— Меня избивали потом, — возразила девушка. — Я каждый раз молча терпела, понимала, что заслужила, а потом забивалась в уголок и ревела, потому что было очень больно… Это два года длилось, до пятого класса. Я была очень послушной, боялась их, но меня все равно били. Ненавидели. Мстили. Пока однажды бляха на ремне не сорвалась… Кровищи было… Шрам много лет оставался, сейчас уже, кажется, зажил, но ты же раньше замечал? Лучше бы избавились от меня, для всех было бы лучше!

Максим грустно вздохнул. Трудная тема, в которой он не очень разбирается.

— Все так, как есть. Хватит мусолить прошлое. Хватит тянуть его за собой.

Наташа недовольно отвернулась — его тон показался ей грубым.

— Тебя простили, — продолжал он. — Всё. Теперь дело за тобой. Простить их, простить себя. Ты хотела прервать ту жизнь? Сделай это. Начни новую. Подведи черту, разорви эту нить, что держит тебя в прошлом. Не тащи всю ту гадость в нашу жизнь! Что бы там ни было — ставишь точку и шагаешь в новую реальность. Никогда больше не вспоминаешь, живешь заново!

Наташа покосилась на мужа — ей показалось, что он говорит не о ней, а о себе.

— А врагов ты тоже убивал? — спросила она внезапно.

Повисла пауза. Максим только хотел упрекнуть ее в том, что она вечно легкомысленно выдает то, что попало в голову, не задумываясь даже о постановке фразы, не то что о его чувствах; уже даже с негодованием взглянул ей в лицо, и вдруг осознал — она понимает, о чем говорит. Она смотрела ему в глаза спокойно и твердо, ожидая ответа, зная, на что идет. Она была так уверена в правильности своих действий, что и он становился уверенным в их правильности. Это было очень ново.

— Они не были моими врагами, — сказал мужчина.

Она вновь взяла его за руку и плавно потянула дальше, в отель.

— Я постараюсь, — пообещала она. — Постараюсь, как ты. Спасибо, что помогаешь.


Это не отель, это дворец, в котором хочется быть принцессой. Наташа трепетно шагала вслед за Максимом по расписному холлу с фресками и инкрустациями, представляя, что одета в пышное платье французской дамы 17 века. М-да, бриджи, маечка и хвостик немного не соответствуют стилю ренессанс. И даже в номере не расслабишься! Девушка подошла к роскошной кровати с тяжелым балдахином, а Максим — к широкому окну с видом на Собор и другие достопримечательности Флоренции. Росписи на потолке и стенах, колонны, арки, зеркала в шикарных витиеватых оправах — мебель было страшно трогать, она казалась музейным экспонатом. Из видимых источников света были только две настольные лампы на прикроватных тумбочках, остальное же освещение было лишь спрятанной подсветкой окон, кровати, элементов интерьера. Максим взглянул на Наташу, потом на часы.

Потянулся к ее руке, и Наташа с охотой шагнула к нему. Максим приобнял девушку за плечи, привлек к себе и парой легких поцелуев подразнил ее губы.

— Макс, я такая уставшая, у меня нет настроения на это… — возразила она, слегка нахмурившись.

— Ч-ч! — приложил он указательный палец к ее губам. — Не хочешь целоваться — отстранись, оттолкни меня. Только молчи. Хорошо?

Наташа покорно кивнула. Он упрям, правда, целовать на время перестал. Максим говорил тихо, медленно и с расстановкой, чтобы она успевала вдуматься и выполнить каждую его просьбу:

— Закрой глаза. Расслабь все мышцы… Все, и руки, и плечи, и лицо тоже. Забудь все мысли. Отложи их на потом, у тебя еще будет время к ним вернуться. Позволь миру несколько часов пожить без тебя.

А сама — побудь со мной.

Чувствуй мои руки. Следи за ними. Они любят ласкать тебя. Они знают тебя наизусть — доверься им.

Тебе остается только слушать свое тело.

И подчиняться ему.

Это легко. Просто разреши себе это.

Отдыхай. Мы одни в этой стране. Я касаюсь руками твоих волос. Сами волосы бесчувственные, но кожей головы ты ощущаешь едва уловимую вибрацию. А это мое дыхание. Нелегко заметить, потому что я так же спокоен, как и ты. Хотя сексуально я возбужден. Чувствуешь? Ты можешь уловить каждую волну моего возбуждения и без труда определить, какая именно мелочь на меня так действует. Чувствуй нас обоих. Это в два раза больше впечатлений.

Ты можешь больше, чем это кажется возможным. Я знаю твой потенциал. Только позволь себе. Прочувствуй все до мельчайших подробностей. Поддайся природе. Она сильнее нас всех, вместе взятых. Она может одним махом смести с лица земли города, страны, континенты… Что уж говорить о тебе, крошке. Бесполезно сопротивляться природе — пойми это. Лучше подчинись ей. Она не подведет тебя.

— Мне хочется прижаться к тебе всем телом, — прошептала Наташа.

— Сделай так. Я рядом.

Он действительно рядом. Близко. Он единственный, кому Наташа позволяет быть на таком расстоянии от себя; чье лицо на такой интимной дистанции — не раздражает ее, не доставляет неудобства. Единственный!

