— Как кролики? — В голосе слышались и насмешка, и веселье. Вилли осторожно бросил в его сторону косой взгляд.

— Да, шотландские семьи бывают довольно большими, — Джейми достал из коробочки воробьиное перышко и аккуратно пристроил его к верхней части крючка. — Мы считаем детей благословением Божьим.

Краска слегка отступила от щек юного графа. Он немного выпрямил сгорбленную от стыда спину.

— А, понимаю… А у вас самого много детей, мистер Фрезер?

Джейми уронил перышко.

— Нет, не слишком много, — тихо ответил он, уставившись на сухие листья в кругу света.

— О, извините… я не подумал… видимо, тут…

Джейми посмотрел на мальчика — тот снова залился румянцем, стиснув в руке незаконченного кузнечика.

— О чем не подумал? — удивленно спросил он.

Вилли глубоко вздохнул.

— Ну, это… это может быть связано с болезнью, ведь правда? С корью. Я не видел у вас в доме детей, но я не подумал об этом, когда сказал… я хотел сказать, может, у вас они и были, только…

— О, нет! — Джейми улыбнулся, стараясь успокоить мальчика. — У меня есть дочь, просто она уже взрослая и давным-давно живет далеко отсюда, в Бостоне.

— Ах… — Вилли судорожно выдохнул, явно испытав огромное облегчение. — Только дочь?

Упавшее перышко взвилось в воздух, подхваченное порывом ветра, и унеслось в густую тень под деревьями. Джейми взял другое, сжав его двумя пальцами, и осторожно поднес к глазам.

— Нет, почему же… у меня есть еще и сын, — сказал он, рассматривая крючок и почему-то умудрившись воткнуть его в собственный палец. Маленькая капелька крови выступила на коже вокруг светлого металла. — Симпатичный парнишка, и я его очень люблю… просто сейчас его нет дома.

Глава 28

Задушевный разговор

К вечеру глаза у Яна остекленели, а от его тела несло жаром, как от горячей печки. Он сел на постели, чтобы поздороваться со мной, но при этом пугающе покачивался, а взгляд у него был рассеянным. У меня не возникло ни малейших сомнений относительно причины его состояния, однако, чтобы устранить возможность ошибки, я все-таки заглянула ему в рот; ну само собой, маленькие белые точки светились на темно-розовом фоне слизистой оболочки. Кожа на шее, под волосами, была пока что чистой и светлой, как у младенца, лишь несколько крошечных, вполне невинных на вид точек проявились в верхней части.

— Так, отлично, — сказала я, опуская руки. — И ты тоже подхватил эту гадость. Тебе лучше сейчас же встать и пойти в дом, тогда мне легче будет управиться с вами обоими.

— У меня корь? И что, теперь я умру? — спросил племянник. Он задал вопрос так, словно тема имела для него чисто академическое значение, а вообще-то ему было куда интереснее то, что происходило внутри его организма.

— Нет, — твердо ответила я, и в общем я действительно верила, что говорю правду. — Но тебе будет довольно плохо некоторое время, понял?

— У меня голова что-то уж очень побаливает, — сообщил Ян. Я и без его слов уже поняла это; брови Яна съехались на переносице, и он морщился даже на тот слабый свет, что лился от принесенной мною свечи.

Но передвигаться он пока что мог, и это уже было прекрасно, подумала я, наблюдая за тем, как он не слишком уверенно спускается по лестнице с сеновала. Хотя Ян и был тощим и выглядел в общем совсем еще мальчишкой, он все же был на добрых восемь дюймов выше меня ростом, и потяжелее фунтов на тридцать. Вряд ли мне удалось бы перетащить его из сарая в дом.

До дома нужно было пройти каких-нибудь двадцать ярдов, но к тому времени, когда я помогла ему перешагнуть порог, племянник уже дрожал с головы до ног от усталости. Лорд Джон сел на кровати, когда мы вошли, и попытался подняться, но я махнула рукой, приказывая ему не дергаться.

— Сядь! — приказала я племяннику, подсовывая под него табурет. — Я сама справлюсь.

В предыдущую ночь я спала на низенькой кровати Яна; на ней и сейчас грудились простыни, одеяло, подушка. Я стянула с парня бриджи и чулки и поспешно уложила его. Он весь горел, щеки у него ввалились, и выглядел он куда более нездоровым, чем показалось мне в полутьме сеновала.

Отвар ивовой коры, млевший на очаге, был темным и душистым, вполне готовым к употреблению. Я осторожно налила его в чашку, поглядывая при этом на лорда Джона.

— Вообще-то я готовила эту порцию для вас, — сказала я. — Но если вы в состоянии немного подождать…

— Ну разумеется, сначала займитесь парнишкой, — ответил лорд Джон, коротким взмахом руки показывая, что ему не к спеху. — Я вполне могу подождать. И не могу ли я помочь вам хоть как-то?

Я подумала было, что если уж он и в самом деле хочет оказать мне какую-то поддержку, — то не предложить ли ему прогуляться до уборной, вместо того, чтобы пользоваться ночным горшком (который мне приходилось опорожнять), — но я видела, что он еще явно не в состоянии в одиночку блуждать в ночи. Мне вовсе не хотелось объяснять юному Вильяму, с какой это стати я позволила единственному оставшемуся у него родителю (ну, по крайней мере, он сам так думал) оказаться съеденным медведем, а то и подхватить воспаление легких.

