К полуночи все слегка утомляются. Ставки становятся больше и безрассуднее. Я вся — внимание и сосредоточенность. Мне достаточно прикоснуться к бумажке в кармане, чтобы встряхнуться. Пересчитывание карт тоже помогает. Еще я вспоминаю, как играла с «Крысиной стаей», придумываю истории из жизни моих противников и стараюсь выбросить из головы Джо. Уж лучше думать о цветке Большого Луи, который покоится меж страниц в моем экземпляре «Супер/Системы», или о папиной книжечке со спичками, лежащей у меня в кошельке.

К трем часам ночи я выбиваю из игры еще четверых. Передо мной гора фишек размером с именинный торт. Эдди влюбленными глазами смотрит на мои руки. Карты слушаются меня, и все идет как по маслу. Сдача из-под низа, сдача из середины, верхняя съемка. Клинья вижу только я, нужный порядок карт всегда сохраняется, все чисто. Я терпеливо жду нужного момента, когда можно обойтись трюком попроще и понезаметнее. Когда они считают, что у меня нет вообще ничего, у меня оказывается выигрышная комбинация — обычно слабенькая, но перебивающая их руки. Стоит тени сомнения закрасться в их души, как я проигрываю, и все тут же забывают про подозрения и с удовольствием разглядывают мои ноги.

И вот нас остается трое. Примерно три четверти фишек у меня и Рэя, четверть — у нефтяника из Небраски, преследующего нас на всех парах. Моя очередь сдавать. Легкая подтасовочка — с Нефтяником пора кончать. У меня три дамы и две десятки, у него три валета и две десятки. Уж на фулл-хаусе-то он меня побьет, нет сомнений. Нефтяник усмехается и двигает все свои фишки на середину.

— Ва-банк, — говорит он. — Попалась, голубушка.

Я уравниваю, и Нефтянику все сразу становится ясно. Не успеваю я вскрыться, как он уже поднимается из-за стола.

— Вы молодчина, — снисходительно произносит он и пожимает мне руку. — Вам повезло, конечно, но карта картой, а играть вы умеете. Поздравляю вас, мисс.

Я благодарю и подгребаю его фишки к моим, но впервые за весь вечер чувствую себя виноватой. Конечно, для Нефтяника этот проигрыш — расход небольшой, но как мерзко — принимать искренние поздравления от человека за то, что ты его обманул. Мне вдруг становится ужасно стыдно, словно я совершила какую-то непристойность. Наверное, это чувство было хорошо знакомо Большому Луи. Каково это — знать, что неплохо сыграешь при честной игре, и продолжать мошенничать просто потому, что ничего не можешь с собой поделать. Риск и красоту — долой, зато не проиграешь. Вот и мне суждено познать нечто подобное.

Я потягиваюсь всем телом. Надо взять себя в руки. Эдди не дремлет. Сняв шляпу, он вытирает лоб и заваривает нам свежего кофе. До берега уже недалеко.

— Значит, только я и вы, — спокойно говорит Рэй.

— Да, — отвечаю я. — Вы и я.

* * *

Эдди подает нам кофе. Вот тут-то Рэй и выдает свой сюрприз. Никто из вышедших в тираж партнеров комнату не покинул, все ждут, когда игра кончится, и Рэй обращается к ним с просьбой, чтобы кто-нибудь выступил в роли банкомета. Они честно играли, они оставили в банке массу денег, пусть и дальше участвуют, хоть и не напрямую. Сам он весь вечер напрягался, и, честно говоря, необходимость сдавать его только отвлекает. Уж не знаю, подозревает он меня или просто осторожничает, но протестовать поздно. Голубая Рубашка с энтузиазмом хватает колоду, ему не терпится кинуться в бой. Ну-ка, ребятки, кто кого? Кто попадет — хорошенькая англичаночка в красном платье или этот жлоб?

У меня душа уходит в пятки. Во рту полно слюны, в глазах, наверное, ужас. Эдди тяжело на меня смотреть, и он поворачивается спиной. Но не могу же я просто встать и уйти. Игру надо закончить. Надо играть, пока все фишки не перейдут к одному из нас.

Следующие двадцать минут я из кожи вон лезу, но ничего не получается. Спрятаться некуда, игра один на один. Рэй глаз с меня не спускает. Почувствовав мою слабину, он играет жестко и вызывающе и торжествует. Такое же торжество, наверное, было у него на лице, когда он смотрел на самолет, увозящий Большого Луи. Рэй и не подозревает, что возмездие за грехи когда-то настанет.

К рассвету мне крышка. Почти. У меня осталось меньше двадцати процентов фишек, а перед Рэем возвышается разноцветная гора. Голубую Рубашку на посту банкомета сменил Нефтяник. Может, с ним мне повезет? Я тереблю уголки карт — мне пришли две дамы красной масти. За последний час у меня на руках ничего лучше не было. Это шанс, которым надо воспользоваться.

Я делаю небольшую ставку — для затравки. У меня ведь так, дрянцо. В ответ Рэй забабахивает рейз сразу на двадцать тысяч. Немного подумав, я уравниваю. Если он еще поднимет, мне придется идти ва-банк.

В прикупе семерка пик, валет червей и трефовая дама. При виде третьей дамы у меня колотится сердце. Не может быть, чтобы Рэй не расслышал его ударов.

Пытаюсь определить, какая у него карта. Судя по тому, как здорово он поднял, наверняка туз. Только вряд ли он прикупил что-нибудь ценное из флопа. На своих трех дамах я объявляю чек, Рэй мгновенно отвечает тем же. Значит, я права.

Благоговейно ждем следующую карту. На этот раз король. Пиковый.

