– Но почему лэрд, ваш сеньор, не предпринимает ничего против того, что творит сэр Джон? – спросил Каллум. – Вы ведь жаловались ему, да?

– О да, много раз. Я только недавно перестала. Сэр Джон куда ближе к нему, чем я, – отозвалась Катриона. – Я всего лишь вдова сэра Бойда Маки. Лэрд верит сэру Джону, когда тот утверждает, что все это неправда, и изображает оскорбленную невинность. И еще он верит, что я всего лишь глупая женщина и пытаюсь найти, на кого можно свалить собственную бестолковость. Поскольку доказательств преступлений сэра Джона у меня нет, только мое слово против его, я перестала жаловаться, потому что боюсь, как бы лэрд не решил, что эту землю нужно отдать кому-нибудь другому. Не знаю точно, может ли он это сделать, но проверять не хочу.

– А у вас есть документы, подтверждающие права на эти земли?

– Да. И это еще одна причина беспокойства сэра Джона. Давным-давно, еще во времена правления деда первой жены моего мужа, кто-то из родни его первой жены оказал большую услугу королю, и тот подарил Банулту кусок земли Грантов. В те времена король не очень жаловал Грантов. Они задолжали ему деньги, а кто-то из родни и вовсе предал корону. Так что землю забрали в счет уплаты долга и отдали Маки, как награду за их помощь. Сэр Джон хочет получить ее назад. Это хорошая земля. Плодородная, и воды здесь хватает. Наш сеньор не может ничего изменить, потому что это дар короля. Ну а сэр Джон злится еще сильнее.

– Могу я посмотреть документы?

– Конечно. Я покажу вам их в любой момент, когда пожелаете. Но зачем?

– Вдруг я сумею отыскать что-нибудь, от чего вы перестанете тревожиться о возможной потере земли и обретете уверенность, которая даст вам силы смелее жаловаться на сэра Джона.

Катриона улыбнулась Каллуму.

– Это будет большая помощь. Спасибо.

– У сэра Джона неумелые люди? – спросил вдруг Аркур.

Катриона нахмурилась.

– Нет. Почему вы так думаете?

– Потому что если они хотели уничтожить урожай, то огонь разожгли неправильно.

– Мы верим, что люди сэра Джона не совсем поддерживают его в попытках уничтожить меня. Жители Банулта и Гормфераха были союзниками много-много лет. Они связаны множеством уз благодаря бракам и прочему, что раньше было так привычно. У всех есть родня и добрые друзья и там и там. Кроме того, они считают, что землю подарили справедливо, по королевскому указу, поэтому у сэра Джона нет права возмущаться. Полагаю, люди знают всю эту историю куда лучше, чем он. И потом, в прошлом мы помогали им так же часто, как и они нам.

– Значит, вы все крепко соединены.

– Да, и во многих отношениях. Я просто не понимаю, почему сэр Джон вбил себе в голову, что должен получить эту землю. Ни одного из прежних лэрдов Гормфераха это не волновало. И никаких сложностей не возникало. Я начинаю думать, что сэр Джон пестовал это ощущение несправедливости много лет, а когда Бойд умер, решил, что наконец-то ему выпала возможность вернуть все назад.

– Значит, он посылает людей, чтобы жечь ваши поля? – Бретт нахмурился, чувствуя, что она рассказала не все, но решил, что пока ограничится этим, а надавит на нее позже.

– Жечь наши поля, воровать наш урожай и скот и все такое. Он хочет, чтобы я сдалась. Думаю, хочет, чтобы я вообще отсюда убралась.

А еще он хочет жениться на ней, но Катриона не собиралась в этом признаваться. Что-то подсказывало, что эти мужчины с таким же отвращением, как и она сама, отнесутся к навязчивой идее сэра Джона взять ее за себя замуж и таким образом завладеть Банултом, но уверенности у нее не было. Последнее, что ей сейчас требовалось, это их совет уступить желаниям сэра Джона, чтобы люди Банулта перестали страдать. Большинство мужчин дали бы ей именно такой совет, а этих гостей Катриона знала не слишком хорошо. Вдруг и они поведут себя, как большинство?

Чувство вины часто подталкивало ее к покорности, но пока ей удавалось довольно легко его избегать. Она знала сэра Джона и знала, что он станет плохим лэрдом для ее людей. Его не любили даже его собственные люди, но преданность клану и любовь к дому удерживали их под его пятой. Он был человеком тщеславным и жадным, и Катриона без тени сомнения знала, что сэр Джон – беда для Банулта. К несчастью, его попытки разорить их и уморить голодом были такой же бедой.

– Но он ни разу не нападал на вас и на ваших людей в открытую, так? – спросил Бретт.

– Нет. Он не пролил ни капли нашей крови. Он хочет, чтобы мы склонились перед ним, пришли к нему, потому что голодаем и сломлены, и тогда он великодушно и милосердно возьмет бразды правления в свои руки. – Катриона поморщилась, чувствуя, что говорит сердито, в голосе прорывается горечь, которую она ощущает.

– Пойдите отдохните немного, миледи. Вы рассказали нам достаточно.

– Значит, вы увезете Ариадну в какое-нибудь другое место? – Она старалась не показать своего разочарования, понимая, что в первую очередь гости должны думать о ее кузине.

