— Так это ты, — прошептала Камми. — Ты травил, преследовал Иви, когда она ушла от тебя. Это ты пытался заставить ее вернуться.

— Она была единственным приятным развлечением в моей жизни. Я предпринял все, чтобы снова получить ее. Я ведь и тебя старался уговорить простить Кита, чтобы он бросил ее, и я мог бы занять его место. На семейном празднике у Бейтсов до этого придурка, твоего мужа, наконец дошло, чего я хотел. Вот по этому поводу он и назначил мне встречу в лесу, предложив сделку: я ему — денежки, а он мне — Иви на блюдечке с голубой каемочкой. Ублюдок. Но он подписал себе приговор, когда стал трепать языком об этих ваших завещаниях. Ему не следовало насмехаться надо мной. Надо мной глумиться опасно.

— Деньги и ревность, — покачал головой Рид. — Смертельная комбинация. Все было так просто. Убить Кита, и все достается Камми. Потом убить Камми, и все переходит к Саре.

— Потом убить тетю Сару, — проговорила Камми, шокированная постижением ужасного замысла, — и прибрать все к своим рукам. А Иви между тем страдает от одиночества. Когда же цепочка придет к своему концу, можно…

— Вот тогда-то я утешу ее и приласкаю, — подхватил Таггарт. — И она вернется ко мне, соблазнившись теми деньгами, которые я получу от продажи фабрики.

— Но как ты можешь быть уверен, что Иви вернется, ведь ты же пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей, сейчас оставшейся без поддержки?

— Зачем торопиться, — сказал преподобный с плохо скрытым раздражением. — Мне ни к чему весь этот базар с визгами и кудахтаньем старых дур, которые весь прошлый год стыдили и показывали на меня пальцами. Но я-то сообразил, чем заткнуть им рты: Камилла Хаттон и Рид Сейерз — чем не жвачка для сплетников? Или какой-нибудь очередной смачный эпизод из жизни Лавинии и Джастина. Люди просто обожают скандальные истории с подробным описанием постельных сцен. И чем больше скабрезных деталей, тем лучше.

— Но подожди, — нахмурив брови, задумчиво сказала Камми, — ведь это ты крутился у моего дома. Я видела тебя. Это было еще до убийства Кита.

— Не только я, Сейерз тоже был там. Мне было смешно наблюдать за ним. Он думал, ему одному известно, как ведется разведка. Он не учел, что я воевал, когда он еще был молокососом. Сейерз и не подозревал, что я тоже веду дозор за твоим домом.

— Неправда, — сказал Рид. — Моя ошибка в том, что я считал тебя гнусным соглядатаем. И чтобы отучить подглядывать в окна, хотел дать тебе урок по правилам хорошего тона.

Священник насупился.

— Сначала мне нужно было выяснить, не ходит ли к ней муж и не собираются ли они помириться. А потом у меня вошло в привычку наблюдать за тем, как она ложится спать. И с кем.

— И вот тогда-то ты и решил сделать из меня козла отпущения, — предположил Рид.

— Ты же сам напросился. Это из-за тебя вышел переполох с этой девчонкой Бейлор. Ты помог ей скрыться. Она пришла ко мне вся в слезах, как к своему пастору, за советом — как поступить с документами, которые она откопала. Я наказал ей твердо держаться и не сдавать своих позиций. Но ты все-таки уволок ее из города и украл у Камиллы то, что она должна по праву унаследовать. Ты точно так же, как и братья Хаттоны, не хотел, чтобы моя племянница стала владелицей всего вашего предприятия, ведь так, Сейерз? Ты в таком же дерьме, как и все мы.

— Это правда, — спокойно отозвался Рид.

Камми хотела, чтобы Рид посмотрел ей в глаза, хотела понять, что он имел в виду. Но нужно было следить за дядей, не отвлекаясь. Напряжение, сковавшее руки и мозг, становилось невыносимым. Она дрожала, словно от сильного озноба. Нужно было на что-то решаться. И незамедлительно.

Глядя на Рида, Таггарт расхохотался.

— Я уверен, что всевышний простит меня за убийство такого грешника, как ты. Твоя душа в грязи. Тебя ждет ад, я только оружие в руках господних. Если бы он хотел спасти тебя, то сделал бы это. Может, помолишься о чуде, прежде чем уйти в мир иной?

— Не смей, — сказала Камми с угрозой.

— Камилла, Камми, детка, — улыбаясь, пропел Таггарт. — А ведь когда-то ты сидела у меня на коленях, а я кормил тебя пирогом с орехами. Когда-то ты пряталась за мою спину от своей мамочки, которая хотела отшлепать тебя. Ведь я стоял рядом с тобой у могилы твоих родителей, и ты плакала у меня на плече. Ты же прекрасно понимаешь, что не выстрелишь в меня.

— Я это сделаю. — Камми вскинула пистолет, чтобы дать ему понять, что она готова на все.

— Ну а теперь брось эту игрушку, будь хорошей девочкой.

— У меня не очень-то большой выбор, дядя Джек: жизнь Рида или твоя, моя жизнь или твоя, — ответила Камми таким умоляющим тоном, что он неприятно поразил даже ее собственный слух.

— Камми, — едва слышно прошептал Рид, — если ты чуть отойдешь назад, я смогу поднять ружье.

