. — Пошли.

Она взяла с карточного столика сумочку и закуталась в плащ. Но темнокожий гигант, похоже, не собирался уходить. Сжав кулаки, он вперился в Колина.

— Пошли же, Ферек, — приказала Эмма, которая уже вышла из комнаты.

Ферек неохотно последовал за ней.

— Как вас зовут? — крикнул ей вслед Колин. — Где мне вас найти?

Не удостоив хозяина ответом, Эмма спешила к выходу. Колин бросился было за ней, но огромная туша преградила ему путь.

— Все равно я вас найду, можете не сомневаться! — крикнул Колин уже исчезающей в дверях незваной гостье.

Эмма исчезла в темноте.

Барон Сент-Моур сидел за столом и с отвращением взирал на завтрак. Настроение у него было отвратительнейшее: он не сомкнул глаз после внезапного исчезновения незнакомки, проклиная себя за то, что так и не узнал ни ее имени, ни фамилии. Ко всему прочему примешивались неприятные ощущения от выпитого ночью бренди.

Прекрасная дама в маске… Ей удалось снять с его души тяжесть… До чего же она загадочна, прекрасна и… желанна! А он, глупец, дал ей возможность уйти! Да еще этот распроклятый слуга… Колин даже не заметил, с какой силой сжимает кофейную чашку. Как она его называла?.. Ферек. Экое идиотское имя! Распаляясь с каждой минутой все больше, Колин уже проклинал запланированные на утро визиты и встречи. Теперь он вынужден сидеть дома, вместо того чтобы броситься на поиски желанной дамы. Да, видно, все сегодня утром складывается не так! Мысли его прервал появившийся лакей:

— Сэр, к вам пришли… Молодой джентльмен.

Уэрхем только рыкнул в ответ.

Джон стоял как вкопанный в ожидании распоряжений. Молчание затянулось.

— Сказать ему, что вас нет дома, милорд? — наконец не выдержал слуга.

— Скажи, чтобы катился ко всем чертям.

— Хорошо, милорд.

И Джон пошел к двери.

— Постой! Кто это?

— Мистер Беллингем, милорд.

Беллингем? Колин выпрямился в кресле. Он совсем забыл о Беллингеме. Это же связующее звено, хотя и непонятно, какие могут быть отношения между ним и ночной гостьей. Да, конечно, необходимо поговорить с этим юным Беллингемом. Быстро выпив кофе, Колин поднялся из-за стола.

— Где он?

— В библиотеке, милорд.

— Какое совпадение! — фыркнул Колин.

Открывая хозяину дверь, Джон отметил опасный стальной блеск в его глазах и пожалел молодого человека, у которого и без того был весьма подавленный вид.

Робин Беллингем стоял у камина какой-то потерянный. Темные круги под глазами и дрожащие руки говорили сами за себя. Однако, едва заметив барона, юноша расправил плечи, стараясь, по-видимому, не выказать своего душевного состояния.

— Я пришел поговорить с вами о своих расписках, сэр, — без должного приветствия сразу заявил он.

— Ага, значит, узнал, что они все еще у меня? — прорычал Уэрхем. И прямо перешел к тому, что его в данный момент интересовало больше всего:

— Какие могут быть отношения между той потрясающей женщиной и вами?

— Простите, не понял.

— Выкладывай все начистоту! — приказал Уэрхем.

Беллингем недоуменно воззрился на него.