На руки подхватил, в спальню понес опять.

— Но мы в одиннадцать выйти должны…

— Справимся…

— И Кота покормить перед выходом…

— Ага… Все успеем, Коть. Не сомневайся.

А она и не сомневалась. Готова взлетать, падать готова, радоваться и горевать, закрывать собой от разъяренного отца. Ко всему готова. Лишь бы с ним.

* * *

Внедорожник Самойловых въехал на дачу…

— Что Катя сказала? — за рулем был Леня, Марина рядом. Она договорила, скинула, хмыкнула…

— Зятя нам везут, Лень… Выросла Катя наша…

— Какого зятя? У нее парень есть новый что ли? А почему я не знаю?

— Если б новый, — Марина в зеркало заднего вида глянула, Сереже улыбнулась. Тот внимательно слушал все… И ничего не понимал. Но это пока… Скоро со всем разберется… — А то старый. Андрей Веселов…

— Тот самый, который…

— Ага… — Марина с Леней переглянулись многозначительно, поняли друг друга. У Маркуши сегодня будет сложный день. Но ничего. Это ему ответка кармическая. За то, сколько в свое время им нервов вытрепал своей избранницей. Причем та-то реально не лучшим вариантом была, а тут…

— Она любит его?

— Очень, — Леонид же главный вопрос Марине задал, она ответила. И этого было достаточно. Кого любит один Самойлов — того полюбят все. Это правило. Его не нарушают.

Ланс, спавший в своей будке, сначала высунул нос, потом высунулся сам, начал лаять, виляя хвостом…

Первым из машины вышел Леонид, шикнул на пса, открыл багажник, достал сумку. Небольшую, более чем скромных размеров, при этому полупустую…

С другой стороны дважды двери хлопнули. Передняя и задняя.

— Идем, Сереж, не стесняйся, — Марина улыбнулась несмело десятилетнему ребенку, который теперь совершенно точно, без единого сомнения, стал ее приемным сыном, взяла его за руку, повела в сторону дома…

Он смотрел с опаской — и на Марину, и на дом, и на собаку, которая подошла, стала обнюхивать.

— Он добрый, не переживай, — Леонид догнал их, сначала Сережу по плечу похлопал, потом Ланса по голове потрепал… — Подружитесь, дай только он тебя обнюхает …

Семья остановилась, позволяя старенькому псу мальчика обойти со всех сторон, запоминая запах… Он явно принял нового члена семьи — хвостом завилял, даже на плечи запрыгнуть попытался, чтобы облизать хорошенько… Только грозное: «Ланселот!» хозяина заставило одуматься… Ну ничего. Будет еще возможность… Ланс не сомневался…

Сережа же… продолжил свой путь. Молча смотрел, изучал, не верил до конца… Он вообще научил себя не ударяться в веру лишний раз, потому что больно разочаровываться. И за себя больно, и за Марину с Леонидом, которые… за те годы, что длилась катавасия с усыновлением, стали для него одной большой надеждой. Несбыточной до сегодняшнего дня…

Двое взрослых и ребенок в дом зашли, Марина достала с полки тапочки, поставила на пол перед Сережей.

— Это твои… Со звездолетами… — снова улыбнулась… Ей страшно было до ужаса. До колик в желудке. Сердце где-то в горле билось, руки дрожали. Хотелось то ли курить, то ли умереть сразу, потому что… не верилось. Никак не получалось поверить, что не сон, что реальность, что они дома. Что Сережа дома… — Давай комнату твою посмотрим, а потом обедать будем?

Сережа не ответил толком, кивнул только. В тапочки переобулся, свои ботинки долго ровнял, чтобы стояли аккуратно… Не делают так дети в десять. Не делают… И он отучится. Марина себе зарок дала — от всего отучит, в лепешку расшибется, но он почувствует себя просто ребенком. Любимым, счастливым ребенком.

Они молча на второй этаж поднимались, Самойлова с замиранием сердца дверь в его спальню открывала. Столько раз себе этот момент представляла, так мечтала о нем, а теперь…

Леонид у двери остался, с улыбкой наблюдая за происходящим, они с Сережей чуть глубже в комнату прошли. Мальчик смущался. До невозможности смущался, оглядывался, замирал, руки к чему-то тянулись непроизвольно, он себя отдергивал… То и дело испуганные взгляды на теперь уже родителей бросал. Будто спрашивая: "вы не шутите? Это мое? Это мне? Но за что?"…

— Там под кроватью сюрприз, — Марина понимала, что сам он смелости долго еще не наберется, пришлось подтолкнуть, а потом отойти к Лёне, глянуть на него так, что он поймет, боится и счастлива. Счастлива и боится. Дождаться, пока обнимет, снова на Серёжу взгляд перевести.

