Так Алтай поселился в Метели. Вообще-то финансисты, мягко говоря, не были особо востребованы в поселке, но Коля возглавил ту самую добровольную дружину охранников природных богатств, подрабатывал проводником заезжих охотников и рыбаков и делал какие-то финансовые расчеты по Интернету. Отовсюду понемногу капало, он утверждал, что на жизнь более чем хватает.

Глаша эти подробности знала из переписки и разговоров по телефону, а вот приехала в первый раз, хотя друг детства звал постоянно, расписывая красоту этих мест. Воочию, так сказать, лицезря – да, красотища страшная!

– Ладно, Стрелка! – прервал воспоминания Алтай. – Давай-ка баньку зарядим, наболтаемся еще! И надо познакомить тебя с Горацием.

– А кто у нас Гораций? – насторожилась Глаша.

– Мой большой друг и охранник территории, – хитро прищурился Алтай.

Большой друг по имени Гораций, который вчера с особым чувством удовлетворения облаял Глашку, оказался кобелем непонятных мастей, помесь мастифа со зверским волкодавом, размерчиком со взрослого пони. При виде хозяина пес учащенно засучил невнятным хвостом, чуть не пища от радости.

– Гори, это Аглая Стрельникова, она же Глашуня, она же Стрелка и Маруся Попадайкина, – представил Глашку кобелю Алтай, поглаживая пса по внушительному загривку. – Она друг наш с тобой общий и любимый, заметь! – и подозвал Глашу: – Иди сюда, дай ему тебя обнюхать, познакомиться.

Аглая подошла и робко протянула руку, собака-конь тщательно обнюхала ее ладонь, пододвинулась поближе, обнюхала живот и ноги, а потом – ей-богу! – пес улыбнулся и лизнул Глашины пальцы огромным теплым языком. Хвостовой обрубок заметался с удвоенной скоростью, и Гораций дружески ткнулся в ее ладонь влажным холодным носом.

Глашка в парня влюбилась! Сразу, безоговорочно и на всю жизнь!

– Ты пошто, изверг, животину имечком обидел! – возмутилась она, запустив обе ладони в длинную теплую шерсть собачьей шеи и почесывая, под счастливое рыкание Горация.

– Ну, хорош ведь! – довольно разъяснял Алтай. – К тому же он у меня философ, неспешный такой, вдумчивый, и хотелось пацану как-то потрафить, раз не сложилось с породой.

– Горацушка, – склонилась над псом и поцеловала его в огромный лоб Аглая, – мучает он тебя, маленький?

– Маленький? – переспросил, еле сдерживая смех, Коля. – Конь боевой, а ты с ним сюсюкаешь! Ох, чувствую, испортишь ты мне кобеля, Глашка! Ладно, пошли баню топить!

– А обзорную экскурсию по местным достопримечательностям?

– Это завтра с утречка, – пообещал Коля. – Покажу тебе места наши, на речку сходим. У нас знаешь, какие пляжи шикарные, Сочи в пролете! Кто здесь хоть раз побывал, ни на какие курорты не ездит!.. А леса, а озеро! Ты таких красот отродясь не видала!

Не видала, точно!

На следующий день, совсем ранним утром, Коля растолкал Аглаю, выволок из постели под нудное Глашкино ворчание, отдал приказание правильно одеться, проверил экипировку и повел проводить затребованную вчера обзорную экскурсию по достопримечательностям.

По каким-то тропинкам он вел Аглаю через сосновый лес, где она охала от красоты буквально на каждом шагу, останавливалась, рассматривала, делясь с Алтаем впечатлениями, тыкая указующе пальцами то в одну, то в другую сторону.

Он только улыбался загадочно и вел ее дальше. Вся эта загадочность и многообещающие хмыканья и улыбочки со значением стали понятны, когда очередная тропинка привела их на высокий косогор к крутому обрыву над берегом реки. Глашка задохнулась!

Вот теперь она точно знала, что избитое выражение «дух захватывает» есть абсолютно точное определение состояния, когда сталкиваешься с истинной красотой!

Дух Аглаи Стрельниковой был захвачен и переворачивал все внутри, впитывая, пропуская через себя потрясение от приобщения к прекрасному.

О, Боже, Боже, что же Ты сотворил на этой Земле!

С этой точки на крутом обрыве открывался вид потрясающей, величавой и спокойной в то же время красоты – прямо под обрывом речка изгибалась крутым поворотом, переходила в длинную прямую полосу и дальше в перспективе делала еще один, больший в диаметре, поворот и терялась из виду за дубовой рощей. Между выступавшими стеной краями лесов до горизонта лежали поля. Спокойствие и гармония природы!

– Ну, что? – довольный произведенным эффектом, спросил Алтай.

Глашка подошла к самому краю обрыва, села, свесив ноги, и отвечать не спешила – она смотрела! Наверное, первый раз Аглая по-настоящему поняла своих родителей! Она помогала им готовить и осуществлять издание книг и альбомов. За свою жизнь она просмотрела сотни их работ – набросков, эскизов, картин, портретов – и с детства слушала восторженные рассказы о тех местах, где они побывали, когда родители возвращались из поездок домой. И, говоря, они находились где-то не здесь, с тобой, а там всем существом, душой – где-то там, в той природе!

Но только здесь сейчас она прочувствовала и поняла, что они испытывали и переживали, как переворачивались и пели в созвучии с миром их души!