Зачем он это сказал? Пытается снять с нее напряжение и взять ответственность на себя? В одно мгновение Камми мысленно прокрутила все варианты. Она могла сделать так, как предлагал Рид. Но если он убьет дядю, кто ему потом поверит, что не было другого выхода? И все будет по-другому, если выстрелит она. Ей поверит Бад. Не в такой ли ситуации много лет назад оказались Лавиния и Джастин?

— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — сказал преподобный Таггарт. В его голосе была завершенность. Он слегка передвинул ствол, направив его прямо в грудь Рида. Мышцы его лица напряглись. Он решился.

И Камми наконец поняла, что больше ждать нечего: ни на разговоры, ни на раздумья времени нет.

Всепоглощающее, великое спокойствие влилось в душу, уняло страх, усмирило гнев и разогнало сомнения. Камми взяла на прицел большое, грузное тело и спустила курок, не закрывая глаз.

Выстрел прозвучал оглушающе громко. Отдача была такой сильной, что рука подскочила вверх. Дядя пошатнулся и стал неуклюже оседать на пол.

Но в то же мгновение громыхнул автомат. Пламя, вырвавшееся из темноты, метнулось в сторону Рида. Рида отбросило назад, и сверкнувшая в этот момент молния озарила его волосы синим огнем. Камми увидела его лицо — абсолютно белое, с широко раскрытыми глазами, полными ужаса. И он упал, во весь рост растянувшись на полу.

А где-то совсем близко уже слышался гулкий рокот вертолета, заглушавший шум дождя.

Глава 22

— Нет. Пожалуйста, нет… — задыхающимся шепотом взмолилась Камми.

Безумный страх сдавил грудь, пальцы разжались и выронили пистолет. Неверными шагами она приблизилась к Риду и опустилась возле него на колени. Дрожащими руками Камми принялась ощупывать его грудь и живот, пытаясь отыскать рану. Его куртка была разорвана, однако крови нигде не было.

Склонившись над его лицом, Камми прикоснулась к его лбу, погладила по щеке, дотронулась до подбородка. Потом осторожно повернула его голову так, чтобы она попала в полосу слабого света компьютера, струившегося через приоткрытую дверь кабинета. Черты его мертвенно-бледного лица были неподвижны, однако на нем не оказалось ни царапины.

Хриплый, тяжелый вздох поднял его грудь. Лицо искривила болезненная гримаса, рот приоткрылся, чтобы глотнуть воздуха. Потом медленно поднялись веки. Несколько бесконечно долгих секунд его туманный взгляд был прикован к лицу Камми, к ее глазам, в которых за поволокой слез застыли сострадание и ужас.

Неожиданно резким движением сильных мускулов Рид приподнялся и, упираясь руками в пол, отодвинулся от Камми. Прислонившись спиной к стене, он сказал срывающимся от волнения голосом:

— Не надо меня жалеть. У меня всего-навсего… просто ударом вышибло дыхание… вот и все. Эта куртка…

— Пуленепробиваемая? — догадалась Камми, с испугом глядя на Рида, который ловил ртом воздух.

Он кивнул.

— Мне еще повезло — успел повернуться. А то ведь пуля могла попасть и в незащищенное место.

Перед глазами Камми снова пронеслось то мгновение, когда Рид непроизвольно уклонился от удара. Она хорошо понимала, что он чувствовал в тот момент, когда был не в силах защитить ее жизнь, висевшую на волоске. Его слова придали ей сил. Камми молила бога, чтобы они больше не оставляли ее.

Для разговора не было времени. Быстро приближавшийся звук сирен тонул в шуме вертолета, нависшего над домом. С подъездной аллеи уже доносился визг тормозов. И в следующую минуту послышались голоса. Камми повернула голову: в открытую дверь было видно, как в направлении дома бегут люди в униформе и плащ-накидках, а на лужайку перед «Фортом», тяжело покачиваясь, медленно опускался вертолет.

Камми поднялась на ноги и убрала с лица растрепавшиеся волосы. Неожиданно с улицы в коридор ворвался ослепительный луч света. Он упал на обмякшее тело Таггарта. В груди священника зияла черная дыра, вокруг которой расплывалось красное пятно; его мутные глаза бессмысленно и тупо смотрели в потолок. У Камми мелькнула мысль, что надо подойти и убедиться в том, что он мертв, но приблизиться к этому человеку было свыше ее сил. Беспричинный страх сковал тело — Камми вдруг показалось, что дядя сейчас оживет и снова будет угрожать ей.

Проследив за ее взглядом, Рид встал, медленно подошел к священнику и склонился над телом. Потом приложил пальцы к его шее и, обернувшись к Камми, отрицательно покачал головой. Рид потянулся к автомату, который лежал поперек плеча преподобного Джека Таггарта.

— Ни с места!

Камми вздрогнула от неожиданно раздавшейся из дверей резкой команды. В следующую секунду коридор заполнили люди. Яркий луч мощного электрического фонарика осветил фигуру Рида и полдюжины направленных на него автоматов. Он оставался все в том же полусогнутом положении. Ни один мускул не дрогнул у него.

— Оружие на пол!

— Нет! — крикнула Камми, бросаясь к людям с автоматами.

— Не волнуйся, Камми, — сказал Рид. — Я сам разберусь с этим делом.

Рид хотел взять вину на себя. Не исключена возможность, что его могли и оправдать, ведь он сам послал сигнал тревоги и вызвал всех этих полицейских.