– Нет. Мы останемся. Как вы сказали, кровь здесь не проливалась, не было и прямых нападений на людей, значит, для нашей кузины настоящей угрозы тут нет. Я думаю, вы нужны сэру Джону, чтобы передать ему вашу землю, раз нет другого способа сделать это, не навлекая беду на его собственную голову. Мы останемся и постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы заставить его передумать.

Катриона заморгала, не в силах поверить в сказанное.

– Так вы нам поможете?

– Да, – твердо сказал Бретт, а его спутники согласно закивали. – Мы останемся здесь до тех пор, пока все не уладится. И первое, с чего мы начнем, это обучение ваших людей. Может быть, крепкий гарнизон поможет. В конце концов, сэр Джон не причинял вам неприятностей, пока ваши рыцари не уехали, верно?

– Нет, но они уехали почти сразу после смерти Бойда, когда лихорадка пошла на спад, поэтому не могу сказать точно, изменило ли что-нибудь их отсутствие.

– Им вообще не следовало покидать свой пост.

– Я понимаю, почему они это сделали. У нас здесь никогда не было никаких неприятностей, во всяком случае, очень-очень давно, поэтому никто не видел необходимости защищать наши владения. А во время и сразу после лихорадки мы потеряли так много, что искушение заработать денег и вернуться к жизни, которую мы все знали, стало неодолимым.

– Значит, они украли ваших коней, опустошили ваш арсенал и уехали.

– Это было не совсем воровством. Я не говорила, чтобы они ничего не брали, а они сделали то, что, по их мнению, могло помочь Банулту. Но мне бы очень хотелось знать, как у них дела, потому что уехали они… о, восемнадцать месяцев назад, и с тех пор от них нет ни слова.

– Может, мы сумеем придумать какой-нибудь способ, как о них узнать. Идите отдыхать, миледи. Мы прекрасно можем позаботиться о себе сами.

Катриона кивнула и отправилась в спальню. Тело ее ныло от усталости, и даже мысль, что пятеро крепких мужчин пообещали остаться и помочь ей в сражении с сэром Джоном, не особенно помогала. Утро наступит слишком рано, а у нее столько дел! Несколько часов отдыха сейчас куда важнее, чем обсуждение планов.


– Она о чем-то умалчивает, – заметил Аркур, когда дверь за Катрионой закрылась.

– Знаю, но раньше или позже она все расскажет, либо сами выясним в чем дело, – ответил Бретт. – У меня есть кое-какие подозрения.

– Поделишься с нами?

– Каков самый простой способ для мужчины наложить лапы на земли женщины?

– А конечно же! Думаешь, он хочет обвенчаться с ней и таким образом стать лэрдом всех здешних мест? Но почему она не рассказала об этом?

– Многие мужчины прямо посоветовали бы ей избавить людей от страданий из-за ее нежелания выйти замуж за соседа. Подозреваю, после смерти мужа это говорили ей слишком часто. Она знает нас недостаточно хорошо и не понимает, такие же мы или нет. Здесь в основном живут молодые юноши и женщины, и ее сопротивление их не беспокоит. Может быть, они даже отчасти согласны с ней, потому что не любят сэра Джона. Нам нужно побольше разузнать об этом человеке. Возможно, она пытается уберечь своих людей от плохого лэрда, а себя – от нежеланного замужества.

Оуэн кивнул.

– Мне кажется, он будет плохим лэрдом. Просто посмотрите, что он творит, пытаясь добиться своего, тем более что эта земля ему не принадлежит, что бы он себе ни думал. Но заставлять людей голодать, причем в основном женщин и детей, чтобы вынудить их госпожу обвенчаться с ним? Не могу представить, чтобы такое мог творить человек хороший.

– Я думаю, она слишком быстро простила свой гарнизон, – заговорил Аркур. – Они бросили ее, забрали лошадей и оружие, а ведь она могла всем этим воспользоваться.

Бретт кивнул.

– Я бы тоже не был таким великодушным, но, возможно, они поступили так именно по тем причинам, о каких она нам рассказала. После того как страшная болезнь опустошила эти места, дела тут пошли очень плохо. Когда столько больных, работать некому, а когда многие умерли, в клане стало не хватать людей, чтобы восстановить утраченное. Вот и возникла мысль заработать денег, продавая свои услуги, – это избавление от голода и забота о нуждах семей. Может, глупое и не очень хорошо продуманное, но не преступление. Вот не знаю только, так ли все произошло на самом деле.

– Что ты имеешь в виду?

– Я знаю, что многие не умеют писать, но всегда можно найти священника или монаха, чтобы во время путешествия черкнуть хоть пару слов родным. А эти мужчины уехали почти два года назад, и с тех пор ни одного слова. Ни одного трупа, отправленного домой для похорон, ни одного раненого, вернувшегося для лечения. Ни одного подарка, купленного на деньги, которые они якобы зарабатывают.

Аркур почесал подбородок и нахмурился.

– Это странно. Даже не сообщить, что добрались до места и нашли работу. Да, ты прав. Все это что-то очень, очень странно.

– А кому выгодно исчезновение хорошо обученного гарнизона?

– Дорогой сэр Джон, хотя он ни разу не нападал на крепость, так что вряд ли хотел их исчезновения. Как сказала леди Маки, он не может завоевать их силой, потому что этим навлечет кучу неприятностей на собственную голову. Землю должны отдать, продать, или он может получить ее через женитьбу