Я тотчас устыдился, что бросил Делию. Но теперь уж бессмысленно беспокоиться об этом. Позвоню ей утром и извинюсь. Не отвечая Эндрю, я повернулся к Ребекке.

— Эндрю, ты знаком с Ребеккой Фостер?

Он оторвался от своего ботинка, словно только что заметив ее.

— Конечно, я знаю Ребекку. А любого, кто дурачит мистера Мона, рад считать своим другом.

Ребекка на этой неделе чуть ли не каждый день приводила Мона в смущение. Разговаривая с ней, он два раза полностью противоречил сам себе.

Эндрю низко склонился перед Ребеккой и поцеловал ей руку.

— Я не нарочно его унизила, — твердо произнесла она. — Просто у него дар ляпать что-нибудь неподходящее в самое неподходящее время.

Мы с Эндрю рассмеялись. Это она еще мягко выразилась.

— Во всяком случае, Делия здесь, — сообщил Эндрю. — Они с Эллен отплясывают в доме.

— Правда, что ли?

Я не знал, почему так удивился, услыхав, что Делия была на вечеринке. Наверное, потому, что обычно мне приходится чуть ли не силком вытаскивать ее в большие компании. Чаще всего подобные сборища ее раздражают, и она уже через полчаса умоляет меня отвезти ее домой.

— Ну да, старик. Можешь проверить, — и Эндрю рванул к дому, выкрикивая приветствия всем, кто попадался ему на пути.

Мы с Ребеккой двинулись за ним. По дороге я называл имена большинства из парней, мельтешащих во дворе, и немного рассказывал о каждом из них. Казалось. Ребекка не пропустила ни одного моего слова, кивая головой и внимательно глядя на того, о ком шла речь.

Когда мы зашли внутрь, она повела меня прямо туда, откуда доносилась музыка. Ковер в гостиной Мэров был свернут, и все кресла и диваны сдвинуты в сторону.

Лишь только мы вступили в комнату, мелодия сменилась. Я услышал, как из динамиков полилась песня старины Элтона Джона, и воспринял это как сигнал притянуть Ребекку к себе. Похоже, она была счастлива, что находится здесь, и я еще крепче обхватил ее за талию.

Мы слегка развернулись, продвигаясь вглубь, и тут у меня челюсть отвисла. Рядом с нами — почти плечо к плечу — танцевала Делия.

Она закрыла глаза и положила голову на грудь Джеймсу Саттону. Даже если бы я увидел слона, входящего в комнату, то не был бы так потрясен. Не такой Делия человек, чтобы привлекать к себе внимание медленным танцем посреди многолюдного сборища (кстати, они в сущности просто стояли на месте, обнявшись).

Открыв глаза, Делия встретилась взглядом со мной. Я думал, что она смутится и отпрянет от Джеймса, но ничего подобного. Она подмигнула мне и знаком показала — мол, выше голову.

— Привет, Кейн, — голос ее звучал так, будто она невероятно гордится собой. Словно танцевать с Джеймсом Саттоном — это все равно что получить Нобелевскую премию мира или что-нибудь в этом роде.

— А, привет, — ответил я.

— Как дела, Парсон? — спросил Джеймс, легонько похлопав меня по спине. — Кто твоя новая подружка?

На какую-то долю секунды я вдруг забыл имя своей спутницы. Но это не имело значения, потому что заговорила Делия:

— Ребекка, верно? Я — Делия, а это… это… Джеймс.

При этом она подтянула Джеймса поближе к себе, — вероятно, хотела показать, что он занят.

— Привет. Джеймс, — откликнулась Ребекка. Делии она не сказала ни слова.

Повисла длинная пауза, и я поспешил ею воспользоваться.

— Может, мы еще разок столкнемся как-нибудь попозже, — сказал я, уводя Ребекку.

— Да, может быть, — ответила Делия.

Она даже не смотрела на меня. Она вперилась прямо в глаза Джеймса, и я вдруг почувствовал, что произошло что-то важное, как будто Делия стала взрослее меня.

Я положил подбородок на мягкие волосы Ребекки, а перед глазами стоял тревожный образ: выбритое на моем собственном затылке слово «неудачник».

Не очень-то приятная картинка.


В воскресенье вечером у нас с Делией состоялся разговор.

— Ну и как прекрасная Ребекка? — спросила она, как только я поднял трубку.

— Замечательно, — сухо ответил я.

Я ждал, что Делия объяснит, какого черта она, как дура, весь вечер провисела на Саттоне.

— Правда, классно было в пятницу?

— Классно, — буркнул я.

Она не улавливала моих сигналов.

— Жаль только, Ребекка не та девушка, в которую ты можешь влюбиться. Пойми, я — главный претендент на победу в борьбе за поиск идеальной пары.

— Что? — заорал я. Она здорово разозлила меня. — Почему это я не могу влюбиться в Ребекку?

— Ты что, не видел, как она смотрела на Джеймса? Она совершенно явно глаз на него положила. Надеюсь, Джеймс не клюнет. Она ужасно хорошенькая.

— Постой. Ребекка никогда не пойдет с Джеймсом. Он мне в подметки не годится… Конечно, не годится, разве нет?

Делия засмеялась.

— Прости. Я забыла, с кем говорю. Ты же у нас самый клевый парень на всем свете.

— Оставь свои насмешки, — обиженно сказал я.

Делия немного помолчала.

