— Пить необязательно, просто держи его в руке.

— Знакомьтесь, Ника, это моя жена Таня, — Живко обернулся к девушке с выражением невыразимой нежности на лице и ласково коснулся её живота. И я только сейчас заметила, как он выступает из-под складок платья.

— Очень приятно, — пробормотала, не зная, протягивать ли руку. Таня зарделась и ответила:

— Мне тоже… Вы так здорово прошли по подиуму! Вы модель?

— Нет, я бухгалтер, — сказала я и сама рассмеялась. Да, это смешно… Но… Престиж превыше всего! — Одежду нашего модного дома может носить любая женщина!

— Золотые слова, милочка, золотые слова!

Женщина средних лет подошла сзади, расцеловалась с Ильёй в обе щеки и, не теряя времени, защебетала наигранно весёлым голоском:

— Илюшечка, душечка, я в восторге от этого жакетика! Ты должен пообещать мне его! Я знаю, что это эксклюзивная вещь, она должна быть только у меня!

— Лерочка, всенепременно, дорогая, он будет твоим! — в тон ей ответил Илья со всей галантностью, на которую был способен.

— А где же создатель этого чуда? Я внимательно смотрела показ, Гжель прелестна и Онега тоже, но вот эта прелесть меня покорила! Где же дизайнер?

Илья махнул рукой куда-то в сторону, и через пару секунд Дёнчик материализовался рядом с приветствиями, разговор завертелся вокруг мезенской росписи и почему не полосочка, которая тренд, а однотонные клапаны… И тут все взгляды снова обратились на меня. Наверное, потому что Дён трещал, как невменяемый:

— Никулечка — это ходячее чудо, мастер деталей! Хотя, какой там мастер, она кудесница, волшебница, богиня!

— Да ну, скажешь тоже, — снова смутилась я. — Не слушайте его!


Как же, ага. Два раза! Теперь уже и Илья, и Валерия, и даже Таня пялились на «кудесницу» так, будто у меня были по меньшей мере три глаза. Я попыталась отмахаться:

— Никакой я не мастер, я просто смотрю на ансамбль и вижу, чего не хватает.

— Отлично! Превосходно! — восхитилась неизвестно чему Валерия. — Илюшечка, я велю секретарю свериться с моим расписанием и выкроить часик-другой, чтобы заказать с этими твоими двумя превосходными дизайнерами полный гардеробчик! Мне как раз пора его менять — лето приходит, надо обновить пёрышки!

— С удовольствием, Лерочка! — снова растянул губы в улыбке Илья, и я дёрнула его за рукав пиджака, прошипела:

— Я бухгалтер!

— Молчи и улыбайся, — как заправский вантрилог, ответил босс, а потом добавил уже для Лерочки: — Позвони мне, мы обязательно придумаем что-нибудь!

Когда Валерия отошла поболтать с другими дизайнерами, Таня подала голос:

— Живко, быть может, мне тоже стоит проконсультироваться с Никой? Ведь ты хотел, чтобы я одевалась модно, но у меня не хватает вкуса…

— У вас замечательный вкус, — поспешно ответила я. — Просто надо сделать акцент на аксессуарах, вот и всё!

— Ника обязательно найдёт время для тебя, Танюша.

Я даже удивилась. Голос Ильи стал странно тёплым, будто он обратился к сестре. Может быть, Таня и есть его сестра? Ладно, потом как-нибудь узнаю. Позже. А пока возникла пауза, и я поспешила встрять:

— Живан Павлович, ваша пита была просто замечательной! Мне даже захотелось попросить рецепт.

Илья, Живко и Таня очень синхронно захихикали, а я наморщила лоб. Что не так сказала? Рецепт нельзя просить? Подняла взгляд на Илью, похоже, вышло обиженно, потому что он улыбнулся и сказал:

— Павлович — это не отчество, а фамилия. Таня тоже Павлович.

— Простите, — пробормотала я, чувствуя, как лицо заливает жаром.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить меня Живко, касаясь локтя пальцами. — Многие путают. Это особенности наших двух языков. Я был бы очень рад видеть вас с Илией снова в моём ресторане!

— Скоро, скоро. Ты ведь так и не спел, — усмехнулся Илья.

Мне ещё было стыдно, когда он повёл меня знакомить с другими светскими львицами, с седовласыми бизнесменами и их жёнами, с модельерами, однако Илья вёл себя так, будто ничего не произошло. Более того, он представлял меня как самого перспективного из своих дизайнеров, что мне льстило, но совсем не нравилось. Чую, разгребать это мне придётся не только завтра, но и месяцы спустя…

А когда мне стало совсем невмоготу слушать дифирамбы розовому жакетику под Мезень, Илья очень чётко уловил этот момент и шепнул на ухо:

— Давай я отвезу тебя домой.

— Я и на такси могу…

— Мне будет спокойнее.

Он твёрдой рукой увлёк меня за собой к выходу, а я плелась за ним в чужих красных конверсах и в чужом жакете, чувствуя себя чуть ли не воровкой чьей-то жизни. Зачем только Дёнчик ляпнул про моё участие в разработке коллекционной вещи? Молчал бы в тряпочку и принимал все похвалы на свой счёт. Мне без разницы. Я просто люблю, когда всё гармонично…

Дождь всё ещё хлестал тугими струями по чёрному асфальту, выбивая чечётку капель в жёлтых пятнах фонарей. Серая «Тойота» негромко пикнула, моргнув фарами, на парковке, и Илья посмотрел на меня:

— Ну что, бегом?

