Он добыл и интересную информацию от доблестных моджахедов. Надо бы побольше, но придется довольствоваться тем, что есть. Прихватил в одном дворе позабытую на летней кухне засохшую лепешку, там же разжился парой луковиц и морковкой из большой плетеной корзины, стоявшей у стола. Видимо, хозяйка не сильно радивая в этом доме: и ворота не закрыла, и лепешку оставила. В овине возле другого дома нашел веревку и в углу засыпанный сеном кусок дерюги – все пригодится. Стильные туфли, например, грозят развалиться в любой момент.

Завтра, – решил Даниил.

Завтра – точно, и уходить надо раньше, не дожидаясь глубокой ночи, как сегодня. В ауле спать ложатся рано, а дом с охранниками спокойно можно обойти стороной, зато у него будет больше времени, чтобы уйти как можно дальше, пока не обнаружат его привет ручкой.

Вот и наступила эта ночь. Тридцать третьи сутки.

Он снова лежал на спине, смотрел через решетку на звезды в черном небе, старался дышать правильно, сосредотачиваясь и успокаиваясь. Позвал мысленно Надюху и Клео, но никто на сей раз не пришел ему в видениях.

Остались только он и его дерзновенность. Вдвоем.

Как порядочный гость, уходя, Казарин закрыл за собой двери – задвинул решетку на место, после того как выбрался наружу. Посидел, прислушиваясь к ночным звукам, поправил веревочные лямки на плечах, проверяя их удобство. Накануне он соорудил из веревки и остатков пиджака нечто вроде рюкзачка, куда сложил добытое в разведрейде, а оторванные рукава послужили защитой на плечах, чтобы не врезались и не терли веревочные лямки.

Все. Вперед!

Даниил осторожно пробирался по улочке между домами на окраину села туда, где начиналась горная земляная дорога в две колеи, ведущая к асфальтированной трассе. И вдруг на какое-то мгновение перед глазами возникло лицо Надежды, которая, сверкнув настороженными глазами, выкрикнула:

– Стой!

Даниил замер. И перестал дышать, стараясь понять, что происходит, почему он остановился и откуда исходит опасность. И вдруг из непроглядной темноты большого куста у забора одного из домов, возле которого застал его этот нереальный окрик, совершенно бесшумно отделилась огромная тень какого-то животного и двинулась к Казарину…

У Даниила от неожиданного страха, близкого к мистическому ужасу, адреналин ударил кровью в лицо, непроизвольно напряглось все тело, и сжались кулаки, готовясь к поединку без всякой команды от мозга.

– Ганди, нет! – услышал Казарин резкий, но тихий приказ.

И от того же забора отделилась и шагнула вперед вторая тень. Человеческая. Она приблизилась к Казарину – прокапали почти осязаемо секунды в вечность, в прошлое, а потом человек спросил тихо:

– Ты русский из ямы?

– Да, – подумав, ответил Казарин, прикидывая, что можно предпринять.

– Иди за мной, – сказал человек на очень хорошем русском языке.

Развернулся и пошел вперед, легко ориентируясь в темноте, хоть и не беспроглядно черной – луна светила половинкой на небе. Даниил постоял, прикидывая свои шансы, и все же двинулся за мужчиной, резонно заметив про себя, что раз тот не закричал сразу и хватать не стал, может, есть еще возможность уйти.

Человек прошел через двор, поднялся по ступенькам и вошел в дом в сопровождении волкодава размером с телка.

Даниил постоял, сомневаясь, но все же поднялся следом, раз уж позвали, и вошел в дом. Хозяина он застал за странным занятием – тот занавешивал окна комнаты кусками плотной ткани, управившись, он зажег свет. Только теперь Даниил смог рассмотреть человека.

Старик. С гордо поднятой головой, прямой спиной, весь излучавший спокойное достоинство и мудрость.

– Садись, – указал он рукой на стул у стола.

Казарин сел, спорить не стал. И осмотрелся по сторонам – отметил волкодава, разлегшегося лениво на пороге комнаты, грамотно перекрывая гостю этот путь к отступлению, и скудную обстановку. Вот и все, что успел.

– Ты правильно сделал, что замер, иначе Ганди тебя бы порвал, не издав ни звука, – ровным тоном произнес хозяин и сел за стол напротив Даниила.

– Я вас не видел и не знал, что надо остановиться, – признался Казарин.

– Почему же остановился? – без особого удивления поинтересовался старик.

– Почувствовал, – пожал плечами Даниил.

– Это ты вчера по селу ходил ночью?

– Я, – спокойно признался Казарин, чего уж теперь юлить?

– Мы с Ганди подумали, может, зверь какой забрел, вот и решили сегодня проверить, – объяснил старик и, помолчав, рассматривая пристально ночного беглеца, добавил: – Оказалось, вот какой зверь, – снова помолчал и спросил. – Как из ямы выбрался?

– Вырыл в стене ступени и вылез, – глядя ему в глаза, объяснил Даниил.

– Такой ловкий? – удивился старик.

– Жить захочешь, и не такое придумаешь, – снова пожал плечами беглец.

Старик поднялся с места и вышел из комнаты, бросив какую-то невразумительную команду волкодаву. У Казарина ухнуло вниз сердце, подскочило обратно и принялось стучать набатом, а тело все собралось, сконцентрировалось, как перед броском или дракой.