— Я серьезно, Кейн. Ты лучше всех. Достаточно посмотреть, каких ты выбираешь себе друзей, чтобы понять это.

Как всегда, я не мог долго сердиться на Делию.

— Приятных снов, Дэл.

— Приятных снов, доктор Парсон, — ответила она.

Вешая трубку, я улыбался. Делия Бирн, слава Богу, единственная в своем роде.

ДЕЛИЯ

Среда, 18 октября

Да, да, да! Сегодня было такое, что я не знаю, смогу ли вообще уснуть. Прежде чем вдаваться в подробности, скажу, что после того танца на вечеринке у Патрика в прошлые выходные наши отношения с Джеймсом не очень-то продвинулись. По правде говоря, мои успехи в этом смысле были довольно сомнительны.

Ну вот, например. Несколько недель я помогала Джеймсу делать задания. И вот после этого смотрела я как-то на него поверх книги стихов Уоллеса Стивенса[14]. Он поймал мой взгляд и спросил:

— Что такое? У меня что-нибудь на лице?

У меня невольно вырвалось:

— Нет. Я просто мечтаю о том, что будет в выходные. Что ты делаешь в субботу?

Отличное начало, не правда ли? А вот и нет.

Он ответил:

— Репетирую с оркестром.

— А, — протянула я. И вернулась к Уоллесу.

— Так с кем у тебя свидание? — спросил он, помолчав пару секунд.

— У меня? Свидание? — задохнулась я.

— Ну да. Ты же сказала, что мечтаешь о выходных. Вот я и решил, что ты с кем-то встречаешься. Чаще всего грезят именно об этом.

— Хм. Ни с кем из тех, кого ты знаешь, — проговорила я с запинкой.

Очень тонкий намек.

Через неделю Джеймс спросил, как идут дела с моим таинственным молодым человеком, и я загадочно (надеюсь!) улыбнулась и сказала, что пока не получается. Он не ответил, но будто прожег меня взглядом. Через несколько минут он произнес:

— Ты в самом деле изменилась, Делия. Ты всегда была нечто вроде девушки-приятеля, а теперь… не знаю… больше женщина, что ли…

Он не спеша вышел из библиотеки, не имея ни малейшего представления о том, что мое сердце колотилось со скоростью миля в минуту.

Сегодня после занятий по писательскому творчеству Джеймс взял меня за руку и завал в пустую комнату для лабораторок. Он обхватил меня и начал танцевать, как в тот вечер в прошлую пятницу. Потом остановился и сказал — вот именно этими самыми словами:

— Не хочешь опять послушать музыку в эту субботу?

Я удивилась такому старомодному предложению, но не все ли равно? Главное — он пригласил меня на настоящее свидание. Конечно, рассказывая об этом Кейну, я малость заикалась, и он вдоволь посмеялся надо мной. Но опять же, не все ли равно?

Теперь только бы дожить до субботы…


Вы никогда не замечали, что жизнь может ускоряться и замедляться, бросая вызов всем разумным представлениям о времени? Сейчас объясню. Первые три года в средней школе еле ползли, словно время было неким средневековым орудием пытки. Каждый учебный год, казалось, будет тянуться чуть ли не до двадцать первого века. Медленно проходили вечера пятниц, а воскресные дни в библиотеке были тюремным заключением.

Но в выпускной год все изменилось. В первые недели октября темп моей жизни стал почти головокружительным. Растущее увлечение Джеймсом, постоянные тусовки с Кейном, занятия в школе — из-за всего этого было такое ощущение, что я находилась в движении все двадцать четыре часа в сутки. Плюс ко всему, несколько дней в неделю после школы я работала приходящей няней. Мне за это платили (правда, мятыми долларовыми купюрами, а не настоящими гладкими чеками), и я чувствовала себя взрослой.

В четверг утром я проснулась еще до будильника. Было почти темно, и я, спотыкаясь, доковыляла до своего письменного стола и уперлась взглядом в настенный календарь, в котором не было записано почти никаких дел. После чего откопала в выдвижном ящике старый цветной маркер (ярко-малиновый, если быть точной) и обвела дату 21 октября. Не то чтобы я боялась забыть, когда у меня встреча с Джеймсом, просто хотела видеть, как проходят дни.

Настала суббота (почему-то я ожидала, что к концу недели наступит конец света), и у меня от волнения свело живот. Около шести часов я заперлась в ванной, и меня вырвало. Не слишком ли круто для того, чтобы успокоиться?

Приведя себя в порядок, я уставилась в обведенную красным дату в календаре. Конечно, я знала, что всегда буду считать нашей подлинной годовщиной тот первый день в библиотеке. Но отныне у меня появилась уверенность (ну, не абсолютная, конечно, — почти), что я выиграю пари у Кейна. Через пару месяцев его станет тошнить от Ребекки, а у нас с Джеймсом будет настоящая любовь. На занятиях по писательскому творчеству я смотрела на него, представляя нас обоих старенькими и седыми в окружении внуков. Эллен не ожидала от меня такой глупости, она никогда не видала, чтобы я так витала в облаках. Между прочим, я и сама не думала, что унесусь в такие заоблачные дали.

В восемь я в коротком черном платье и черных туфлях без каблуков уже стояла перед большим зеркалом у себя в комнате. Длинные волосы обрамляли лицо, а губы я намазала темно-красной помадой. Услышав автомобильный гудок с улицы, я схватила сумочку и бросилась вниз по лестнице.