Поэтому я просто вежливо покачала головой и опустилась на колени рядом с низкой кроватью, чтобы влить отвар в Яна. Он пока еще достаточно хорошо соображал, чтобы скривиться и пожаловаться на ужасный вкус, и я сочла это обнадеживающим признаком. И тем не менее голова у него явно болела очень сильно, и морщинка между бровями застыла и углубилась, как будто ее прорезали ножом.

Я села рядом с ним на кровать, положила голову племянника себе на колени, погладила его по вискам. Потом положила большие пальцы в уголки его закрытых глаз и крепко нажала кверху, к бровям. Ян низко хмыкнул, недовольный, но тут же расслабился.

— Дыши глубоко, — сказала я. — Не беспокойся, если сначала будет немножко больно, это просто значит, что я попала в точку.

— Все в порядке, — пробормотал племянник заплетающимся языком. Его рука нашарила мою и он сжал мое запястье, — ручища у него была слишком теплая. — Это ты за свои китайские штучки взялась, да?

— Угадал. — Я повернулась к лорду Джону и пояснила: — Он имеет в виду науку Йи Тен Чо… или мистера Уиллогби. Это способ снимать боль, нажимая на определенные точки тела. В данном случае я хотела уменьшить головную боль. Именно этот китаец научил меня такой технике.

Мне не слишком хотелось упоминать об этом маленьком китайце при лорде Джоне, учитывая то, что как раз в то время, когда мы были на Ямайке, лорд Джон отправил почти четыре сотни солдат и матросов прочесывать остров в поисках мистера Уиллогби, а потом обвинил его в особо жестоком и отвратительном убийстве.

— Он этого не делал, и вам это прекрасно известно, — сочла необходимым добавить я. Лорд Джон посмотрел на меня, приподняв одну бровь.

— Ну, можете не беспокоиться на этот счет, — сухо ответил он. — Его ведь все равно так и не поймали.

— Да? Я очень рада. — Я снова повернулась к Яну и нажала на другую точку, на дюйм в сторону. Лицо племянника все еще морщилось от боли, но мне показалось, что уголки его рта были уже не так сильно напряжены.

— Я… э… наверное, мне не следует предполагать, что вам известно, кто убил мистера Алькотта? — голос лорда Джона прозвучал уж слишком равнодушно. Я бросила на него короткий взгляд, но на его лице ничего невозможно было прочесть, кроме простого и не слишком сильного любопытства, да еще на нем красовалось множество красных пятен сыпи.

— Вообще-то я действительно знаю, — неуверенно произнесла я. — Но…

— Ты знаешь? Убийцу? И кто же он, тетя? Что там вообще… ох!

Глаза Яна от любопытства внезапно широко распахнулись под моими пальцами, но тут же снова закрылись с гримасой боли, когда на них упал слабый свет очага.

— Лежи-ка ты спокойно, — приказала я и вонзила пальцы в точки около его ушей. — Ты болен.

— О, ччч… — выдохнул он, однако послушно расслабился, и набитый кукурузными листьями матрас громко зашуршал под его тощим телом. — Ладно, тетя, но кто это сделал? Ты же не рассчитываешь, что можешь сказать вот такое, а потом я преспокойно усну, как будто ничего не слышал. Я должен узнать все до конца! Ведь правда? — Он приоткрыл один глаз и скосился на лорда Джона, который в ответ согласно улыбнулся.

— Меня это дело больше не касается, я давно за это не отвечаю, — заверил меня лорд Джон. — Тем не менее, — произнес он более решительно, обращаясь к Яну, — тебе следует подумать о том, что, возможно, история касается кого-то такого, кого твоя тетя предпочла бы не называть. И в таком случае было бы не слишком благородно настаивать на подробностях.

— О-ох, да ничего подобного тут нет, — пробормотал Ян, крепко зажмурив глаза. — Дядя Джейми не стал бы никого убивать, если бы к тому не было серьезных причин.

Краем глаза я видела, что лорд Джон просто подпрыгнул от изумления. Ему явно никогда и в голову не приходило, что это может быть Джейми.

— Нет, — улыбнулась я, видя, как сошлись у переносицы его светлые брови. — Нет, это не он.

— Ну, и это не я, — пробормотал себе под нос Ян. — А кого бы еще тетя стала защищать?

— Ты себе льстишь, Ян, — сухо сказала я. — Но раз уж ты настаиваешь…

Мои колебания были на самом-то деле как раз с Яном-младшим и связаны, мне хотелось оградить его от неприятностей. Но по сути теперь эта история никому не могла повредить — убийца уже был мертв, насколько я знала, и о мистере Уиллогби до меня дошли слухи, будто он погиб в джунглях Ямайки, где-то в горах, — хотя я искренне надеялась, что это не так.

Но в эту историю был замешан и кое-кто еще; женщина, которую я знала сначала как Джейлис Дункан, а позже как Джейлис Эбернети, — именно по ее приказу Яна похитили из Шотландии, держали в тюрьме на Ямайке, подвергая пыткам, о которых он только в последнее время начал нам понемногу рассказывать.

Но, похоже, рассказа было уже не избежать; Ян раскапризничался, как маленький ребенок, настаивающий на том, чтобы ему рассказали на ночь сказку, да и лорд Джон сел на кровати столбиком, как бурундук, ожидающий орешков, и его глаза горели неподдельным любопытством.