Неужели старик его сдаст? Он тут сидит дураком, ждет не пойми чего, а старый акын сейчас дошкандыбает до горячих чеченских парней, и Казарину полный амбец настанет.

Но старик вернулся в комнату и поставил перед Даниилом глиняную миску с густой похлебкой, положил рядом ложку и половинку лепешки.

– Ешь, – приказал он и снова сел напротив.

Казарин не отказался, взял ложку и стал неторопливо есть, посматривая настороженно на старика. Похлебка оказалась очень вкусной и сытной. Внутри сделалось горячо и благосто, и так забыто мирно, что захотелось закрыть от удовольствия глаза и насладиться этим фантастическим вкусом и минутами спокойствия.

– Как тебя зовут? – спросил старик.

– Даниил, – представился Казарин, продолжая есть.

– Я Мурат Арсланович. Ты можешь называть дядя Мурат.

– Дядя Мурат, – спросил прямо Даниил, – ты меня сдашь бойцам?

– Нет, – ровным тоном заверил старик, – я пригласил тебя в дом и, соблюдая нохчалла, наши традиции, обязан о тебе позаботиться и предоставить свою защиту.

– Ты меня отпустишь? – уточнил для полной ясности Казарин.

– Отпущу, – подтвердил старик. – И помогу. Ешь.

Он снова поднялся со своего места и вышел из комнаты. Даниил быстро доел похлебку, вытер тарелку кусочком лепешки и отправил его в рот, закрыл глаза, откинулся на спинку стула и попытался расслабиться, с удовольствием дожевывая. Он знал четко – если такой старик дал слово, то можно быть абсолютно уверенным, что он его не нарушит. Мурат Арсланович вернулся с кучей каких-то вещей и парой ботинок в руках, положил вещи на стул, поставил ботинки и спросил:

– Что у тебя в сумке за плечами?

– Кусок дерюги, две луковицы, морковка, абрикосы и сухая лепешка, – перечислил Даниил.

Старик снова сел напротив него, положил перед собой на стол натруженные, потемневшие ладони и стал объяснять:

– На дорогу тебе выходить нельзя, там искать начнут в первую очередь, и спрятаться на обочине не получится. Я выведу тебя из аула и покажу тропу, по которой пойдешь, она тянется вдоль ручья. Вот. – Он взял со стула и протянул Казарину кусок обычного хозяйственного мыла. – Сначала ты разденешься, войдешь в ручей и как следует вымоешься и одежду свою выстираешь. Иначе тебя собаки сразу найдут. Пройдешь голый по ручью до места, где он делает большую петлю. Там выберешься и переоденешься в чистое. Свое все соберешь и с собой возьмешь. Проследи внимательно, чтобы ничего не осталось, даже косточки от абрикоса. Отойдешь от ручья к большому камню, нависающему над низиной. От него иди параллельно дороге, она будет видна слева, но к ней не приближайся. Через пять километров увидишь на дороге пост милиции и военных. Не подходи к ним и смотри, чтобы они тебя не обнаружили. Эти с Мустафой дружат, дела для него любые делают. Они-то тебя искать в первую очередь и начнут с собаками и на машинах. Лес станут прочесывать. Поднимешься выше в горы и обойдешь их пост до развалин старой церкви. А от нее все время прямо, и снова дорога слева от тебя будет, только не подходи к ней близко. Идти до города долго придется. Для отдыха и сна ищи место поукромней в лесу. Под кустами, там, где листвы побольше, и зарывайся в нее с головой. На въезде в город стоит пост – милиция из местных и рядом русские военные. Ты сразу к военным иди, командир у них достойный человек, он поможет. Все запомнил?

– Да, – кивнул Даниил.

– Давай тогда посмотрим, подойдет ли тебе обувь. Твоя совсем развалилась.

– А чьи это вещи? – спросил Казарин, примеряя простые, но очень удобные ботинки из мягкой кожи, ему чуть большие по размеру.

– Моего сына, – строго ответил старик и объяснил: – Он погиб в Грозном. В девяносто пятом году, – затем посмотрел на гостя и разъяснил до конца: – Он воевал против русских. За свободную Чечню.

– Тогда… – осторожно спросил Казарин, – почему вы мне помогаете?

– Это была не наша война, – вздохнул старик, – молодые этого не понимали. А остановить их мы не смогли. Все хотят для своего дома и народа свободы, только каждый видит и понимает ее по-своему. Как и не наша война та, что ведут сейчас полевые командиры. Как те, что захватили тебя. Они не из нашего аула и даже не из нашей страны. Но Мустафа давно с ними вместе и привел их в наш дом, нарушив законы гор и не спросив стариков, – и совсем будничным тоном спросил: – Ну как обувь?

– Немного большеваты, но это ерунда, – и поблагодарил от души: – Спасибо большое.

– Носок толстый дам, наденешь. Ночью холодно и нога болтаться не будет. Давай, соберем тебя и пора идти.

Они прощались у ручья. Старик проводил Даниила дальше, чем собирался первоначально. Он по-отечески положил руку Казарину на плечо, посмотрел ему в лицо, повторил наставления и напутствовал:

– Дойди, Даниил, и пусть Аллах помогает тебе в пути и убережет, ты достойный человек.

– Вряд ли, – вздохнул, покрутив головой, Казарин, – много глупостей сделал, многих людей обидел. Кого и сильно обидел. Жил только ради себя и своего удовольствия, мало во что верил.