– Алтай, – почти шепотом, чтобы не потревожить благоговение внутри, спросила она, – где можно купить художественные принадлежности? Мне очень надо, срочно.

– В райцентре, – понял ее сразу, без лишних вопросов Коля. – Я тебя отвезу.

– Тогда поехали! – начала подниматься с земли Глашка.

– Не спеши, – усмехнулся друг, придержав ее за плечо и усаживаясь рядом. – Ты что, завтра уезжать собралась? Успеешь еще нарисоваться! И это только одно из красивых мест, Стрелка, я тебе еще многое покажу. Сейчас посидим и пойдем купаться на речку. Во-о-он там, видишь, – он вытянул руку, указывая на второй изгиб реки вдалеке, – там пляжик небольшой, местные туда предпочитают ходить, там потише и течение побыстрей. А этот, – он показал вниз на противоположный берег, – для приезжих, окультуренный.

Аглая присмотрелась к пляжу на другом берегу – песочек почти белый внутри речного крутого поворота, вокруг пляжа дубки, кусты, место огороженное, с урнами, деревянными мосточками к воде, с парой деревянных же туалетов в разных концах пляжа, понатыканные индивидуальные зонтики, и довольно много отдыхающих людей.

– Это что, неместные? – спросила она удивленно у Коли.

– Здесь много приезжих, которые снимают комнаты и летние строения на весь сезон, многие приезжают на день семьями, компаниями на своих машинах. Отсюда не видно, но там чуть подальше, на полянке, оборудовано несколько мангалов и столов с лавками под крышами. Пришлось сделать, – пояснил он, – люди приезжают отдыхать, часто с ночевками в палатках, и костры жгут, шашлык жарят. Ну, вот чтобы лес не жгли и не портили, обустроили. Ладно, пойдем, – поднялся он и протянул Глаше руку, – поплаваем. Там тоже вид открывается – закачаешься.

Аглая блаженствовала! Вода была теплой, но в то же время бодрящей, не Черное море, знаете ли. Вид открывался взору, как и обещал Алтай, потрясающий! И течение вполне даже ощутимое, и Глашка с удовольствием плыла против него, беспрестанно крутя головой в разные стороны и рассматривая чудесные пейзажи. Речка оказалась глубокой, и как-то сразу от берега глубокой, вода – чистой, почти прозрачной, без водорослей или ряски.

Глаше казалось, что она попала в сказку! Весь день, с того момента, как они с Алтаем вышли из дома, ее не отпускало ощущение сказочности, ожидания чуда, и она словно растворялась в этой красоте, необычности потрясения душевного. Чудо какое-то!

Она заметила одинокую фигуру мужчины, сидевшего на другом берегу. Видимо, переплыл и отдыхал. Ей захотелось помахать ему, но она почему-то удержалась от порыва. Повернув голову, нашла взглядом Алтая, развалившегося на бережку у самой воды, и помахала ему, он ответил тем же. Поняв, что довольно далеко заплыла и противоположный берег намного ближе, чем тот, с которого она вошла в воду, Глаша осмотрелась внимательней и обнаружила, что доплыла до самого центра изгиба реки.

Красота! Петь хочется или стихи читать от полноты чувств!

Нарушая ее душевное умиротворение, послышался звук мотора приближающегося скутера, плывшего на довольно большой скорости.

«Вот ведь зараза! – расстроилась Глашка. – Такая красота вокруг, умиротворение, а они на своих скутерах все испортили! Ну зачем здесь это?!»

Звук отражался от высокого крутого берега, создавая слуховую иллюзию, что водный мотоцикл несется где-то впереди. Глашка даже всматриваться начала, удивляясь – странно, пока она находилась в реке, никто не проплывал мимо. И только в последний момент, когда скутер выскочил из-за поворота, поняла, что он несется сзади, прямо на нее!

Аглая успела только повернуться, увидеть его и интуитивно нырнуть под воду!

Но опоздала!

Глаша почувствовала сильнейший удар справа по голове, чуть выше виска, увидела перед глазами золотистые искорки, и вода вокруг нее начала темнеть, темнеть, почернела и ласково потянула в глубину…

Глаша открыла глаза и не сразу поняла, где она, что с ней, и вдруг осознала! Убийственная паника парализовала! Она в воде, в реке, и ей нечем дышать!

Глашка замолотила припадочно руками-ногами, пытаясь вынырнуть, судорожно открывая рот – не то кричать, не то вдохнуть… а чернота начала возвращаться, успокаивать, тянуть назад, убаюкивать, вливаясь в открытый рот вместе с водой…

Каким-то краем сознания, сопротивляясь этому предлагаемому спокойствию, рванулась вверх из последних сил. И уже видела близкую поверхность воды – еще совсем чуть-чуть! И именно этого чуть-чуть ей не хватило – перед глазами поплыли радужные круги, легкие разрывало болью, сознание ускользало…

И вдруг неизвестная сила рванула ее вверх, туда, к спасению – Аглая выскочила на поверхность, шумно, судорожно, с хрипом втянула в себя воздух и вновь погрузилась в темноту.

С ней что-то делали чьи-то руки. Было больно груди, очень больно, хотелось вдохнуть, вдохнуть, вдохнуть! Только вдохнуть! Но почему-то никак не получалось, стало совсем больно, и вдруг Глашка закашлялась, и с кашлем из нее потекла река, всей чернотой, что зазывала, манила… Она почувствовала, как ее перевернули на бок, и все кашляла, кашляла, давясь рекой, вытекающей из нее, и пытаясь вдохнуть.