— Где же ты, блин?

Голос Ника, орущий из мобильника, выводит меня из оцепенения. Мне достаточно наносекунды, чтобы понять: уже пять часов, а через тридцать минут начинается игра с «Людьми Икс».

— Пришлось убирать в комнате, иначе мама не пустила бы меня…

Ник не верит ни единому моему слову.

— Оторви свою задницу! Нам нужно вернуть себе первое место в таблице.

Отсоединяется.

Впервые в жизни я забыл про игру.

Не знаю, что со мной происходит. Наверное, заболел. Проверяю температуру: всё нормально.

Перед началом игры ору вместе со всеми кричалку «Пиратов»:

— Ни пуха ни пера!

Уделываем «Людей Икс» со счётом 7: 2, я забил три гола.

Но что-то мешает мне радоваться по-настоящему.

Так и вижу эти пух и перья. Огромную белую тучу. И мне действительно страшно, что задохнусь в ней.


Мечтатель придумал ещё один урок на своих факультативных занятиях: они самые интересные!

Начинает с того, что читает отрывок из какой-нибудь книги, которая увлекла его, произвела сильное впечатление и которую изучает. Читает, и глаза у него блестят, как у человека, который не может не поделиться своей радостью с первым встречным на улице. Подобно тому, как и я иногда, сам того не замечая, произношу вслух имя Беатриче или готов сообщить всему свету про хорошую отметку в школе, что случается довольно редко…

На этот раз мечтатель прочитал нам рассказ из книги «Роковые минуты»[16], где говорится о трёх осадах и трёх ограблениях.

«Рим, Александрия и Византия. Три города, славившиеся своей красотой, богатейшими сокровищами и произведениями искусства. Три города, в библиотеках которых хранились книги со многовековыми секретами литературы и науки. Это были огромные здания, заполненные папирусными свитками и сводами законов; эти книги заключали в себе мечты всех людей. Знания эти могли бы послужить будущим поколениям, но варвары, арабы и турки сожгли их, не оставив и следа. Одну за другой поджигали они полки с книгами, содержащими секреты жизни. Сжигали дух и его крылья. Не давали ему летать, как он делал это веками, высвобождаясь из плена истории. Книги горели, как в том замечательном романе Брэдбери, который вам стоило бы прочитать…»[17]

Не знаю, что именно хотел сказать Мечтатель этими словами, но прозвучало красиво, хотя я никогда и не слышал ни про какого такого Брэдбери.

А под конец своего взволнованного рассказа Мечтатель спросил:

— Зачем?

Никто из нас не смог ответить. Он велел подумать и написать об этом в домашнем сочинении. Мечтатель сошёл с ума. Считает, будто мы способны ломать голову над такими вещами. Нам приходится решать куда более простые и земные задачи. Срочные и практичные: у кого списать задание по греческому, как познакомиться и прогуляться с хорошенькой девушкой, как выпросить денег на пополнение счета для мобильника, потому что за два дня ты израсходовал всё на эсэмэски всего-то по пять-шесть слов каждая… вот такие дела. Ты ведь не привык размышлять над проблемами, какие ставит перед тобой Мечтатель. Твоя голова просто не готова к таким вопросам. Понятия не имеешь даже, где искать ответы.

Потому что ответы на вопросы, которые он задаёт, не найдёшь в «Гугле», если наберёшь в строке поиска: «Рим, Александрия, Византия, пожар, мечты, причины, книги…» Ничего не открывается. Потому что нет в Интернете текста, который соединил бы воедино все эти разрозненные слова. Нужно самому отыскать между ними связь. Вот почему так трудно.

Не знаю, смогу ли сделать это домашнее задание. Оно действительно трудное, но и загадочное, потому что впервые не нахожу нигде ответа, чтобы списать. Его нужно найти самому. Наверное, это ещё и какая-то игра. Надо попробовать. Ненавижу Мечтателя, потому что он постоянно надувает меня и разжигает любопытство.

Невежество — самая удобная вещь из всех, какие знаю, после дивана у нас в гостиной.


Попробовал поговорить с мамой о крови, которую хотел бы подарить Беатриче. Мама решила, что я рассказываю какую-то историю о вампирах, из тех, что сейчас так в моде. Объясняю ещё раз. Говорит: потом подумаем; ей кажется, неплохая мысль, но определённо многие другие уже позаботились об этом. Я настаиваю.

Поговори с отцом.

Волшебные слова, с помощью которых от сотворения мира перекладывают ответственность на другого. Так и сделаю. Звоню Нику и еду к нему. Нужно бы выполнить задание Мечтателя, но мне ничего не приходит в голову, может, музыка подскажет. Иногда в музыке находятся ответы, которые ищешь, даже когда об этом и не думаешь. И даже если не находишь, то по крайней мере встречаешь те чувства, какие сам испытываешь. Кому-то ещё они знакомы. И уже не кажешься себе таким одиноким. Грусть, одиночество, злость. Почти все песни, которые нравятся мне, об этом. Когда исполняешь их, кажется, будто сражаешься с этими чудовищами, особенно если никак не удаётся придумать им названия.

Потом, однако, когда музыка умолкает, впечатления остаются. Конечно, теперь ты уже легко узнаёшь их, но никто так и не сумел никаким волшебным образом избавить меня от них. Может, нужно напиться, чтобы они исчезли. Ник говорит, это помогает. Беатриче по-прежнему плохо, и, прежде чем напиться, подарю ей мою кровь, не хотелось бы чтобы алкоголь повредил ей, тут требуется чистая кровь Нужно поговорить с папой.

Немедленно.


Папа не вернулся к ужину. Когда пришёл, было так поздно, что я уже не решился говорить с ним. Не подходящий момент. Папа убил бы меня, и мне не хотелось упускать единственную возможность. Ещё не сплю, потому что пытаюсь выполнить задание Мечтателя. Я никогда не переживал по поводу трудных заданий. Не получается, и я спокойно ложусь спать, а на другой день просто скатываю у кого-нибудь. Не знаю почему, но на этот раз что-то заставляет меня принять вызов. Как если бы я предал Мечтателя или самого себя, не выполнив задание.

Сижу перед монитором. Набираю в строке поиска запрос: «Почему Рим, Александрия и Византия были сожжены их завоевателями? Что заставило варваров, арабов и турок сделать это? При всех различиях, что у них оказалось общего?» Пусто. Никакого ответа. Белым остаётся этот проклятый монитор. Белым, как кровь у Беатриче. Звоню Сильвии. Не отвечает. Обычно её мобильник всегда включён, потому что она хочет, чтобы я, если нужно, мог позвонить ей в любое время. Сильвия — мой ангел-хранитель. С тем лишь отличием, что по ночам спит и порой не слышит, как сейчас, вибрацию мобильника. Придётся решать задачу самому.

Уже поздно. За окном темно, а в голове моей пусто. Пытаюсь представить себя одним из этих завоевателей и задаюсь вопросом, зачем сжигаю книги. Брожу по пыльным улицам Рима, Александрии и Византии, которая, как я узнал потом, превратилась в Константинополь, а затем в Стамбул, и среди всеобщего шума и гама поджигаю библиотеки, уничтожая тысячи книг. Истребляю все хранящиеся в них мечты, превращаю их в прах. В белый дым.

Вот он, ответ. Сожгли, чтобы уничтожить мечту. Сжечь мечту — вот что нужно для окончательной победы над врагами. Тогда у них не будет сил возродиться и вернуться к жизни. Не смогут мечтать о прекрасных городах, о другой жизни, не вспомнят о свободе и любви. Не будет у них книг — значит, ни о чём не станут мечтать. А запретишь людям мечтать — превратишь их в рабов. Мне же, завоевателю, нужны сейчас только рабы, чтобы повелевать спокойно и без проблем. Вот почему нужно уничтожить все книги, оставить от этих библиотек только белый пепел. Это самое жестокое преступление, когда у людей отнимают мечту. Вот и остались сожжённые города и люди. В нацистских лагерях сжигали людей и их мечты. Когда нет своей мечты, её отнимают у других, чтобы ни у кого не осталось. Зависть гложет тебя, и пламя этой зависти пожирает всё…

Когда заканчиваю работу, за окном по-прежнему ночная темень: у неё-то я и уворовал чёрные знаки, которые заполняют теперь белый экран монитора. Я кое-что открыл для себя, пока размышлял и писал это сочинение. Такое получилось впервые, но я не собираюсь превращать это в привычку… Как и следовало ожидать, чёрная краска в принтере закончилась, и ничего не остаётся, как распечатать сочинение в цвете.

В красном.


Мечтатель ходит между партами и проверяет, сделано ли домашнее задание. Похоже, все выполнили его. Мечтатель предлагает желающим прочитать свою работу вслух. Кое-кто соглашается. Полное впечатление, будто попадаешь в пыль и пламень давно минувших столетий, и всё же мы сидим в классе. Все написали что-то такое, чем гордятся, — по крайней мере те, кто отважился прочитать. Я, естественно, не в их числе, читать вслух — для меня то же самое, что петь. Звонок на перемену. Спешим сдать свои работы, но Мечтатель отказывается брать их. Невероятно! Он хочет, чтобы мы оставили наши ответы себе. Чтобы сохранили их у себя.

Мечтатель просто сумасшедший. Даёт задание, а потом не ставит оценку. И в самом деле, что это за учитель такой, который не ставит тебе оценку? Бесспорно, однако, что он сумел заставить всех написать сочинение. Даже меня, поздно ночью. Выходит, и не нужны вовсе никакие отметки, чтобы побудить тебя учиться. Хотя класс пустеет, Мечтатель остаётся за своим столом. Улыбается, и глаза его блестят. Он верит в нас. Он верит, что мы способны создать что-то прекрасное. Может, он не такой уж и неудачник.

Я не позволю, чтобы завоеватели сожгли мои мечты и превратили их в пепел. Никому не позволю этого, даже рискуя не подняться. Но Беатриче нуждается во мне, а не в груде жалких обломков. А я не хочу забыть то, что открыл для себя. Не хочу, потому что это слишком важно. Но у меня плохая память. Нужно записать всё, иначе забуду. Наверное, единственный способ сразиться со своей плохой памятью — стать писателем.

Хочу поговорить об этом с Сильвией, это единственный человек, который не станет надо мной смеяться. И, словно прочитав мои мысли, она подходит, берёт за руку и опускает голову мне на плечо.