Все еще разгневанная, Луиза задумалась.

— Разумеется, если ты его еще не разлюбила, — подала голос Куинн. — Может, ты предпочитаешь сохранить свободу и делать все, что заблагорассудится?

— Какая муха тебя укусила? — удивилась Дарла, поскольку обычно Куинн всех примиряла. — Конечно же, Луиза хочет вернуть Мэтью.

Луиза поднялась.

— Все, что вы говорите, нелепо и смешно. — Она вышла в зал, захлопнув за собой дверь.

— Что-то не пойму Барбару. — Куинн, хмурясь, поглаживала собаку, которая лежала у нее на коленях. — Она славная женщина. Зачем ей охотиться на чужих мужей?

— Затем, что никакая она не славная, — возразила Дарла. — С чего это ты сказала Луизе о свободе? Свобода пугает ее не меньше, чем старость.

— Я решила, что ей стоит задуматься над этим. — Куинн откинулась на спинку кресла. Она избегала встречаться с Дарлой глазами. — Едва ли жизнь становится лучше только оттого, что рядом с тобой есть мужчина.

— В Тиббете это именно так. Неужели ты всерьез считаешь, что Луизе хочется торчать в забегаловке Бо и якшаться с разведенными алкашами?

Куинн передернула плечами.

— Перестань. Между замужеством и забегаловкой Бо нет ничего общего.

— Ну да, еще бы. Там-то и обитает Эди. Учит детишек неделю напролет, в выходные таскается с твоей матушкой по гаражным распродажам, а вечерами предается воспоминаниям в своей одинокой квартирке. — Такая жизнь казалась Дарле сущим кошмаром.

— Жить одной не значит страдать от одиночества, — заметила Куинн. — По-моему, Эди нравится уединение. Она постоянно говорит о том, как это славно, когда дома тишина. С другой стороны, можно жить с кем-нибудь, но чувствовать себя одинокой.

Дарла полагала, что именно так живет большинство людей. Не то чтобы ей было одиноко с Максом…

Куинн прижала к себе маленькую собачку. Казалось, она чем-то расстроена. Дарла внимательно взглянула на собеседницу.

— У вас с Биллом что-то не так?

— Нет.

— Ладно, — кивнула Дарла. — Не будем об этом.

Куинн погладила собаку.

— Я хочу оставить ее у себя.

«У тебя бежевые ковры», — подумала Дарла, но промолчала.

— Билл настаивает, чтобы я отдала ее в питомник, — продолжала Куинн. — Но я оставлю собаку у себя, и плевать мне на его желания.

— Черт побери! — Заметив, как приподнимается подбородок Куинн, Дарла слегка встревожилась. В подобных делах Билл проявлял редкостную тупость. — Он знаком с тобой два года и до сих пор не понял, что ты нипочем не отдашь собаку на живодерню?

— Это был бы практичный поступок, — ответила Куинн, не отрывая глаз от собаки. — А меня считают практичным человеком.

— Верно. — Тревога Дарлы усилилась. Она от души желала бы, чтобы Куинн вышла замуж так же удачно, как и она сама. Конечно, Билл скучноват, но Макс не лучше. В мире не бывает совершенства. Приходится идти на компромисс. Все браки держатся на компромиссе.

— А вдруг он заявит: «Или я, или собака»? Не станешь же ты рисковать из-за собаки своими отношениями с Биллом.

При этих словах животное повернуло голову и посмотрело на Дарлу так, что та сразу поняла, какое это хитрое создание. Собака словно искушала ее своим почти демоническим взглядом. Что ж, это неудивительно. Окажись Куинн в райском саду, сатана непременно явился бы к ней в обличье коккер-спаниеля.

— Билл упрям, но не настолько. — Куинн откинулась в кресле. Она старалась говорить равнодушным тоном, но от этого ее слова звучали еще более напряженно. — У нас все хорошо. Он хочет, чтобы один день походил на другой, и, поскольку они всегда одинаковы, Билл счастлив.

То же самое можно сказать и о Максе.

— Значит, он самый подходящий для тебя мужчина, — заметила Дарла.

— Беда в том, что мне этого не хватает. — Куинн погладила собаку, а та, прильнув к ней, уставилась на женщину гипнотическими темными глазами. Да, эта собака как бы предлагала Куинн порвать великолепные отношения с Биллом. — Меня начинает утомлять мысль о том, что такая жизнь продлится до гробовой доски. Конечно, я люблю свою работу, а Билл — хороший парень, но…

— Минутку. — Дарла уселась. — Билл замечательный парень.

— Знаю.

— Он отдает все свои силы ребятам из команды, — продолжала Дарла. — Задерживается после занятий, чтобы подготовить Марка к состязаниям…

— Знаю.

— …охотно участвует во всех благотворительных мероприятиях…

— Я знаю, Дарла.

— …и относится к тебе как к королеве, — закончила Дарла.

— Так вот, мне это надоело. — Куинн вновь вздернула подбородок. — Билл хороший… ладно, пусть даже замечательный, — согласилась она и, увидев, что Дарла собирается возразить, остановила ее жестом руки. — Но нашей жизни не хватает остроты. Я влачу серое существование. И, судя по планам Билла, так будет всегда.

«Когда-то у меня было иначе», — подумала Дарла. Когда-то они с Максом вели чертовски бурную жизнь. Она и теперь видела Макса словно воочию — взгляд, который он вонзал в нее, его улыбку, будто говорившую: «У меня есть виды на тебя», — вспоминала, как они вместе смеялись… Но нельзя же считать, что это продлится вечно. Они женаты семнадцать лет. За такой срок утихнет самая пламенная страсть.