Глаза Рэя испускают некое таинственное мерцание, и он непроизвольно тянется к фишкам. Так я и поверила. Не было у тебя на руках двух королей, к которым ты прикупил третьего. Король у тебя мог быть только один, у меня комбинация выше. Только что-то глаза у тебя дюже жадные. У тебя может сложиться еще какая-то комбинация, вот что. И вдруг меня озаряет. Да ведь у тебя недостроенный флеш — и тебе зверски нужен пиковый ривер.

В этот момент Эдди открывает окно. В душную прокуренную комнату врывается поток свежего воздуха. Когда дуновение ветерка достигает меня, я чуть не грохаюсь со стула. В жизни не обоняла ничего столь восхитительного. Холод льда, и горные цветы, и розы, и пальмы. И поверх всего — запах океана. Весь мир был заключен в этом аромате: пустыни и пшеничные поля, вишни в цвету и клематис, и в нем затерялась заблудшая душа, не ведающая, как ей жить в этом мире.

Я жадно вдыхаю солоноватый воздух. Мой ход. Рэй уже нетерпеливо притопывает ногой.

Я поворачиваюсь и хватаю Нефтяника за руку:

— Сколько стоят ваши золотые часы? Сколько вы за них заплатили?

Нефтяник проводит рукой по крошечным бриллиантикам. Часы ими так и усыпаны.

— Эти часы стоят пятьдесят тысяч долларов.

— Отлично, — говорю я. — Снимайте их.

— Это еще зачем? Что вы с ними хотите сделать?

— Надо, — отвечаю я. — Я ставлю их в банк.

Нефтяник не может поверить своей удаче. В нетерпении он стаскивает часы с запястья прямо через ладонь, даже не расстегнув застежку, и кидает мне. Я ловким движением ловлю их.

— За дело, — говорит Нефтяник, — но если вы их проиграете, вы — мой должник.

— Это уже моя проблема, — отвечаю я, даже не взглянув на него. — Раз пошла такая пьянка, кольца снимайте тоже.

— Мои кольца?

— Вы меня слышали. Снимайте.

Нефтяник послушно следует моим указаниям, и еще двадцать тысяч долларов, воплощенных в золото, летят в банк. Атмосфера в комнате сгущается. Впервые за всю игру можно сказать, что Рэй нервничает. На Эдди я и не гляжу. И так знаю, что он вне себя. Как бы только не описался.

— Вы сознаете, что делаете?

— Разумеется, — говорю я. — Какие тут могут быть сомнения?

Рэй погружается в раздумья. Я тянусь к стакану с молоком, но на полпути отдергиваю руку. Рэй прикрывает глаза. Когда он снова поднимает веки, на лице у него улыбка. Ведь я выдала себя. Можно сказать, проболталась.

— Блефовать изволите? — роняет Рэй. — Побрякушки, колечки, помощь богатеньких друзей? Ловко. Только когда у вас выигрышная комбинация, вы всегда пьете молоко. Попали, красавица.

Я молчу.

— Сколько там? Сто восемьдесят?

— Двести. В банке двести тысяч долларов.

— Ну хорошо. Ва-банк. С вас еще пятьдесят. Что вы на это?

Одну-единственную секундочку я сомневаюсь. Вдруг все-таки он прикупил третьего короля? Вдруг я ошибаюсь и сейчас влипну по полной? Выйти из игры, вернуть кольца? И тут Рэй разрешает все мои сомнения. Что я вижу! Его рука ныряет под стол и подтягивает носки.

Все. Никаких трех королей у него нет. Ему бы выйти из игры, но гордость не позволяет пасовать. Я улыбаюсь и бросаю взгляд на запястье Ролекса. Его даже просить ни о чем не надо. Часы у него больше, ярче и дороже, чем у Нефтяника, и он их уже снимает.

К столу тихо подкрадывается Эдди и спрашивает, нельзя ли ему выступить в роли банкомета и сдать последнюю карту. Никто не возражает. Эдди сбрасывает верхнюю карту и протягивает руку за следующей. Если это пика или король, я пропала. Рэй нетерпеливо наклоняется вперед. Карта переворачивается будто в замедленной киносъемке, и меня охватывает ни с чем не сравнимая радость. Восторг и ликование наполняют душу — словно я съехала по склону горы на одной лыже, расставив руки для равновесия. Вот оно, мгновение, когда живешь настоящей жизнью, а не хоронишься где-то в углу в ожидании смерти.

* * *

— Туз треф, — тихо произносит Эдди. — Это туз.

* * *

Все столпились у стола и смотрят на нас. Губы Рэя искривляются в бледной улыбке, какую-то секунду он еще надеется. Я все определила верно. У него недостроенный с одной стороны пиковый флеш. Однако две пары у него в наличии.

Рэй швыряет двух тузов и двух королей на сукно и вскакивает с места.

— Я выиграл, — шипит он, глядя на меня в упор.

— Ничего подобного. — Я тоже встаю. — Маловато будет. Может, в следующий раз получится.

И переворачиваю рубашкой вниз свои три дамы. Неторопливо, по одной. Тройка перебивает две пары. Я выиграла.

Комната взрывается.

* * *

Откуда-то появляется шампанское, и кто-то втискивает в мою руку полный бокал. Нефтяник предлагает мне руку и сердце. Часы возвращаются к своим владельцам, но кольца Нефтяник дарит мне — ведь они принесли мне счастье. Эдди изо всех сил старается скрыть свою радость, но, кажется, сейчас расплачется. Ролекс стискивает меня в объятиях и все повторяет, что глазам своим не верит. Нефтяник меняет мои фишки на живые деньги. Целая куча денег высотой с дом-башню. Здесь хватит на самый замечательный, самый обширный сад.