— Бегом! — отчего-то рассмеялась я и в следующую секунду оказалась под холодным душем. Мой визг разнёсся ураганом над спящим городом, и Илья захохотал, заталкивая меня на пассажирское сиденье:

— Ты могла бы работать пожарной сиреной! А тратишь ресурсы в бухгалтерии!

Он плюхнулся на водительское кресло, отряхнувшись по-собачьи, и завёл мотор:

— Промокла?

— Ну как бы да, — я стряхнула капли с жакета и потянулась за ремнём. Пристегнувшись, сказала с запинкой: — Не стоило беспокоиться. А то вдруг… Юлия будет недовольна…

— А что Юлия… — проворчал Илья, выруливая с паркинга на улицу. — У неё насыщенная социальная жизнь, у неё друзья… Машина у неё! Она может сама себя довезти до дома.

— Я думала, что у вас… ну… отношения…

— Давай лучше о приятном, — усмехнулся он. — Твой сегодняшний успех подтвердил мои сомнения.

— Какие такие сомнения?

— Скажи, почему ты работаешь бухгалтером?

— Потому что училась на бухгалтера, — удивилась я. — А что, есть проблемы с моей работой?

— А жакет?

— А что жакет? Я же тут ни при чём! Просто Денис расстраивался… Ну и я ему помогла.

Илья покрутил головой, а потом вдруг рявкнул:

— Держись!

И вывернул руль вправо. Я снова взвизгнула, даже не понимая, чего пугаться, вцепилась в ручку на дверце, сжалась инстинктивно и…

Удар.

Скрежет металла по металлу.

Боль.

Темнота.

Я очнулась рывком и попыталась подняться, но чьи-то руки железной хваткой удержали меня в лежачем положении, а молодой голос, в котором сквозила невыразимая усталость, удивлённо протянул:

— А ну, не дёргаемся, дамочка! Всё в порядке, вы в машине Скорой помощи, не надо вставать.

— Что… случилось? Илья? Илья!

И бессильно откинулась назад. Всё пропало. Илья погиб, а я теперь калека, инвалид… Вот, мама всегда меня учила, что нельзя слишком выставляться напоказ, сглазят! Вот и получила за свою неумеренность!

— Да вот ваш Илья, лежите спокойно!

Руку стиснули, и я поискала нефокусирующимися глазами вокруг. Лицо Ильи — перекошенное и как будто потемневшее — показалось сбоку. Хриплый голос с таким чудесным грассирующим «р» произнёс:

— Всё в порядке, Ника, всё будет хорошо…

— Что случилось? — настойчиво повторила я. Он спрятал взгляд и после паузы сказал:

— Мы попали в аварию. Машину занесло в луже. Прости, это я виноват…

— Ничего, мы живы, это главное, — облегчённо вздохнула я и прикрыла тяжелеющие веки. Но меня растолкали:

— Нет-нет, не спать, на меня смотреть!

Небритое лицо молодого парня в синей одежде фельдшера показалось надо мной, оттеснив в сторону Илью:

— Аллергия на медикаменты есть?

— Нет.

— Беременность?

— Нет.

— Да! — перебил меня Илья. Парень усмехнулся:

— Вы уж разберитесь! Девушке лучше знать, наверное.

— Я видел, она делала тест! — твёрдо сказал босс.

— Я делала тест, но он был отрицательный, — возразила я.

— Сколько дней задержки? — последовал вопрос.

Мучительно краснея от невозможности увильнуть от ответа в присутствии Ильи, я пробормотала:

— Нет ещё задержки… Просто я знаю дату возможного… кхм… ну этого самого…

— Может быть и ложноотрицательным, — невозмутимо пожал плечами фельдшер. — Доедем до больницы — сделаем анализ крови. А пока придётся потерпеть.

— У меня ничего не болит!

Прямо сейчас выпрыгнула бы из машины и побежала на метро, только бы не видеть глаза босса!

— У вас походу перелом двух пальцев на руке.

О господи, только этого не хватало! Я подняла правую руку и пошевелила пальцами, стараясь их увидеть, но всё было в порядке. Фельдшер вежливо заметил:

— На левой руке. Не шевелитесь. Я попшикаю лидокаином, он не опасен при беременности.

— Да не беременная я, — снова залилась краской от стыда, но Илья сбоку распорядился:

— Считайте, что она беременная!

— Договорились, — проворчал парень, и я ощутила на среднем и указательном пальце холодящий спрей. Ощутила и боль, которая пришла только сейчас, если не считать момента удара, а потом всё стихло. Пальцы словно стали толстыми и неповоротливыми, как будто мне пришили чужие, и снова захотелось закрыть глаза и отдохнуть. Но фельдшер не позволил:

— А скажи-ка мне, краса девица, где купила такой пиджачок? Я б своей девушке подарил.

Пиджачок? Сонные мысли отказывались ворочаться в ленивой спячке, но пришлось напрячься и ответить:

— А, это эксклюзивная модель для показа… Даже с моей зарплатой мне не хватит денег, чтобы купить этот жакет…

— Я тебе его подарю, — рявкнул Илья, а потом спросил тише у фельдшера: — У неё сотрясение мозга, да?