Эти годы еще больше сблизили дочерей с их родителями.

Элинор с печалью на лице обнимала их. Она горько переживала будущее расставание с дочерьми.

Каждая из двух девочек страшилась будущего по разным причинам. Бланка боялась того, что она последняя и на ее долю не хватит приличных женихов, а Уррака – скоропалительного и опрометчивого родительского решения.

А больше всего они боялись одиночества – с мужем ли или без него – все равно.

– Есть хорошая новость, дорогая, – объявила вдруг Элинор. – Тебе выпала удача.

Мать поглядела на Урраку, и та затрепетала.

– Не бойся, дитя! – сказала Элинор. – И я, и твой отец больше всего печемся о будущем твоем счастье. И с нашей стороны было бы неразумно отвергнуть предложение, которого с замиранием сердца ждут все принцессы в Европе. Вероятно, сам Господь надоумил короля Франции прислать гонцов к твоему отцу с просьбой стать невестой его последнего дофина Людовика… Мы польщены оказанной нам честью, и, когда все необходимые договоры будут подписаны, тебе надо будет отправиться во Францию.

Уррака насупилась. Потом слезы из ее глаз полились ручьем и смочили воротник платья матери, прижавшей дочь к себе.

– Ты что, безумна, дочь? – спрашивала мать, борясь с раздражением. – Судьба благоволит к нам! Беренгария уже стала королевой Леона, а ты станешь королевой Франции. Разве можно пожелать лучшей доли?

Элинор еще крепче обняла дочь.

– Как мне внушить тебе, что Господь пролил свою милость на наш дом? Представь только – ты… королева Франции, и я… преклоню колени перед твоим троном.

– Я не хочу уезжать и оставлять вас… – рыдала Уррака.

– И я не отпущу ее! – присоединилась к общему хору Бланка. – Я не хочу оставаться одна!

– Ты недолго останешься одна в этой уютной комнатке. Очень скоро тебе отыщется подходящий супруг, и ты будешь гордиться тем, что он тебя выбрал. И я буду счастлива, глядя на твою счастливую мордашку. А теперь выслушайте меня, дорогие девочки! Великая женщина займется твоим воспитанием и представит тебя, Уррака, к французскому двору.

– Неужели моя бабушка? – Уррака чуть не упала в обморок.

Тяжелым испытанием было замужество, но попасть в руки зловещей леди, чье имя было овеяно мрачными легендами, было еще страшнее.


Знаменитая Элеонор Аквитанская, восьмидесяти лет от роду, не побоялась совершить путешествие через Пиренеи, покинув монастырь, где собиралась вскоре отдать Богу душу, на что надеялись многие европейские монархи и вельможи.

Она желала окончить свой земной путь в уютном пристанище, рассчитывая после бурной жизни обрести тихую кончину, и жизнь обещала ей такой мирный конец.

И вот она куда-то снова отправилась! Вершить какие-то таинственные дела. Удивленный шепот переносился от монастыря к монастырю, от замка к замку.

А в кастильском дворце все было перевернуто вверх дном – готовились к ее приему.

Уррака и Бланка жадно ловили малейшие слухи – кто такая их бабушка, почему она так знаменита и как она влияла когда-то на судьбы коронованных особ.

Девочки уже выведали, что старая Элеонор побывала когда-то в Святой земле вместе со своим первым супругом – другим Людовиком, который тогда был королем Франции, – и там едва не погибла, участвуя в сражении между крестоносцами и сарацинами. Потом она развелась с Людовиком и вышла замуж за Генри Анжу, ставшего очень скоро английским королем, и совместная жизнь их была настолько насыщена приключениями и переворотами, что она даже на какое-то время стала узницей собственного супруга.

Мать предупредила дочерей:

– Вы должны быть с ней очень осторожны. У вашей бабушки такой характер, что можно ждать любой каверзы, а к тому же она сейчас очень расстроена. Ваш дядя Ричард, ее сын, недавно скончался, и она скорбит по нему!

Глаза их матери затуманились, словно мысли ее улетели в далекое прошлое.

– Он был ее любимцем. Как она его пестовала, какие надежды на него возлагала! Он был так прекрасен… но она внушила ему ненависть к нашему отцу, и он затвердил эти уроки назубок.

– Но ведь так не должно быть! – вскинулась Бланка. – Нельзя учить сына ненавидеть отца!

– Моя мать делала то, что считала нужным для своего благополучия. Никаких правил и моральных устоев для нее не существовало. Да, моя милая дочь, ей надо было бы для общей пользы всех нас, ее детей, действовать лаской, а не дергать за узду. Но прошлое не исправишь. Она гордая женщина – самая гордая из всех, кто остался еще на свете. Она очень стара. И все же она решила приехать сюда. Я боюсь, что она не выдержит путешествия, но ей все нипочем. Она отправилась в путь ради блага своей семьи.

– А зачем она нам нужна? – наивно осведомилась Уррака. – И без нее свадьба состоится.

– Это очень важная свадьба. – Мать понизила голос, доверяя дочерям самую главную тайну. – Более важная, чем свадьба вашей старшей сестрицы. Бабушка ваша устроила так, что внучка ее сможет когда-нибудь надеть на голову корону Франции.

