— Вполне возможно. Приедем, врач обследует и скажет точнее.

Их голоса доносились сверху, издалека, будто боги беседовали на небесах. И какой-то долей сознания я понимала, что уплываю, а ведь фельдшер мне запретил, но ничего не могла с собой поделать. Зато снова почувствовала на руке сжимающие её пальцы, и виноватый голос Ильи закачал на волнах странного удовлетворения:

— Прости меня, Ника, девочка моя… Я придурок! Надо было Диму вызвать, он учился экстремальному вождению, но нет, решил сам!

— Машину жалко… — пробормотала.

— Хрен с ней! Ник! Ника! Слушай! Я решил! Я назначу тебя ответственной за подбор моделей для «Подиум Стиля», договорились? Слышишь меня?

— Решил он! — ворчливо протянула я, карабкаясь по облакам всё выше и выше. — А у меня спросить? Может, я хочу в бухгалтерии…

— А я тебе зарплату повышу…

На зарплате я, похоже, всё-таки отключилась, потому что плавала в облаках, загребая белую вату полами жакетика, и из карманов сыпались доллары, доллары, доллары…

К сожалению, это и правда, был сон или бред, потому что меня привели в сознание уже в приёмном покое, взяли кровь из вены, повезли на рентген, а потом положили в отгороженном занавесками боксе, куда разрешили прийти Илье. Он присел на кровать и снова взял меня за руку, заставив смутиться:

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Полной дурой с двумя сломанными пальцами, — призналась я. — Даже сотрясения нет.

— Ну и слава богу, — выдохнул он. — Во всяком случае, я беру на себя все расходы, и даже не думай возражать.

— У меня есть полис…

— Я виноват, я заплачу. А ты… Возьмёшь больничный и будешь поправляться дома.

— Илья, а как же аудиторы? Нет, у меня же зарплата на носу! И вообще… Пальцы не ноги, да ещё и на левой руке…

Он отмахнулся было, но шторка стремительно отъехала в сторону, явив нашим взглядам дородную молодую врачиху с легкомысленными очками в форме крыльев бабочки:

— Так, Ника Старостина, правильно? Отлично, переломы в лёгкой форме, медсестра наложит гипсовую повязку, её не мочить, не снимать в течение минимум трёх недель! В травматологию сходите по месту жительства на проверку, я вам выпишу направление. Теперь анализ крови.

Она шлёпнула по столику бумажкой и весело объявила:

— Поздравляю, мамаша и папаша, беременность около трёх-четырёх недель, если планируете сохранять — вставайте на учёт в женской консультации примерно через месяц.

— Я не папаша, — на автомате возразил Илья, сидя с ошарашенным видом, а я вздохнула, раздираемая противоречивыми мыслями. Ты-то как раз и папаша… Если планирую сохранять… А я планирую сохранять?

— Ну-ну, не тот отец, кто родил, а тот, кто воспитал! — махнула на него рукой врач. — Вопросы есть?

— Нет, — я покачала головой. На самом деле, вопросы были, но не по медицинской части. Врач попрощалась и убежала. Когда мы с Ильёй остались в боксе одни, он сказал обалдело:

— Ну, поздравляю, Ника! Какое счастье, что не случилось выкидыша. Я бы себе этого точно не простил.

Глава 10. Главное — это витамины

Такси довезло нас до моего дома за полчаса. В машине мы молчали. Я переваривала новость о беременности, избегая смотреть на Илью. Он тоже думал о чём-то, поглядывая в заплаканное от дождя окошко. Наверное, переваривал новость о том, что его могли принять за моего мужа. При мысли об этой возможности у меня внутри периодически ворошился горячий ком — где-то в районе диафрагмы. И я вспоминала взволнованный голос босса, когда в Скорой он держал меня за руку и уговаривал, что всё будет хорошо.

Не будет…

Теперь точно не будет.

У меня в животе ребёнок. Дитя корпоратива, плод бесстыжей любви на диване в пошивочной, в тёмной комнате между двумя бокалами шампанского. Конечно, гораздо лучше, что всё случилось с Ильёй, а не с Гладышевым. Ребёнок будет красивым. Как мама говорила — нужно выбирать красивого отца…

Нет, ну какой ребёнок? Я не замужем, и выйти за Илью мне точно не светит. Хоть у него и странные отношения с Шагалиной, но всё же отношения. Мне вон светит только Костик…

Боже мой!

Костик!

Ведь сегодня пятница, и он наверняка притащился встретить меня с работы, чтобы отвезти домой на ужин в его честь!

Ох нет, только этого мне и не хватало для полного счастья сегодня! Я украдкой бросила взгляд на Илью и чуть было не взмолилась спрятать меня в том самом шале в Петергофе, но вовремя опомнилась. Ещё не хватало вмешивать босса в мои личные проблемы. Почти девять вечера, надо надеяться на лучшее — например, что Костик не дождался и ушёл. И самое главное — не допустить, чтобы Илья провожал меня до квартиры. С него станется, он, похоже, джентльмен!

— Второй подъезд, — машинально сказала я шофёру, и он тормознул такси. Я схватилась за ручку дверцы и скороговоркой сказала Илье:

— Спасибо большое, что подвёз, увидимся завтра на работе, до свидания, спокойной ночи!

