— Ки-ра Ана-толь-евна! — восстанавливая дыхание, ответила Лика. — Как.., вы.., родили?

Вот такая у меня невестка! В подобную мин; у не забыла о свекрови!

Мы стали достопримечательностью роддома, на нас приходили смотреть. У Лики вначале были проблемы с молоком, и, Когда приносили детей кормить, сестричка меня спрашивала: «Кого первого? Внука или дочку?» Это был самый необычный из всех возможных выборов! Потому что оба младенца были для меня одинаково прекрасны.

Пришлось по-честному установить: одно кормление первый внук, следующее — дочь.

Не только мы с Ликой прославились. Про Олега и Лешку тоже ходили анекдоты. На Лешку показывали пальцем: тот самый, что для жены и матери требовал обезболивания. А про Олега говорили «который за дауном приходил».

Олег примчался в роддом из подмосковного Королева, где в тот день находился на заводе. На дорогах были пробки. Олег бросил служебную машину, побежал к метро, увидел, что пробка рассосалась, схватил такси, в следующей пробке снова выскочил из машины, до светофора и опять такси. Он сменил пять машин, прибыл в роддом как на пожар и много часов провел вместе с Лешкой в томительном ожидании. Справочная закрылась, но их приютила сердобольная сестричка из приемного покоя. Когда, наконец, поступили сведения о родившейся девочке и мальчике, Олег потребовал, чтобы ему прямо сказали: девочка даун или не даун!

Медсестра покачала головой и позвонила в родильное отделение:

— Тут папаша больно заполошный. Хочет с микропедиатром поговорить.

— Почему «микро»? — возмутился Олег. — Дайте мне нормального педиатра!

— С виду интеллигентные, — попеняла сестричка, — а таких простых вещей не знаете! Микропедиатр — это для самых маленьких, для младенцев.

— Скажите, пожалуйста, прямо! — говорил Олег в трубку. — Моя дочь с отклонениями? Даун или не даун?

— Как фамилия? — уточнили на том конце.

— Волков.

Пауза, шуршание бумаг.

— Волкова еще не родила.

— Смирнова! — подсказал Лешка. — Мамина фамилия Смирнова.

— Простите, волнуюсь, — извинился Олег. Фамилия моей жены Смирнова.

— Странно! Не помнить фамилию жены! Подождите, я пойду посмотрю.

И он услышал, как врач протяжно зевнула. Немудрено — два часа ночи.

Олег рассказывал, что те минуты ожидания были одними из самых суровых в его жизни. Как водится, его разобрал нервный смех. Лешка просил у сестрички «успокоительнее для отчима».

Олег покорно проглотил крепкий настой валерьянки.

Когда врач сказала, что у Смирновой девочки видимых отклонений нет, Олег заорал «ура!» и тут же, подталкиваемый Лешкой, снова попросил:

— А у Смирнова мальчика? Сделайте милость, проверьте моего внука!

— Ну знаете! — возмутилась врач на том конце. — Что за шутки? — И бросила трубку.

Молодые отцы не настаивали на второй экспертизе. Они валились с ног от усталости. И следующий вопрос, который их волновал более всего, — есть дома что выпить или надо заехать в дежурный магазин.

— Правильно, выпейте! — поддержала их медсестра. — С праздником! — поздравила она. — Ведь сегодня Рождество Христово! В какой день ваши детки родились!

Олег и Лешка, два атеиста, порадовались совпадению и загордились им.

* * *

За неделю, что мы провели в роддоме, было осуществлено великое переселение семей. Мы с Ликой разлучались — нас увезут по разным адресам.

На выписку приехали, кроме Лешки и Олега с Катей, Люба, Антон и Ликины родители. Олег и Лешка сокрушались, что в приемном покое не дежурит та сестричка, которая оказала им большую моральную поддержку. И имени ее никто не знал!

Оставили цветы, шампанское и конверт с деньгами вместе с запиской: «Той, что в наше РОЖДЕСТВО была добрым ангелом!»

Люба конечно же не могла допустить, чтобы знаменательное событие выписки из роддома не было помпезно отмечено. Благодаря Любе нас забирали на двух белых лимузинах, похожих на крокодилов, с четырьмя рядами окон.

— В брачном агентстве заказала, — пояснила Люба. — Их на свадьбах используют.

Олег держал на руках дочь, вместе с Катей рассматривал малышку. При Любиных словах о свадьбе он встрепенулся, наши взгляды встретились, и мы в голос произнесли:

— Четырнадцатое января!

На этот день было назначено наше бракосочетание в ЗАГСе, месяц назад мы подали заявление.

— Совсем забыла! — призналась я.

— Давай по дороге? Быстро? Формальность! Но на душе спокойнее! — говорил Олег.

— Что ты бормочешь? — настороженно спросила Люба.