— В сущности, Билл не виноват, — продолжала Куинн. — Он был таким еще до нашего знакомства. Все дело в моей судьбе. Я и сама не очень-то пылкая натура.

Дарла открыла рот, собираясь сказать, что Куинн очень хороший человек, но…

— Вот видишь? — Куинн наконец бросила на Дарлу подавленный взгляд. — Ты хотела возразить, но у тебя не повернулся язык. Зоя — та человек приметный. А я как бы всегда нахожусь в тени. Мать частенько повторяла: «Люди похожи на картины. Только одни из них написаны маслом, другие — акварелью». Она имела в виду, что Зоя — яркая женщина, а я словно выцветшая.

— Зато на тебя можно положиться, — сказала Дарла. — К тебе все бегут за помощью. Окажись ты взбалмошной, нам бы всем несдобровать.

Куинн шевельнулась в кресле.

— Так вот, мне это надоело. Не то чтобы я решила сплясать джигу или сотворить еще какую-нибудь глупость. Я просто хочу оставить у себя эту собаку. — Собака вновь подняла на нее глаза, и Дарла по-настоящему испугалась. — Не вижу ничего особенного в том, чтобы взять в дом собаку. Неужели я так много прошу?

— Смотря по обстоятельствам. — Дарла бросила сердитый взгляд на собаку. «Это ты виновата».

— А тебе никогда не хотелось большего? — Ореховые глаза Куинн впились в подругу так пристально, что Дарле стало неуютно. — Тебе никогда не случалось взглянуть на свою жизнь и подумать: «Неужели это все, что ты мне можешь дать?»

— Нет, — ответила Дарла. — Никогда. Порой приходится умерять свои желания, чтобы сохранить покой в семье.

— Тебе никогда не приходилось поступаться своими желаниями из-за Макса, — сказала Куинн, и Дарла закусила губу. — И вот теперь я хочу походить на тебя. Хотя бы раз не стану сдерживаться.

Она плотнее прижала к себе собаку, и Дарла подумала: «Всем нам приходится сдерживаться». Собака, эдакий демон в обличье животного, посмотрела на Дарлу, словно побуждая ее высказаться. «Даже не надейся, — мысленно сказала ей Дарла. — Тебе не удастся втравить меня в неприятности».

— Какую пиццу тебе заказать? — спросила она, поднимая трубку телефона. — Как обычно?

— Нет, — ответила Куинн. — Я хочу что-нибудь новенькое.

Глава 2

Билл вернулся в спортивный зал, чуть сердясь на Куинн, но скорее забавляясь, поэтому, завидев его, директор школы Роберт Глоум, запарившийся в своем небесно-синем свитере, перестал вытирать лицо фирменным полотенцем от Ральфа Лорена и спросил:

— Ты чего развеселился, Босс?

Из всех забот, свалившихся на плечи Билла, — тут тебе и родители, и юные спортсмены с бурлящими в крови гормонами, и попытки втолковать этим благополучным, беззаботным придуркам, какую роль для многих поколений сыграли такие события, как Великая депрессия, — более всего раздражал Билла его самый преданный почитатель Бобби Глоум, Директор-Мальчишка, Дэ Эм. Билл очень старался даже в мыслях не называть Роберта Бобби либо Дэ Эм, ведь это так непочтительно, а Роберт — трудяга, каких поискать, правда, чуть свихнувшийся на спорте; однако директор был столь юн и бестолков, что прозвища сами просились на язык.

— Куинн подобрала очередную собаку, — ответил Билл, и Бобби закатил глаза, проявляя мужскую солидарность.

— Придется тебе запастись терпением, Босс, — сказал он.

— Куинн — человек практичный, — возразил Билл. — Она сделает все как надо.

Он в последний раз осмотрел зал, хотя в этом не было нужды. Его мальчишки были отлично вышколены, а в отсутствие Билла сюда приходил Дэ Эм, и от его взгляда не укрывалось ни забытое полотенце, ни брошенный где ни попадя «блин» от штанги. Билл питал к этому залу чувства собственника, поскольку лишь месяц назад помещение заново отделали и своим шиком оно поражало воображение — эдакая феерия алого и серого. «Жаль, что в учительской нет такой роскоши», — сказала как-то Куинн, и Билл ответил: «Спортсмены того заслуживают. А кому какая польза от учителей?»

— Хотел бы я, чтобы Грета делала все как положено, — продолжал Бобби. — Да, ей осталось до пенсии всего полтора года, но и это слишком долгий срок, чтобы терпеть дерзкую секретаршу.

Билл, слушая его краем уха, двинулся к выключателю, чтобы погасить свет, отправиться домой и, как всегда по средам, приготовить ужин для Куинн. Куинн… При одной мысли о ней у Билла потеплело на душе.

— Такое ощущение, что порой она нарочно задирает меня, — говорил между тем Бобби.

— Иногда Куинн держится несколько бестактно, — отозвался Билл, — но она чертовски хороший учитель искусств, а это главное.

— Я не о Куинн, а о Грете, — уточнил Бобби. — Хотя Куинн тоже не внушает мне большого доверия.

— А что натворила Грета? — поинтересовался Билл, немного смущенный тем, что отвлекся.

— Возьмем, к примеру, мой кофе, — пояснил Бобби. — Я прошу подать мне кофе, она наливает его в чашку и ставит ее на угол своего стола. И я вынужден просить принести его мне.