— Ну вот, мы и приехали.

Абигейль подняла глаза, но ничего не увидела и, повернувшись к нему, спросила:

— Откуда ты знаешь? — Она ожидала увидеть сторожку или какое-нибудь иное сооружение, но ее взгляду открывались только простиравшиеся на многие мили предгорья.

Бойд указал на едва различимую ниточку ограды.

— Вот граница ранчо.

— И кого же эта ограда здесь должна впускать или не выпускать?

Абигейль не верила своим глазам. Неужели они забрались почти на край света только для того, чтобы поглядеть на накрученную на колья проволоку?

— Это очень важная разделительная ограда. Она не дает нашему скоту перебираться на территорию, принадлежащую Мак-Интайрам. В миле отсюда находится жилище сторожа, скотника Гарольда Росса. Он здесь живет. Гарольд расскажет нам, в каком состоянии находится здешнее пастбище.

— Ну, и чему я здесь научусь? — запротестовала она, полагая, что, кроме перетруженных мышц, ничего не вынесла из этой поездки.

— Владелец ранчо или его управляющий должен знать каждого человека, который на него работает. — Бойд встретился с ее взглядом и поправил себя: — Или на нее. Тебе следует знать, какую работу выполняет каждый из них, честно ли относится к своим обязанностям. Можешь ли ты поручиться, что он регулярно проверяет состояние изгороди и чинит в ней прорехи, или весной тебе предстоит потерять половину скота, так как твой сторож провел зиму, сражаясь с виски, вместо того чтобы служить тебе верой и правдой. Единственный путь обеспечить выполнение работниками своих обязанностей — следить за ними, проверять их работу и затем решать, совпадают ли их рассказы с тем, что ты только что видела. Управлять ранчо из кресла невозможно.

Абигейль расслабилась — тело требовало теплой ванны и мягкой постели.

— А я и не рассчитывала управлять из кресла. Я только хотела знать цель настоящей экскурсии.

— Когда мы поедем к сторожке, смотри направо. Попытайся обнаружить, нет ли в ограде дыр или мест, где провисла проволока и скот может перебраться на другую сторону.

Смотреть на ограду, когда все внимание сосредоточено на том, как бы удержаться в седле? Бойд хотел слишком многого. Подъемы и спуски были коварны и пугающи, но она что есть силы держалась за поводья и только иногда посматривала направо.

Тропа понемногу спускалась и становилась все уже. Абигейль уже совсем не следила за оградой — остаться живой было куда важнее. Расщелина, по которой они ехали, все расширялась, образуя глубокую пропасть. Ее охватила слабость от сознания того, что она упадет туда, если лошадь оступится и она соскользнет с нее.

— Красиво здесь, не правда ли?

Абигейль подняла голову, продолжая уделять все внимание дороге.

— Да… красиво.

— Какую местность ты любишь больше всего?

«Гладкую дорогу», — хотелось ей сказать.

— Ну… я не знаю. — Она на мгновение закрыла глаза, произнеся про себя молитву. — А ты?

— Я люблю, когда видно на многие мили вокруг, как бы с вершины горы.

— Нам еще долго придется ехать по вершинам?

— А что? Ты боишься высоты?

Абигейль взглянула на зияющую пропасть сбоку. Тропа все сужалась, и стало ясно, что они едут по гребню горы.

— Это… пожалуй, что-то другое.

— Люди, попадая в горы, первое время очень нервничают. Но потом привыкают.

Она посмотрела в бездонную пропасть, на дне которой, без сомнения, лежали кости других идиотов, поехавших этой дорогой.

— Я уверена, что ты совершенно прав.

— Там, впереди, дорога выравнивается. И оттуда уже близко до сторожки. Ты не заметила разрывов в ограде?

Абигейль рывком повернула голову направо, вспомнив о его поручении.

— Нет… ну… кажется, нет.

— Тогда ты со знанием дела можешь разговаривать с Гарольдом о состоянии ограды на его участке.

— О… да. Конечно. — Абигейль пыталась говорить уверенно. Многое ли она проглядела? — Я готова к встрече с ним. — «И к прекращению этой чертовой поездки», — мысленно добавила она.

Дорога начала расширяться и выравниваться. Теперь можно было отъехать от края, грозящего ей падением в пропасть, и вздохнуть с облегчением.

— Сейчас можно ехать побыстрее. Скоро мы доберемся до места. — Бойд перевел своего жеребца на медленный галоп и поехал впереди нее.

Абигейль стиснула зубы, предчувствуя боль, которая, как она знала, будет все сильнее отзываться с каждым скачком кобылы, но тем не менее подхлестнула Долли и на последнем дыхании поскакала вслед за Бойдом. Через некоторое время показались очертания хижины. Если бы она захотела выразить свою радость открыто, то громко прокричала бы: «Слава Богу!» — но вместо этого, к удивлению Бойда, одарила его широчайшей улыбкой. Очевидно, он ожидал, что в конце пути его спутница полностью выдохнется.