Мужской запах. Это не парфюм, хотя кажется, что есть его едва уловимый нюанс. Может, это мужские средства гигиены, типа лосьона после бритья? Но лосьон после бритья имеет более отчетливый аромат. К тому же, взгляните на эту щетину!..Плюс легкий оттенок сигарет — такой легкий, что сомневаешься, он это или нет. Все эти запахи неизменно ассоциировались с мужественностью, с представителями противоположного пола. И это даже и не запахи вовсе — это рычаг давления на женщину. Наташа шпионила носом по его шее и плечам в поисках удивительного аромата — и не находила. Но сходила с ума, словно предчувствовала близкое присутствие этого вкуса. Какие-то феромоны так нагло делают ее женщиной? Он прав, это природа, она сильнее… «Случайно» цепляя губами краешек его уха, осознавала, что уже поддалась инстинктам. Не удержала в себе роскошный похотливый вздох, и Макс прошептал ей в шею:

— М-м… Я твой.

Он знает, какое впечатление на нее производит его физическая сила. При поцелуе так крепко сжал руками ее тело с двух сторон, что Наташа, повинуясь чему-то сверхъестественному, вдруг сорвала с его плеч тонкую рубашку, которую он уже, к счастью, успел расстегнуть…

5 и 6 день. Свободное время во Флоренции.

Утром открыла глаза — в постели больше никого. Это жужжание в ванной заставило ее проснуться, сама бы она в такую рань не встала. Девять. Глядя на него, чувствуешь себя взрослой. Наташа стояла в дверном проеме ванной и разглядывала любимое тело. Даже в двадцать восемь, когда они начали встречаться, он был гораздо худощавее, интересно, а в восемнадцать? Сразу так спокойно и надежно, когда рядом с тобой мужчина, а не мальчишка: соответственно возрасту окрепший и заметно мужественный, а без щетины — непривычно милый. Выключив бритву, Макс взглянул на Наташино отражение в огромном горизонтальном зеркале над раковиной.

— Если я не расцарапала тебе спину, то что я тогда расцарапала? — удивилась девушка. — Что-то я не вижу свежих ран!

Макс, по-прежнему не поворачиваясь к ней, похлопал себя по попе под полотенчиком.

— Мне казалось, я собиралась быть сверху! — не поверила Наташа.

— Я тоже собирался быть сверху, — улыбнулся он. — Как думаешь, кто победил?

— Думаю, ты. Потому что тебе нет равных!

Наташа глаз не сводила с зеркала — она до мелочей помнит эту изумительную ночную борьбу мужчины и женщины. Подошла сзади и обняла его. Вся она помещается за его спиной, ее даже в зеркале не видно. Нежно целовала его лопатки с почти зажившими свадебными царапинами и тут же изображала на его груди звериные когти. Решила для себя, что ногти подстрижет: жалко его. Наверно, на попе больнее, чем на спине.

— Я счастлива быть твоей женой, — прошептала она.

— Надеюсь, это никогда не изменится.

Ничего не видела за ним, но чувствовала, как он поглаживает ее растопыренные пятерни у себя на груди. Хмыкнула своим мыслям:

— Я, наверно, выгляжу, как ребенок, рядом с тобой.

— Мне говорили, что даже если мы стоим далеко друг от друга, с первого взгляда ясно, что мы пара.

— Инесса не была на нашей свадьбе… — вдруг намекнула Наташа.

— Ты же знаешь, они с Костиком не выносят друг друга, — объяснил Максим, но так нервно, что Наташе показалось — он что-то скрывает. Она подумала и привела свои измышления:

— А у Арама на свадьбе была, невзирая на Костика…

— Наташа, она мой друг! — вспылил Макс, и Наташа с улыбкой кивнула:

— Поэтому и не пошла… Макс, она тебя любит. Как ты можешь быть таким слепым?!

Мужчина волновался из-за ее рассуждений; хоть она и не видела его лица сейчас, но он все равно от кого-то прятал взгляд, опускал голову.

— Если ты помнишь, — начал он смело и тихо, — еще совсем недавно я был свободен. Я приставал к ней, и, в конце концов, все закончилось постелью. Ну, и так несколько раз. Я уговаривал ее на серьезные отношения, говорил, что это не просто секс, предложил жить вместе… Но она отказалась. Знаешь, чем мотивировала? Ей нужен праздник со мной, а не будни. Она не пошла на свадьбу, потому что ей стыдно перед тобой за то, что она со мной спала в твое отсутствие. Вот и все.

…

Поехал к ней на работу вручать приглашение на свадьбу, Наташа тогда была занята своими московскими гостями, и он был один. У Инессы свой кабинет, она сейчас работает менеджером по рекламе на телевидении. Точнее, не кабинет, а кабинетик: крохотный, заполненный солнцем до краев, с кустами растений на подоконнике, с восточными декорациями на стенах, с аквариумом в уголке. Миниатюрный рай. Ей к лицу этот рай.

— Привет, красавица! — заглянул Макс. — Ты не занята?

Была она занята или нет, он так и не узнал. Инесса — страстная женщина, а кабинет маленький… Всего секунды хватило, чтобы он, прижатый к стене и с уже расстегнутой рубашкой, с трудом пытался упорядочить остатки рассудка и все-таки отказаться от поцелуев, но почему-то не мог. Впрочем, едва ощутив ее руку у себя в расстегнутых джинсах, затрепыхался: