Женя молча опустила голову. Ей не было сейчас интересно строить отношения. Ее голову занимал только один вопрос: как Наташа встретилась со своей матерью. Наташа все чувствовала и искренне хотела успокоить Евгению, но не знала, как начать разговор ОБ ЭТОМ. Девушка уже не дербанила кисти рук, а поглаживала их, опустив взгляд. У Евгении обостренное чувство собственности, и если сказать о Лидии хоть что-то хорошее, Женя не обрадуется, это точно. Наверно, она предпочла бы, чтобы Наташина биологическая мать была наркоманкой-алкоголичкой-бомжихой-сумасшедшей, чтобы сказать свое презрительное «фи», но Лидия — доктор наук с двумя высшими образованиями, милая женщина.

— У меня от нее только внешность, — прошептала Наташа. — Да и то, скорее, только биометрические признаки. Все остальное — от тебя. Начиная от стремления следить за собой и заканчивая упорством в достижении целей. И можешь быть спокойна, скорее всего, я больше не буду с ней видеться. Не ради тебя, а просто потому, что мне это больше не нужно.

Женя ничего не ответила на это, хотя дышать стало легче. Наташа тоже выдохнула.

— Так что, ты согласна попробовать общаться так, как я предложила?

— Давай, попробуем, — безнадежно ответила та.

— Здорово! У меня как раз есть новость, о которой я могу тебе сейчас рассказать.


…

Они молча шли до стоянки. Хорошо, что Лидия за рулем: Максиму с Наташей так нужно было сейчас побыть вдвоем, без третьих лиц! Наташа легонько держала мужа под руку, и сквозь толстый рукав черного пальто он не чувствовал ее прикосновения, и это вызывало беспокойство. Она осторожно ступала своими неизменными «шпильками» по немного заледеневшему к вечеру влажному тротуару, глядя себе под ноги с неизвестными никому мыслями в голове. Максим вслушивался в ее спокойное, ровное дыхание — он сейчас словно нервничал за них обоих, не оставляя ей ни капли волнения.

— Поделишься со мной впечатлениями? — попросил он с интересом.

— Да, конечно. Только не сейчас. Потом. Хорошо?

Наташа приостановила его и повернула к себе лицом. Они застыли как раз на освещенной площади перед Администрацией, где месяц назад проходил баттл. Скамейки справа под соснами все были пусты — зимой, да еще и практически ночью тут никого не бывает. Нет, еще не так уж и поздно, но по отсутствию людей в городе кажется, что все уже спят. В здании Университета, перпендикулярному зданию Администрации, горел свет в нескольких аудиториях. У студентов сессия.

— Потом — так потом, — согласился Максим.

Смотрел ей в лицо, не понимая, что она задумала, зачем остановилась, но покорно подчиняясь всем ее желаниям. Такая красивая — он каждый день ею любуется, и все равно не может насладиться! По такой погоде она носила волосы распущенными, говорила, они ее греют вместо шапки, и сейчас вся эта пышная сочная копна переливалась блеском под высокими уличными фонарями. Она подошла ближе, занырнула в его расстегнутое пальто, и Макс почувствовал холодные ручки на своей спине.

— Замерзла? — обнял он ее покрепче, прижимая к себе.

Она положила голову ему на грудь, и он снова с удивлением ощутил, как медленно и спокойно она дышит. Эта девушка совершенно сбивает его логику с толку! Он машинально перебирал пальцами ее волосы и смотрел куда-то вдаль.

— Макс, у нас будет ребенок, — сказала Наташа вполголоса.

У мужчины глаза округлились. Наташа бы, наверно, рассмеялась, увидев сейчас его ошеломленное выражение лица, но она по-прежнему просто слушала его сердце — оно заколотилось с утроенной силой, и Наташа довольно улыбнулась.

— Когда? — он так растерялся, что даже не смог быстро сообразить, о чем спросить. На глазах аж слезы выступили!

— Еще есть время, не пугайся.

— Ты же предохранялась. Или нет?

Она качнула головой:

— Ты так отреагировал, что я не стала.

Он знал, что должен задавать какие-то вопросы, но с трудом соображал.

— Девять недель, — ответила Наташа на все незаданное вслух. — Я месяц назад узнала.

У Макса сразу масса информации перед глазами понеслась: за месяц столько всего было! Баттл, скандалы с Евгенией, выступление в клубе, Лидия сейчас… Столько нервотрепки!

— Почему ты мне раньше не сказала? — «поругал» он ее дрогнувшим голосом.

— Ты бы мне многое запретил.

— Вот уж точно, — подтвердил он, правда, даже без тени упрека. Не хотелось ее ни в чем упрекать, или ругать, или… Когда ты счастлив, негатива не остается. Вообще. — Тебе не холодно? Застегнись потеплее! — он плотнее обмотал ее шею меховым воротником ее куртки. Даже такую ерунду говорил теперь с особенной нежностью. Что бы еще сказать?

— Мне не холодно, все в порядке, — улыбнулась она деликатно. — Пальцы только мерзнут, но это не страшно.

У него были еще какие-то вопросы, или сомнения, или вообще непонятно что, но он не спешил что-то формулировать. Хотелось просто помолчать: одно мгновение — и их тут уже трое. Как это?

— Потом будешь упрекать меня, что ради меня отказалась от своей свободы, — прошептал он с опаской.

— Нет, что ты! Я рада! — она погладила одной рукой в районе живота свою модную куртку. — Он придает мне сил. Это мальчик. Он снится мне, мы разговариваем.

— Я и девочке буду рад, — улыбнулся Макс. — Хочу теперь темненькую, как ты.

— В следующий раз, — хихикнула девушка. — Сейчас — светленький мальчик.

Он обнял любимую покрепче, не в силах выразить ЭТО словами, и они долго еще так стояли, забыв про Лидию, про дом, про машину, до которой почти дошли, про холод на улице… Одни посреди площади, а кажется, что одни посреди планеты. Нет границ вокруг, есть только бесконечное число вариантов для выбора пути. И, что самое интересное, выбор делать не обязательно. Можно, наконец, заморозить время и постоять так, никуда не торопясь. Мы же вместе, зачем еще куда-то спешить? Впереди еще целая бессонная ночь. Впереди новый день и новая жизнь.