Абигейль сузила глаза и подумала, не умышленно ли он выбрал эту опасную дорогу — с тем чтобы заставить ее признать поражение и нанять управляющего. Она совсем не была такой слабой, какой казалась окружающим. К примеру, когда дело касалось ее сына, она могла призвать себе на помощь силы, которых никто в ней даже не подозревал.

— Ты готова выступить в качестве босса? — спросил Бойд.

Абигейль не была уверена в том, что правильно поняла его, и осторожно ответила:

— Надеюсь, я смогу этому научиться.

— Отлично. Быстрые решения могут как обогатить ранчо, так и разорить его.

Абигейль вздохнула. Какие именно решения? Не желая показать свое невежество, она воздержалась от вопросов. Число их, судя по всему, будет расти с каждой минутой.

Приближаясь к хижине, она следила за Бойдом, ожидая каких-нибудь указаний. Он соскочил с лошади, и она последовала его примеру. Они не успели постучаться, как дверь открылась, и на пороге появился сторож. Абигейль подумала, что его работа неразрывно связана с одиночеством, поскольку до ближайшего живого человека было несколько часов езды. В ней заговорила присущая ей заботливость.

— Добрый день, Гарольд, — приветствовал его Бойд.

— Какая неожиданность, — ответил тот. — Очень приятная неожиданность, — добавил он, с любопытством посматривая на Абигейль.

— Это миссис Ферчайлд.

Он протянул ей руку.

— Гарольд Росс, мэм.

— Рада с вами познакомиться. Вы новенький на ранчо Трипл-Кросс?

Он почесал свои редкие темные волосы.

— Я работаю здесь уже больше шести месяцев.

— Он все время находился тут, — пояснил Бойд.

Ситуация прояснилась. Абигейль знала имена почти всех работников ранчо, а этот был ей незнаком.

— Приятно иметь вас работником Трипл-Кросс.

— Спасибо, мэм. Я хотел бы работать у вас долго.

— Мы также рассчитываем на это. — Она взглянула на Бойда и заметила, что тот нахмурился. Что-нибудь не так?

— Отчитывайся о своей работе, Гарольд.

— Может быть, войдете в дом?

Абигейль с радостью подумала о возможности сесть не в седло и собралась идти.

— Нет. — Одно слово Бойда остановило ее движение.

— Как скажете, — ответил сторож.

Абигейль слушала, как Гарольд подробно рассказывает Бойду о своей работе, но как ни пыталась она сосредоточиться и следить за их разговором, ничего не получалось. Для этого необходимо было четко представлять себе все ранчо, все направления его деятельности. С самого начала разговора ей стало ясно, что Бойд в деталях знает, как обстоят дела на Трипл-Кросс, — так же, как она знала свой дом. Он не упускай ни одной мелочи, о которых упоминал Гарольд в своем докладе о положении на участке, находящемся в его ведении. Когда Бойд закончил, Абигейль посмотрела на того и другого. Бойд молчал.

Очевидно, настал ее черед.

— Ну, Гарольд, продолжайте и дальше так же хорошо трудиться. Это все, Бойд?

Мускулы его лица напряглись. Он крепко стиснул зубы.

— Да, все в порядке.

Они сели на лошадей и поехали прочь. За время стоянки Абигейль немножко отдохнула и теперь смотрела на окружающий ландшафт с новым интересом. Величественные Скалистые горы, представляющие собой громаду высоких пиков, острых хребтов и глубоких ущелий, могуче поднимались в небеса подобно божеству, охраняющему свои бескрайние владения. Солнечные лучи отражались от синей поверхности ручья, убегающего вдаль и сливающегося с необъятным пространством неба.

— Я начинаю понимать, что ты имел в виду, говоря о здешней местности, — кротко произнесла Абигейль.

— Неужели? — весьма сердито откликнулся Бойд.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Что-нибудь не так?

— Так. Но ты сейчас сказала работнику, которого следовало немедленно уволить, что он хорошо поработал и ты надеешься на то, что он продолжит работать здесь еще очень долго.

— Уволить? — Она пыталась уяснить значение его слов. — Но почему?

— Ничего из того, что он говорил, не совпадает с тем, что мы видели.

Абигейль охватило чувство вины. Она почти сразу же прекратила следить за состоянием ограды — все ее внимание было приковано к лошади, на которой она еле держалась. Очевидно, она проглядела больше, чем предполагала.

— Неужели все так плохо?

— Так плохо? — Бойд откинул шляпу, выпустив на волю свои кудрявые волосы. — Это зависит от того, считаешь ли ты дыру в ограде, через которую свободно пройдет целое стадо, заслуживающей упоминания.

— Но ведь Гарольд ничего не сказал о такой большой дыре. Я слушала его отчет.

— Именно так.

— О! Значит, он врал, говоря, что проверял состояние ограды?

— А ты как считаешь?

Абигейль помолчала. Она начала понимать масштабы предстоящей работы.

— Считаю, что мне предстоит многому научиться.

Его взгляд оценивающе пробежал по ней.

— Правильно. Если бы ты не понимала этого, мы по-настоящему оказались бы в беде. Знай на будущее: когда человек врет, хитрит и не выполняет порученную работу, его увольняют.