И выскочила из машины, держа загипсованную кисть на весу. Но я же буду не я, если за один день со мной не случится пара-тройка неприятностей! Тем более, что Илья ещё утром сказал, что вода меня любит. А я её терпеть не могу! Выскочив прямо в середину прекрасной глубокой лужи, я заорала от неожиданности. На голову лило с карниза, а красные конверсы промокли в один миг.

— Дура! Какая я дура! — прошипела сама себе и мирозданию, которое сотворило меня такой неуклюжей, и услышала за спиной смех. Илья вышел из такси и пару секунд смотрел на меня, словно запоминая. Ну вот что смотрит, интересно? Да, мокрая курица с шишкой на лбу и лангеткой на пальцах в луже стоит! Никогда не видел, что ли?

— Выбирайся оттуда, — предложил он мне, протягивая руку. Такси взревело мотором и отъехало. Чудесно! Теперь я и сзади мокрая… Илья только покачал головой и шагнул ко мне в лужу, просто взял подмышки, как ребёнка, и вынес на асфальт. Я пробормотала:

— Теперь и у тебя ноги мокрые.

— Высохнут. Давай-ка рысью!

Он потянул меня к подъезду, но я застопорилась:

— Подожди, нет! Ты не должен провожать меня до двери!

— Не понял? Ты хочешь, чтобы я остался тут, под дождём, с мокрыми ногами? — спросил он совершенно искренне, хотя я и подозревала, что он шутит. А что ответить?

— Нет, не хочу, — призналась. — Но у меня дома…

— Что такое у тебя дома? — спросил он, не дождавшись окончания фразы. — Муж? Дети? Сердитый папа с ружьём?

Его руки так и лежали у меня на талии, глаза снова блестели миллионами искр в свете жёлтых подъездных фонариков, а улыбка была так близко, совсем рядом, такая загадочная и уже знакомая, что я забыла про дождь, про пальцы, про Костика, и приподнялась на цыпочках, чтобы добраться до его лица…

Мягкие губы встретили мой рот, завладели им осторожно, чуть покусывая, лаская, будто не смея зайти дальше. О мой босс! То есть, о мой бог… Как же это хорошо, даже если мы полностью мокрые и продрогшие! Осталась бы так навсегда — чтобы и завтра, и послезавтра вот так целоваться перед парадной в надёжных руках, и пусть соседи смотрят, а мне всё равно! И на Юлечку наплевать, и на всех остальных девушек, которые имеют права на этого мужчину… Я тоже имею права, я всё-таки беременна его ребёнком!

— Ника, ты простудишься, солнышко, — шепнул Илья, вырывая меня из дрожи возникшего желания. — Мне уже даже не страшно встретить папу с ружьём! Только зайдём внутрь, хорошо?

— Ты ничем не рискуешь, — буркнула я. — Только быть накормленным моей мамой…

Ну, и нарваться на Костика. Хотя, что мне до Костика, скажите, пожалуйста? Он мне вообще никто, и даже сбоку не лежал! Но, конечно, будет неприятно, если оба мужчины столкнутся нос к носу. А, разберёмся! С такой залихватской мыслью я взяла Илью за руку и потянула вверх по лестнице. Ком внутри рассосался, и на его месте поселилось странное ощущение нереального. Ладно в шале… Там Илье самое место! А не здесь, не в парадной моей обшарпанной девятиэтажки.

Вытащив ключи из сумки, я оглянулась на Илью, который всё улыбался неизвестно отчего, и открыла дверь. Мы вошли чуть ли не на цыпочках, но мама всё равно услышала, вышла в коридор и всплеснула руками:

— Ника! Где же ты была? Боже, отчего ты в таком виде…

И осеклась, заметив Илью.

— Добрый вечер, — он шагнул к маме, нашёл её кисть и галантно поцеловал. — Простите Нику, пожалуйста, это я во всём виноват. Илья Белый, к вашим услугам.

— Ну что вы, что вы… Очень приятно, Илья… — мама даже растерялась от такого напора. — Я никого не виню, хотя, конечно же, в наш век мобильных телефонов… Но у вас, разумеется, была уважительная причина…

— Я тебе всё объясню, мамуль, — я сунула ей сумку и подтолкнула Илью к двери в ванную. — Нам надо только обсушиться.

— Ника, где ты была, скажи на милость?! — раздался раздражённый голос Костика, и я мысленно профейспалмила. Всё-таки пришёл! А теперь что? Что делать-то? И Илья стойку сделал… А ведь он видел Костика тогда у офиса! Конечно, подумает обо мне бог знает что…

Блин, ну почему мне так не везёт в жизни?

— В общем, такая история, — пробормотала я, не желая терять лицо перед Ильёй, — меня совершенно неожиданно привлекли к показу мод! Я даже на подиуме была!

— Что ты говоришь? — удивилась мама с улыбкой. — Ты демонстрировала платье?

— Ты же бухгалтер, Ника! — нахмурился Костик.

— Я демонстрировала вот этот жакет, — и я даже повернулась вокруг своей оси, чтобы показать чудо дизайнерской мысли со всех сторон.

— Ой, он запачкался, — огорчилась мама. — А стирать, наверное, нельзя… Жалко-то как!

— И где ты извалялась после показа? — в голосе Костика сквозняком проскользнуло ехидство, но я решила не обращать на это внимания: