Марина Одинец - Блуждающий огонек

— Я понимаю, мадам, — сухо заметила Катя. — Уверяю вас, мой титул подлинный, я не дочка мельника, а мой спутник — не кот в сапогах.

Дама сдержанно улыбнулась:

— Тем лучше для вас обоих. Мое же имя — баронесса Канижай. А это моя дочь, — она обняла за плечи свою молодую спутницу, которая внимательно и без особой радости разглядывала Катю, — мадемуазель Оршола Есенская. Мы родом из Трансильвании, но уже много лет живем в России, — сочла нужным пояснить она.

— Рада знакомству, — не без удивления отозвалась Катя.

Она никак не ожидала, что новая знакомая окажется иностранкой, по-русски та разговаривала почти безупречно.

Баронесса кивнула:

— Идемте же, мы еще успеем познакомиться ближе, когда вы окажетесь в тепле.

Оглядываясь на цыгана и чувствуя неловкость из-за того, что не может поблагодарить его на прощание, княжна неохотно пошла вслед за доброй самаритянкой. Гайдук распахнул перед ними дверцу кареты, и Катя забралась в салон. Нежный запах розового масла, стоявший в карете, показался ей одуряюще неприятным после лесной свежести.

— Разоблачайтесь без стеснения, милочка, — сказала баронесса Канижай, прикрывая дверцу, — и наденьте пока капот, что лежит с вами рядом. А мы подождем снаружи.

Вздрагивая от невольного чувства унижения и едва сдерживая желание убежать из этой уютной кареты, Катя принялась торопливо переодеваться. Накинув предложенный капот из мягкого малинового кашемира, она выбралась наружу. Драгомир приблизился к ней, чтобы взять свою одежду. Катя подняла на него глаза, и он ответил ей сдержанной улыбкой, но прежде чем их руки успели соприкоснуться, сзади на Драгомира с криком прыгнул ямщик:

— Ах ты, паскуда! Чудом узнал тебя, конокрад проклятый!

Катя обомлела. В глазах Драгомира, все еще обращенных к ней, полыхнула жгучая, неистовая ярость.

— Ополоумел, дурак? — цыган попытался сбросить нежданного противника, но тот был слишком тяжел, да и настроен очень решительно.

— Поговори еще мне тут! Забыл, как пару рысаков свел с почтовой станции в Торжке? Вспомнишь, ворюга! Эй, ребята, подсобите, веревку тащите! — крикнул ямщик гайдукам.

— Что здесь происходит?! — совершенно изумленная всем происходящим, баронесса наконец обрела дар речи. — Ты что, с цепи сорвался, голубчик?

— Барыня, да конокрад это, конокрад! — зачастил ямщик. — Тот, что в запрошлом годе коней с почтового двора свел!

Не имея возможности действовать руками, Драгомир затылком ударил в лицо ямщика. Но взревевший от боли и бешенства противник не ослабил хватки и сильным толчком опрокинул цыгана наземь у самых ног Кати.

— Отпусти его, негодяй! — придя в себя, Катя что было сил замолотила кулачками по широкой спине ямщика, безуспешно пытаясь оторвать его от Драгомира.

— И девка, небось, подводчица его! — ямщик грубо оттолкнул Катю и, наступив коленом на поясницу отчаянно вырывающемуся цыгану, начал связывать его руки веревкой, которую передал один из гайдуков.

— А ну, девушку не сметь трогать! — гаркнула баронесса.

— Я от своего не отступлю, барыня, как хотите! — сказал ямщик, затягивая на запястьях Драгомира тугой узел. — Мне ж пришлось из своих денег за тех рысаков выплачивать казне! Я с него все, до последней полушки стребую, убью гада, а не отпущу! На станцию его везть надо, а там за исправником пошлем, пущай с ним разбирается!

Речь ямщика была так искренна и убедительна, что хозяйка кареты невольно заколебалась, глядя на распластанного у ног цыгана.

— Мадам, прошу вас, не верьте ему! — закричала Катя. — Это все неправда, пожалуйста, заставьте этого мерзавца отпустить цыгана, он ни в чем не виноват!

Баронесса озабоченно покачала головой:

— Я, право, даже не знаю, что сказать вам, мадемуазель. Закон есть закон. Я понимаю, что для вас этот юноша — спаситель, но это не мешает ему быть в тоже время и вором. Я не могу возражать против того, чтобы его взяли под стражу. Если он ни в чем не виноват, капитан-исправник отпустит его.

Катя с горечью покачала головой, в отчаянии глядя на эту наивную женщину. Чтобы исправник поверил в невиновность цыгана? Да на любого бродягу, даже ни в чем не замешанного, немедленно постараются повесить всех собак. По-другому просто не бывает в этом мире.

— Хорошо, — сказала Катя, поняв, что упрашивать бесполезно.

Она проследила взглядом за ямщиком, который рывком поставил связанного Драгомира на ноги. Подошла и, глядя прямо в глаза своему спасителю, накинула на его неподвижные плечи кафтан, тщательно застегнула верхние пуговицы. Она молчала, но взгляд ее, обращенный к цыгану, был красноречивее слов. И перехватив этот взгляд, ямщик неприязненно проворчал:

— Вы все-таки поглядывайте за ней, барыня, а то не досчитаетесь потом каких-нибудь побрякушек.

Резко развернувшись, Катя от души влепила затрещину в ненавистную физиономию ямщика. Хозяйка кареты многозначительно кашлянула, а мадемуазель Есенская окинула Катю пристальным, не лишенным подозрительности взглядом.

— Ну, что же, едем наконец, — сказала дама, усаживаясь в карету. — И будем надеяться, что все разрешится благополучно.

Устраиваясь рядом, Катя подумала, что ничуть не разделяет оптимизма этой странной женщины. Но оставлять все происшедшее на волю случая она не собиралась…

[1] Аналогичный способ приготовления ежатины описан также в повести Лайфа Эспера Андерсена «Свободный и раб».

Подскакивая на ухабах, карета и бричка, где сидел охраняемый гайдуками, связанный Драгомир, ехали вдоль берега Тверцы. Устроившись рядом с веснушчатой мадемуазель Есенской, Катя неотрывно смотрела в окно. Дочь баронессы время от времени переворачивала страницы книги, которую держала в руках, но Кате казалось, что она делает это только для вида. Сидевшая напротив баронесса с задумчиво-рассеянным видом перебирала янтарные четки.

Это была изящная женщина лет сорока, с пышной прической темных волос, оттененных голубой пудрой. Ее неправильное, широкоскулое, но весьма умело подкрашенное лицо нельзя было назвать особенно красивым, но запоминающимся — несомненно. А выразительные синие глаза, в которых сияли веселые огоньки, и тонкая, ироничная улыбка, временами пробегавшая по губам, придавали ей невероятный шарм.

— Как я поняла, вы направляетесь в Москву, княжна? — наконец нарушила она затянувшееся молчание.

— Да, это так, — чтобы не показаться невежливой, Катя была вынуждена повернуться к собеседнице и нервно улыбнулась.

Мадам Канижай покачала головой, глядя на нее:

— Я вижу, вы все еще не пришли в себя. Впрочем, неудивительно. Это чудо, что вы остались живы, мадемуазель. Вас не слишком утомит мое любопытство, если я спрошу, как случилось это несчастье?

Помолчав немного, Катя сказала:

— С вашего позволения, мадам, мне не хотелось бы сейчас касаться этой темы. Возможно, позже я смогу рассказать вам обо всем.

— Хорошо, поговорим об этом позже, — легко согласилась баронесса. — Что же касается вас и этого молодого цыгана… — она сделала многозначительную паузу, — то я даже не знаю, что и подумать. Когда я увидела, как рьяно вы защищаете его, то, признаюсь, усомнилась в том, что вы действительно та, за кого себя выдаете.

При мысли о том, что ее могут в любую минуту вышвырнуть на дорогу, как самозванку, в животе у девушки жалобно заныло, но спустя несколько мгновений злость встряхнула ее, не позволяя размякнуть.

— Я ценю вашу откровенность, мадам, — холодно отозвалась Катя. — Почему же в таком случае вы взяли меня с собой?

Женщина долго разглядывала ее с улыбкой, точно любуясь, и наконец рассмеялась:

— Мне нравится, что вы не спешите оправдываться и убеждать меня. Что касается ответа на ваш вопрос, — с какой же стати я должна отказывать в приюте кому бы то ни было? Благодарение Богу, я добрая католичка, и пока у меня нет доказательств, что вы беглая преступница, как ваш м-м-м… спаситель, я стану относиться к вам, как к благородной девице, коей вы себя называете.

— Благодарю, — сухо произнесла Катя. — Я постараюсь не употребить во зло вашу доброту, мадам.

После всего происшедшего нервы ее были настолько натянуты, что она почувствовала: еще одно, столь же саркастичное словцо из уст этой дамы, и она либо закричит, либо, не дай Бог, заплачет.

— Ну же, успокойтесь! — видимо, ощутив ее состояние, баронесса ободряюще похлопала ее по руке. — Все бывает в жизни, и если мне не встречались до сих пор благородные барышни, которые пускают в ход кулаки, чтобы заступиться за первого встречного бродягу, это не обязательно означает, что их не существует в природе. Вполне возможно, что хотя бы одна такая все-таки есть.

Она искренне улыбнулась, и что-то заставило Катины губы дрогнуть, раздвигаясь в ответной, правда, механической улыбке.

— Все так, мадам. Но вы забываете, что этот бродяга спас мне жизнь.

— О, это как раз самое интересное! Насколько я знаю этих детей природы, они не склонны к таким сентиментальным и жертвенным поступкам по отношению к тем, кого считают чужаками. Должно быть, вы произвели на этого молодого цыгана неизгладимое впечатление, раз он решился рискнуть жизнью ради вас.

— Собственно… не было никакого риска, мадам, кроме опасности замерзнуть. Тем не менее, без его помощи я бы не выжила. Впрочем, выслушайте, если вам угодно.

Катя уже поняла, что эта женщина не оставит ее в покое, пока не узнает все подробности. И смирившись с тем, что ей не удастся отдалить неприятный разговор, собрала волю в кулак, чтобы не заплакать и начала сдержанно излагать обстоятельства недавнего происшествия.

Баронесса слушала внимательно, с видимым сочувствием, и искренний рассказ девушки, должно быть, произвел на нее впечатление. Ее дочь не принимала участия в разговоре, по-прежнему с отстраненным видом читая книгу, но вряд ли хоть одно сказанное слово ускользнуло от ее слуха.