просто исчезнуть? В один из дней я пыталась спросить у Хоука, где он обедал, но этот

мудак намеренно проигнорировал меня, сказав, что это не мое дело. Даже Человек-усы не

шевельнулся, когда я вымаливала у него хоть какую-то информацию.

Полное дерьмо. Я ощущала каждую минуту каждого часа, после чего, несчастная,

со спутанными чувствами шла домой.

Это было просто… на протяжении многих недель подряд я находилась рядом с

этим человеком в режиме нон-стоп. Он заполнял большую часть моего дня. Это

несправедливо: ему, вероятно, было насрать на меня, пока я, цепляясь за соломинку,

переживала о его местонахождении больше, чем о собственном следующем вдохе.

Жаль, что это было не взаимно.

Это был вечер пятницы, и я только что вернулась из магазина. Человек-усы

великодушно помог мне поднять сумки до квартиры и ушел. Я как раз разбирала покупки,

когда услышала стук в дверь.

Посмотрела на часы. 6:40 вечера. Уже было поздновато, я никого не ждала и

определенно никого не знала в доме. Выхватив из сумочки свой нож, открыла лезвие и

осторожно подошла к двери, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки.

— Эмма, это я.

Борден.

Мои плечи расслабились от облегчения, а сердце екнуло от звука его голоса. Я

быстро открыла дверь и увидела его, стоящим здесь: джинсы и простая черная футболка,

руки прижаты к дверному косяку. На долю секунды я почувствовала, будто в меня снова

вдохнули жизнь. Тепло начало растекаться во мне, но мой внутренний голос

противоречиво спросил: почему я счастлива видеть человека, не предупредившего меня,

что будет отсутствовать так долго.

— Где ты пропадал? — сердито спросила я.

— Ты собираешься меня впустить? — спокойно ответил он.

— Сначала ответь на вопрос.

— Для начала впусти меня или пырни своим ножом. Выбор за тобой.

Я напряглась и взглянула на открытое лезвие. Дерьмо. Быстро закрыв нож, я

распахнула перед ним дверь. Не было смысла строить из себя ребенка и выгонять его. Он

вошел внутрь, слегка задев меня. Боже, как же хорошо он пах. Это его уникальный запах,

по которому я умирала каждый день.

— Где ты был, Борден? — повторила я, закрывая дверь и поворачиваясь к нему.

— Были кое-какие дела, — неопределенно ответил он.

— Я не видела тебя почти две недели.

— Знаю.

От его беззаботного тона я нахмурилась.

— Почему ты не сказал мне, что будешь отсутствовать?

— Разве сейчас это важно? Я же здесь.

— Да, это важно! Ты должен был сказать мне, черт возьми! Где ты был?

Он повернулся и нахмурился, глядя на меня.

— Почему я должен отчитываться перед тобой, где был, Эмма?

— Потому что.

— Потому что ЧТО? — настаивал он, его лицо мрачнело. — Насколько я знаю, ты

мой работник, я твой босс и не обязан отчитываться перед тобой о всяком дерьме.

Я скрестила руки, чувствуя себя еще злее, чем прежде.

— Я не только твой работник, а ты не просто мой босс.

— Нет? — он наклонился вперед, тяжело глядя на меня. — Тогда кто я, Эмма?

Объясни.

— Ты мужчина, пришедший в мою квартиру, потому что ты хочешь меня. Иначе

тебя бы здесь не было.

Нет ответа. Внезапно он показался очень огорченным, и в тусклом свете я обратила

внимание на темные круги под его глазами. Он провел рукой по волосам и неожиданно

направился к входной двери. Я быстро преградила ему путь.

— Нет. Ты не можешь прийти и уйти только потому, что понял: между нами что-то

происходит…

— Между нами ничего не происходит, — вскипел он.

— Лжец.

Внезапно он схватил меня за плечи, встряхнул и проскрежетал:

— Хочешь знать, где я был? Я задавался вопросом, что теперь, блядь, я должен с

тобой сделать? Не знаю: пристрелить или трахнуть.

— Ты не хочешь меня пристрелить, — ответила я, уверенно глядя на него. — Ты

хочешь меня. И не только тело, но и всю меня. Признай это.

— Ты бредишь.

— Нет, просто я больше не боюсь тебя.

Он прищурил глаза.

— Тогда ты просто дура, Эмма.

— Хорошо, если быть дурой означает быть с тобой, я приму это.

Он отпустил меня, глядя так, словно я была сумасшедшей, но я была в своем уме. Я

просто признавала, что между нами давно что-то происходило.

— Тогда я позволил зайти этому слишком далеко, — тихо, почти про себя

пробормотал он.

— Потому что хотел этого, — ответила я, выдавливая из него признание. — Не веди

себя так, будто я единственная сумасшедшая здесь. Ты хотел, чтобы все зашло далеко,

потому что тебе это нравилось.

