Амелия Грей - Брачная ночь с графом

– Диксон, почему ты это спросил? – Он пристально посмотрел на мальчика.

– Ее руки приятно пахнут, – ответил тот.

– Ну… она вся приятно пахнет, – пробормотал Адам. И тотчас же почувствовал страстное желание.

– Она очень красивая к тому же, – продолжал Диксон.

– Да, конечно. Но она все равно не сможет с нами поехать.

Малыш грустно спросил:

– А вы ее спрашивали?

Да, черт возьми, он спрашивал! Но она не согласилась на его условия, и он не мог упрекать ее за это. Как можно наговорить такое женщине, которую любишь? Он отдал бы все на свете только бы взять свои слова обратно.

– Не могу ее спросить, – пробурчал Адам. И тут же, нахмурившись, сказал: – Тебе лучше отправиться к себе в комнату, пока миссис Бернуэлт не обнаружила, что ты ушел.

– Я попрошу ее за вас. Мисс Райт согласится, поверьте.

Адам невесело рассмеялся.

– Из этого ничего не выйдет, Диксон. Она собирается выйти замуж за другого.

– За того человека в парке? – удивился малыш.

– Да, за него, – буркнул граф. – А теперь… Иди наверх – и в постель.

Маленькие ножки Диксона застучали по ступенькам, а Адам, прикрыв глаза, пробормотал:

– Я попросил бы ее руки и во второй раз, однако же… Нет, этому не бывать.

Он знал с их первой встречи, что у нее тоже есть свои демоны, с которыми ей приходилось бороться, но она не делилась с ним, и он не делился с ней своими. До этого дня.

Кресло жалобно скрипнуло, когда Адам поднялся и направился к приставному столику. Вдруг он услышал стук в парадную дверь. Фараон тоже его услышал. Он гавкнул и вскочил, чтобы расследовать, в чем дело. Адам недовольно поморщился. Кто мог стучаться в его дверь в такой час? Кларк уже давно лег спать, поэтому Адам поставил бокал и направился к выходу, пока Фараон не перебудил всех в доме.

– Харрисон! – воскликнул он, когда Фараон прыгнул на его друга. – Входи. Я налью тебе выпить.

Харрисон ступил внутрь, но не стал закрывать за собой дверь.

– Я не задержусь, – сказал он.

Адам насторожился; он понял: что-то случилось. И заставил себя спросить:

– Что происходит?

– Беда с женой Брэя. Пришло ее время… но у нее трудности.

И в тот же миг перед мысленным взором Адама возникла Энни, лежавшая в постели, мокрая от пота, кричавшая от боли, с трудом дышавшая. И она говорила, что ненавидит его за то, что наградил ее ребенком. Просила спасти ее, а затем умоляла спасти хотя бы дитя.

– Адам, ты слушаешь меня? – послышался голос Харрисона.

– Да-да, конечно, – отозвался граф.

– Так вот, Брэй не хотел, чтобы ты знал. По очевидной причине. Но я все же решил сообщить тебе. Подумал, что ты должен знать. Ты совсем не обязан туда идти, но… Ты сам должен принять решение.

И опять нахлынули воспоминания, грозившие свести его с ума. Отогнав их прочь усилием воли, Адам заявил:

– Да, конечно, я пойду. Хотя потребуется время, чтобы подготовить мою карету. А может, я могу поехать с тобой?

– Конечно. Разумеется.

По пути к дому Брэя Харрисон молчал, не пытаясь разговаривать с Адамом: тому было не до разговоров – он старался подавить страшные мысли, но в глубине души всегда знал, что у одной из жен его друзей может что-нибудь пойти не так во время родов.

– Адам, тебе не стоило приходить, – произнес Брэй, когда они с Харрисоном вошли в его кабинет. – Я не хотел, чтобы ты приходил. Незачем вновь подвергать себя такому тяжелому…

– Нет, Брэй, – перебил друга Адам, коснувшись его плеча. – Я хочу быть здесь. Как обстоят дела сейчас?

– Как тебе хорошо известно, муж – последний человек, которому сообщают хоть что-нибудь.

Адам знал это. Повитуха и его не допускала в комнату Энни. Но, после того как бедняжка промучилась больше суток, Адам ослушался и все-таки вошел к жене. И образ ее отекшего покрытого потом тела, распростертого на кровати в этой жарко натопленной темной комнате навечно запечатлелся в его памяти. Но сейчас ему следовало изгнать этот образ из своих мыслей.

– Повитуха постоянно утверждает, что все в порядке, – продолжал Брэй. – Говорит, что у некоторых женщин это занимает больше времени, чем обычно. Но я-то понимаю, что роды продолжаются уже слишком долго.

Адам вспомнил, что слышал в свое время такие же слова.

– Она моя жена, рожает моего ребенка, а меня не пускают к ней в комнату, – ворчал Брэй. – Я послал за тем же акушером, которого ты вызывал к Энни.

– Да, понятно… – пробормотал Адам. И тут же подумал о том, что этот человек оказался не в состоянии помочь его жене.

– Он у нее сейчас. По счастью, он скоро спустится и скажет мне… что-нибудь.

– Не сомневаюсь, что скажет, – заметил Адам. – А где ее сестры?

– Две младшие извелись от беспокойства и уснули. А старшие сейчас с женой. – Брэй вздохнул и добавил:. – Мне дали знать, что с ними Луизе спокойнее.

– Да, конечно, – кивнул Харрисон.