Когда она узнала, в чем дело, то поддержала моего «жениха»:

— Антон! Командуй! Едем в ЗАГС, а то дите получается незаконнорожденное! Ах, какая девочка славненькая! — Люба сновала от одного младенца, погруженного в розовый кружевной конверт, к другому — в голубой упаковке. — Мальчик-то на четыреста грамм крупнее! Вылитый Лешка! Ум! Ум видать сразу! А Любочка, моя доченька, вылитая Кира! Красавица! Правда, Катя?

— Пожалуй, — отвечала Катя, которая в сморщенном младенце не видела никакого сходства со мной.

Но в девочке, в Кате, явно просыпался материнский инстинкт — верная защита и опора во всех жизненных передрягах.

— Можно я донесу ее до машины? — спросила Катя.

— Нет! — сурово ответил Олег.

— Да! — разрешила я и посмотрела на него с осуждением (этого папу еще воспитывать, как с дочерьми обходиться). — Олег! Придержи Катю за локоть!

Лимузины — автомобили роскошные без меры.

Они — вызов и оскорбление всем остальным участникам дорожного движения. Как дама с зонтиком в солнечный день и в плотной толпе. Никуда ей не приткнуться и всем мешает.

Связь между лимузинами осуществлялась по мобильным телефонам. Мы уже сделали несколько кругов вокруг ЗАГСа — приткнуться некуда, припарковаться негде.

— Кира Анатольевна! — на очередном сеансе связи трубку взяла Ирина Васильевна. — Пусть нас высадят, а сами кружат. Ведь дети роскоши не видят, скоро есть захотят!

Мы так и поступили: высадились, а белые крокодилы продолжили давать круги.

В ЗАГСе нас не правильно поняли:

— На регистрацию детей приносить не обязательно, если не заказана торжественная процедура!

Вы не заказывали! Сегодня у нас только брачующиеся!

— А мы какие? — возразила Люба. — Дама, не возникайте! У нас мало времени, мы из роддома.

Дети в любую минуту захотят материнскую грудь!

Антон! Успокой служащих!

И олигарх пошел раздавать взятки.

Нас с Олегом расписали быстро и не торжественно. Хотя, впрочем, не вальс Мендельсона придает трогательность моменту. И то, что происходило, я бы предпочла любым пафосным процедурам. Нас поздравляли от чистого сердца.

— Маман, ты снова вышла замуж! Теперь у меня два папочки! — поцеловал меня Лешка. — Также имеем младенцев числом два.

— Диссертацию никто не отменял! — напомнила я.

— Скольким пожилым, то есть немолодым, — поправилась Ирина Васильевна, обнимая меня, — женщинам плохо приходится. Пусть хоть вам счастье!

— Не грешите! Митрофан Порфирьевич — наша опора! — слегка преувеличила я.

— Кира! — Антон поцеловал меня в щеку, отстранился и добавил:

— Ну, ты поняла!

Я поняла, что он хотел сказать: какие бы номера ни выкидывала моя жена, на меня всегда рассчитывай.

— Позвольте выразить! — Митрофан Порфирьевич церемонно поцеловал мне руку. — С законным браком!

Меня и Олега поздравляли, каждый отметившийся отходил в сторону и присоединялся к группе, которая что-то живо обсуждала.

— Люба! — позвала я, точно зная, что если возникает смута, то заводила моя подружка.

— Понимаешь! — быстро заговорила она. — Можно сейчас и детей записать! Заведующая ЗАГСом Антону намекнула. И недорого! А какая память! День событий! Только у моей Любочки имя есть, а у мальчика разногласия.

Я прислушалась к, тому, что горячо доказывал Митрофан Порфирьевич. Он нашел прекрасное имя внуку! И не Калистрат!

— Эй! — позвала я. — Лика, Лешка! По-моему, замечательно! Имя редкое и красивое. Федор! Феденька!

Точно откликнувшись, мальчик подал голос — заплакал. Одобрил!

Детей зарегистрировали.

Выписка из роддома, бракосочетание, регистрация внука и дочери, лимузины, в которые не попасть и не выйти из них, — это для моего пока ослабленного организма было многовато. Хотя Люба предупредила: не сомневайся, я с твоего жениха семь шкур спустила, в квартире на Войковской все подготовлено, даже облака на потолке нарисовали, как я мечтала.

Лешка, Лика с родителями и Федор поехали в Кузьминки. Остальные — на Войковскую. Мысль вместе отметить-отпраздновать, наверное, бродила в головах, но мы с Ликой были на последнем издыхании. Еще успеем повеселиться!

По лестнице я поднималась как во сне. На пороге запнулась. Шаг в новую жизнь: с новым мужем, с маленьким ребенком, со шлейфом новых и старых проблем.

— Кира Анатольевна! — подала голос Катя. — Ведь вы ни разу тут не были? Не бойтесь! Там, где хорошо папе, будет и нам хорошо!

— Ты права, девочка! — ответила я.

Заплакала маленькая Люба, пора кормить. Я переступила порог.