– А если б она не настаивала, то сын французского короля не получил бы разрешения от отца жениться на мне?

– Трудно сказать! Этому решению предшествовало множество переговоров. Но ваша бабушка ничего не предпринимает впустую, за каждым ее действием кроется глубокий смысл. Если она захотела самолично сопроводить тебя к французскому двору, значит, и ей, и Богу это угодно. Она захотела увидеть дело свое свершенным… – Тут мать слегка запнулась. – Если Господь дарует ей силы дожить до этого…

– И, значит, я поеду с ней в одной карете! – с ужасом спросила Уррака, представив себе свою будущую спутницу – костлявую, как сама смерть, старуху.

– Бодрись, дитя мое! Будущая жизнь твоя сияет как радуга. Ты попадешь в страну, где все прекрасно. И великая судьба ждет тебя.

– А что ждет меня? – осведомилась Бланка. – Я тоже, мама, хочу стать королевой.

– Не сомневаюсь, что ты ею станешь, любимая моя доченька, – сказала Элинор. – Но Урраке очень повезло. Нет королевства прекраснее, чем французское.


Каждое утро она с дочерьми с трепетом ожидала прибытия знаменитой старухи.

Она выглядела именно такой, как ее представляли, когда въехала верхом во главе кортежа во двор замка, и тотчас возвысила голос:

– Где моя дочь?

Элинор уже была тут как тут. Старая королева спешилась и обняла дочь. Объятие было крепким и долгим. Затем старуха отстранилась и придирчиво осмотрела лицо и фигуру дочери.

Предупреждая излишние, по ее мнению, и утомительные вопросы, она заявила, что находится в добром здравии, и обратилась громогласно к Альфонсо:

– А с вас, сударь, я спрошу, если вы не заботитесь о моей дочери надлежащим образом!

– Моя госпожа матушка все такая же! – улыбнулась Элинор и, взяв за руку старую королеву, повела ее в замок.

Какое же великолепное празднество затем последовало! Каждый день охотники приволакивали на кухню гроздья жирных уток, и там их жарили на оливковом масле с луком и пряностями, и запах кушаний разносился далеко вокруг.

Дочь хотела, чтоб ее мать отдохнула после долгого путешествия, но старуха и слышать об этом не хотела. Все вечера старая королева проводила за пиршественным столом, внимая песням трубадуров, брала в руки лютню и заставляла юношей подпевать ей. Она исполняла песни своей молодости, они были так же прекрасны, как современные песни, а может быть, еще трогательнее и красивее. Дочь помолодела в присутствии матери, а мать, казалось, забыла о своем почтенном возрасте.

Девочки удивлялись тому, насколько бабушка была с ними ласкова. Ощущение радости бытия переполняло их детские души. Они мечтали стать такими же, как их бабушка, в старости, которая когда-нибудь в далеком будущем неминуемо грядет.

На какое-то время бабушка заслонила собой и их мать, и отца, завоевала любовь девочек.

А старуха между тем внимательно наблюдала за сестрами – и за столом, и на уроках. Ее острый взгляд был подобен взгляду проницательного врача.

Когда они целовали ее сухую, сморщенную руку перед отходом ко сну, то чувствовали, что даже этот поцелуй бабушка взвешивает на каких-то неведомых им весах.

Девочкам удалось подслушать разговор бабушки с их матерью:

– Ты хорошо их воспитала. Манеры их безукоризненны. Только у Урраки с французским языком дело обстоит плохо. Ты сама еле говоришь по-французски.

– Мне не пригодился этот язык.

– Дура! – резко сказала гостья. – Знание языков дороже золота. Но тебе уже поздно учиться. Уже не ты, а моя внучка сможет править христианским миром. Я готова забрать от тебя твою дочь и вознести ее на вершину власти.

Девочки – обе – обмерли от страха и восторга. Ночь они провели в одной общей постели и шептались до рассвета.

Им представлялась ужасной жизнь друг без друга – тем более что Беренгария уже покинула их. Впрочем, тоска по ней уже притупилась.

– Я бы хотела никогда не становиться взрослой, – сказала Бланка.

– Если б нам все время оставаться такими же маленькими, – вторила ей Уррака.

А потом их разговор перекинулся на тему, как выглядит французский королевский двор и как волнительно будет для Урраки появиться там.

– Скоро наступит и твоя очередь, Бланка. Уверена, что женихи и здесь отыщут тебя.

– Конечно, но это уже не будет такой блистательной свадьбой, как твоя, – вздохнула Бланка.

А на следующее утро произошло неожиданное. А что можно было ожидать от такой непредсказуемой бабушки, как Элеонор Аквитанская?

Прогуливаясь в саду, она завидела Бланку и подхватила ее за острый детский локоть.

– Пройдись со мной несколько шагов, дитя. Я хочу опереться на твою руку.

Прогулка затянулась. Бабушка расспрашивала, как у девочки идут уроки и насколько преуспевает в них Бланка.

Некоторые ее вопросы ставили испуганную девочку в тупик, а иногда ответы внучки погружали старуху в долгое молчание.

После затянувшегося очередного ужина, когда свечи уже оплыли в вату, укутывающую подсвечники, чтобы можно было использовать вторично несгоревший воск, старая королева попросила Бланку спеть присутствующим.