Он не ответил, но смотрел так, будто отчаянно нуждался в побеге. Взглянув на

дверь через мое плечо, он снова посмотрел на меня.

— Не уходи, — взмолилась я, качая головой. — Ты не из тех мужчин, кто сбегает.

Господи, что с ним случилось? Он выглядел абсолютно сбитым с толку, словно

лишился защиты. И злым. Чертовски злым.

Вместо того чтобы выйти, он развернулся и зашагал в противоположную сторону. Я

наблюдала, как он скрылся в спальне, хлопнув дверью с такой яростью, будто был

хозяином квартиры.

Меня одолевали тревога и беспокойство. Какое-то время я таращилась на дверь, не

желая двигаться, пока мой пульс не успокоился. Потом выдохнула и пошла к нему.

Открыв дверь спальни, я нашла его сидящим на краю моей кровати в полной темноте,

облокотившимся на колени и глядящим в пол. Я подошла и опустилась перед ним на

колени, взяв в ладони его ничего не выражающее лицо. Знаю, что это была просто маска,

за которой он прятал свои эмоции — в этом он мастер.

— Борден, — тихо прошептала я. — Поговори со мной.

Его взгляд переместился на меня. В нем было видно сомнение. Он не был готов к

разговору, и это было странно само по себе. Я никогда не видела, чтобы что-то заставало

его врасплох.

— Я не знаю, что с тобой делать, — наконец, пробормотал он потерянным голосом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты забралась мне под кожу, Эмма.

Моя рука потянулась к его лицу и погладила по щеке. От этого прикосновения он

закрыл глаза.

— Может, это хорошо, — сказала я.

Он покачал головой.

— Нет, не хорошо. Я не собираюсь терять еще кого-то близкого.

— Почему?

Он открыл глаза, серьезно глядя на меня.

— Ты знаешь, почему.

Кейт.

— Я так устал все контролировать, — продолжал он, и его голос набирал силу. —

Устал быть таким. Надоело быть во главе. Надоело жить в одиночестве. Устал тосковать

по женщине, которую, я знаю, в конце концов, убьют.

— Меня не убьют, — подчеркнуто гневно ответила я.

— Есть много людей, которые будут пытаться причинить тебе боль, Эмма. Ты

хочешь умереть, чтобы твое тело бросили в реку только для того, чтобы я мог нырнуть и

выловить его оттуда?

Я проглотила ком в горле.

— Этого не случится.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты будешь в это верить, а значит, и я.

Не выглядя убежденным, он покачал головой.

— Я не слабая, — добавила я, возмущенная его сомнениями. — Я самостоятельно

решила чертовски много проблем за свою короткую жизнь. Единственный человек,

которого я впустила в свою душу — мужчина, который находит большое удовольствие в

том, чтобы быть мудаком. В глубине души мы одинаковые. Мы выросли в одном и том же

месте. У нас одинаковые шрамы от того, что выпало на нашу долю. Ты не имеешь

никакого права говорить, что это не так.

— И что будет, если ты ошибаешься? Если я впущу тебя в свой мир и назову своей,

мне пиздец. Я зависим от тебя, как наркоман, Эмма. Если ты и захочешь уйти — я не

позволю.

Я грустно улыбнулась ему.

— Это жизнь. Азартная игра. Мы рискуем так, чтобы с другой стороны это имело

какое-то значение.

Он оторвался от моих глаз и опустил голову. Провел обеими руками по волосам и

шумно выдохнул.

— Я никогда не хотел снова оказаться в таком положении, но не могу выбросить

тебя из своей долбаной головы. Я не могу дышать без мыслей о тебе, и я… я чувствую

вину за это.

— Почему вину?

— Потому что я решил, что буду принадлежать только ей.

Я медленно кивнула, конечно же, немного ревнуя, хотя и понимала, что было

неправильно чувствовать себя так. Сжав его руки своими, я отвела их от его головы.

Наклонившись ближе, я прижалась к нему, ища его рот. Он поднял голову, и я нежно

поцеловала его.

— Это нормально — переживать такие чувства, — успокоила я его. — Я не прошу,

чтобы ты любил меня так же, как Кейт. Черт, и я вообще не прошу любви. Я просто прошу

сделать шаг вперед вместе со мной, и, возможно, из этого получится что-то хорошее.

Его голубые глаза нашли мои, но на этот раз я сделала свой взгляд нечитаемым. На

лице мягкая улыбка, но он не увидит, как больно мне было внутри. Я влюбилась в него и в

этот момент не надеялась на возможность того, что он когда-нибудь почувствует ко мне

нечто подобное.

Почему я согласилась на это?

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, внимательно глядя на меня. —

Потому что, клянусь гребаным Богом, в ту секунду, когда ты скажешь «да», я собираю