– Но если кто-нибудь вскоре не спустится сюда с отчетом, то я пошлю к черту все правила и сам пойду смотреть, как у нее дела, – проворчал Брэй. – Да-да, пойду. Даже если мне придется выбить эту проклятую дверь.

– Думаю, что не следует, – возразил Харрисон. – Ты же знаешь, как к этому относятся. По какой-то причине считается, что отцы могут занести инфекцию в комнату роженицы.

– Может, и лучше, что нас к ним не пускают внутрь, – заметил Адам. – Ведь если…

Тут сверху донесся пронзительный крик Луизы, и Брэй бросился к двери.

– Все, с меня достаточно, – заявил он. – Я иду к моей жене.

Адам с Харрисоном переглянулись, но ничего не сказали. А потом, в течение получаса, то молча расхаживали из угла в угол, то подходили к окну, а иногда даже – и к подножию лестницы, ведущей наверх. После чего возвращались в кабинет.

В конце концов Харрисон, не выдержав, сказал:

– Я выйду на улицу ненадолго. Позови меня, если будут новости.

Адам кивнул, подошел к окну и уставился невидящим взглядом в темноту. Он не знал, как долго простоял так, но в какой-то момент вдруг услышал за спиной чьи-то шаги. Обернувшись, увидел седовласого акушера. А тот, с облегчением вздохнув, проговорил:

– У герцога родился сын. К счастью, и герцогиня, и ребенок пребывают в добром здравии.

И в тот же миг у Адама словно гора с плеч свалилась. Шагнув к акушеру, он спросил:

– Вы уверены?

Медик утвердительно кивнул.

– Да, милорд, я уверен, что все в полном порядке. Когда я уходил, герцогиня сидела в постели с младенцем на руках.

– Отличная новость! – Адам улыбнулся.

– Да, милорд, конечно, – сказал акушер и тут же добавил: – Знаете, я помню вас. Но полагаю… Теперь вы граф Грейхок, не так ли?

Адам утвердительно кивнул.

– Да, верно. Скажите, а не было ли проблем с тем, что ребенок слишком большой?

Медик нахмурился и внимательно посмотрел на графа.

– Милорд, все роды очень разные, и некоторые бывают очень рискованными. Но размеры ребенка на самом деле не имеют значения.

Адам с удивлением посмотрел на собеседника.

– Что вы имеете в виду? Неужели размеры ребенка не имеют значения?

– Крупные дети рождаются каждый день, милорд. Разница в том, как тело матери ведет себя в процессе родов, как оно выталкивает плод наружу. Именно это решает дело. Мне жаль, что я не смог помочь вашей жене. Там даже хирургические щипцы не помогли бы, раз тело отказывалось содействовать и открыться должным образом.

– Потому что ребенок слишком большой, – заявил Адам.

Акушер внимательно посмотрел на него и проговорил:

– Милорд, вы что, действительно думаете, что ваша жена не смогла разродиться, потому что ребенок был слишком большой?

– Мне так сказали… – Граф пожал плечами.

– Вам неправильно сказали, милорд. Хотя жена ваша, наверное, так и думала. Но поверьте, она не смогла разродиться вовсе не по этой причине. Собственное тело подвело ее, понимаете? Несмотря на все труды и старания, матка так и не открылась. Это никак не связано с размерами ребенка. Он мог бы быть размером хоть с мою ладонь – и все равно для нее не было бы никакой разницы. Я видел много миниатюрных женщин, намного меньше вашей жены, которые родили очень крупных здоровых младенцев. Тело должно открыться, чтобы была возможность вытолкнуть ребенка наружу. А ее тело отказалось это сделать.

Адам долго молчал. Наконец, собравшись с духом, спросил:

– Значит, если бы я снова собрался завести ребенка… проблем могло бы не быть?

– Нет никаких оснований предполагать, что они бы возникли. То, что случилось с вашей женой, не имеет никакого отношения к вам или вашему ребенку. Я бы даже предположил, что никаких проблем вообще не возникнет. Все зависит от матери. Некоторые дети рождаются быстро, другим требуется определенное время. Но тело матери тоже должно выполнять свою часть работы, понимаете?

Молча кивнув, Адам подошел к креслу и тяжело опустился в него.

О, как он мучил ее! Каждый раз, когда она смотрела в его сторону, оказывалось, что Адам наблюдал за ней. И не важно, разговаривал ли он с кем-то из джентльменов или с ее подругой Маделин, или с одной из вдов, сидевших вокруг танцевальной площадки, – его взгляд неизменно был устремлен на нее. И каждый раз, когда это случалось, ее охватывала тоска. Кэтрин старалась не смотреть на него, старалась даже не смотреть в его сторону. О, как она старалась! Но глаза ее, казалось, не желали подчиняться рассудку – подчинялись только сердцу.

Но что же он делал здесь, на балу? Ведь до сих пор Адам не появлялся в свете… Может, пришел только для того, чтобы заставить ее вновь ощутить боль утраты?

Кэтрин думала, что лорд Грейхок уже покинул Лондон и что она больше никогда его не увидит. Сказать по правде, – она и не хотела его видеть. Ведь решение было принято – зачем же теперь видеть его, зачем жалеть о том, что все между ними не сложилось иначе? А причины его нежелания иметь детей были очень весомыми, как и причины ее стремления иметь собственных детей. Именно поэтому он не мог изменить свое мнение, а она – свое.