Он на колени опустился, коробку достал, открыл…

— Соберем вместе? — еще больше испугался, кажется, зарделся, но улыбку сдержать не смог. Ребенок просто. Ребенок… Кивнул, осмелел, крышку открыл, начал разглядывать… Детали, инструкции, пакеты какие-то…

— Ты располагайся пока, Серёнь, а мы позовем, когда обед готов будет…

Леонид сказал, видел, что в детский глазах огонек зажегся. Не хотелось своим присутствием смущать. Пусть попривыкнет сначала, осмотрится…

Он же не так отреагировал, как ожидалось…

Тут же коробку с конструктором закрыл, обратно под кровать отправил, поднялся…

Колени отряхнул от несуществующей пыли, пальцы крутить стал… Сказать что-то хотел явно, но боялся… На Лёню глянул сначала, потом на Марину. Взглядом задержался…

— Спасибо вам большое… Я не подведу…

Марина не выдержала-таки, подошла в два шага, в объятья заключила.

— Ты не сможешь подвести, Серёж. И не за что благодарить. Это тебе спасибо, что ты есть. Просто есть, — поцеловала в темно-русую головушку, к двери пошла, пытаясь незаметно слезы утереть, уже у самого выхода затормозила, обернулась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Все равно спасибо… Марина, — мальчик же улыбался. Несмело, но искренне. Вдохнул (видимо, чтобы смелости набраться), потом же, заикаясь шепнул… — м-мама… — сердце Марины будто замерло, она застыла… — м-мамочка… — и оборвалось. На дно безусловной. Или на ее вершину.

Эпилог

Прошло два года.

Лето. Кате и Андрею двадцать три года.

— Веселов, расслабься, ты будто впервые сюда приехал, вот честно… — Катя улыбалась, подставляя лицо солнцу, шла по дорожке от ворот до дома, в котором жили Марина, Леонид и Сережа. Она фиксировала Андрея за руку, отчасти для поддержки, отчасти, чтобы не сбежал. Такой риск был всегда, если предстояла встреча с ее отцом, а сегодня…

Варианта не встретиться не было. Дома праздник. День единства Самойловых. Присутствие всех членов семьи обязательно. Даже тех, кто уже не совсем Самойлов, но еще и немножечко Веселов. Даже тех, кто совсем Веселов, а с Самойловыми связан только законными узами.

Этот День был учрежден два года тому. И отмечали его летом в субботу той недели, в которую их семья стала чуть больше — у них появился Сережа…

— Не впервые, в этом и проблема…

При воспоминании о прошлых двух опытах участия в этом мероприятии Андрея пробивал нервный смешок. Отношения с тестем строились с переменным успехом, двигались в сторону дружелюбия миллиметр за миллиметром с периодическими откатами.

До драк и стычек никогда не доходило, слава богу… Но за два года бывало всякое…

Вспомнилось, как они с Катей впервые приехали…

Пьяные после совместной ночи и нежного утра, ничего не боялись, будто парили… Да только… Марк Леонидович к встрече явно был не готов. Ружье-то Леонид с Мариной убрали, и ему бы по идее самому оправдываться и объяснять, зачем соврал, а по факту… Пришлось доказывать, что они во всем разобрались, все обсудили, обиды друг на друга не держат, любят…

Марк же подумать обещал… Все присутствующие глаза закатывали, да только… Он считал, что его «подумать» что-то решит. Вот и думал два года уже. Присматривался все к зятю, изучал, сомневался… Вроде бы толковый парень — работает, учится, дочку любит, на руках носит, пылинки сдувает… И смотрит так… Эх… Даже завидно делалось, в чем Самойлов и себе-то признаваться боялся. А еще не признавался, что чисто в профилактических целях зятю спуска никогда не даст, наверное. Пусть чувствует, что за Катю всегда есть, кому постоять…

Катя же и не сомневалась. У нее всегда был папа с дедушкой, подрастал Ленечка, из ребенка в юношу потихоньку превращался Сережа… А теперь был еще и Андрей…

Они поженились через год после памятного разговора. Не спешили, позволили себе снова пережить те конфеты-букеты, которые недополучили и недодарили в семнадцать. Даже съехались не сразу. Хотя, казалось бы, зачем такие сложности? Но это была игра, в которую хотелось доиграть. Соседи. Воспитывают одного на двоих Кота. Сгорают от страсти, ходят в гости… Гоняют чаи… Испытывают все то, что друг без друга не испытали бы.

Съехались через полгода, свадьбу через год сыграли. К сожалению для Веры, снова обошлись без стриптизера на девичнике и даже без алкоголя — самой Бархиной к тому времени уже нельзя было — шел седьмой месяц беременности…

Катя с Андреем расписали бы тихо, да только… Слишком хотела родня с обеих сторон на празднике погулять… Вот и гуляли. Казалось, всем миром. Семьи, друзья, друзья друзей, их дети… Кутили два дня. Второй — уже без новобрачных. Они взяли Кота и укатили в Рим. Как шутили, работать над улучшением демографической ситуации в стране, по факту же… с этим они тогда не спешили, а вот налюбиться все никак не могли. Ни за год, ни за два. За три тоже не налюбятся, вероятно, но… Такова жизнь, что тут поделать? У них всегда есть оправдание — чего бы это ни стоило, надо наверстать пропущенные по глупости четыре года.

Им навстречу из будки вылез Ланселот.

— Мой любимый старичок! — видно было, что пес рад видеть гостей до одури — хвост мел из стороны в сторону со скоростью света, но старость давала о себе знать, поэтому нестись навстречу не очень получалось, а вот Кате было не сложно — она подбежала к любимцу, обниматься стала, позволила лицо себе облизать, как в детстве…