Стелла Чаплин - Бабник

Я не рассказывала Джил, что он поцеловал меня. Мне не хотелось, чтобы она подумала, что мои стандарты упали так низко после Джастина и я пустилась во все тяжкие с экономистами. Но пока мы ждали приглашения на посадку, и Рассел, и Грег успели спросить у меня, собираюсь ли я встречаться с Эндрю в Лондоне.

– Нет, вряд ли, – ответила я небрежно. – Это просто курортный роман.

– А ты хоть понимаешь, что Эндрю от тебя без ума? – спросил Грег. – Он очень преданный. Он не бабник. Ты просто должна дать ему шанс. Такие хорошие парни, как Эндрю, на дороге не валяются.

Тут я как раз вспомнила, как вечером в метель послала Эндрю в магазин, потому что мне было скучно и захотелось поиграть в триктрак. И как он охотно спустился со мной в долину, когда у меня сломалось крепление, и потерял полдня катания. Передо мной встало его огорченное лицо, когда он сегодня смотрел вслед отъезжавшему автобусу. А вслед за этим чередой прошли самодовольные подонки, с которыми я путалась всю жизнь. Понятно, почему я решила, что Эндрю – не мой тип. Он просто хороший парень! Я ни одного из них еще не встречала!

Весь полет я морально рвала волосы на голове. Что я наделала! Может быть, уже поздно что-то исправить? Что, если он выбросит меня из головы?

На следующий день, в воскресенье, я провела полдня, в ажиотаже бегая по квартире, пока не наступило полвосьмого вечера по австрийскому времени, когда, как я знала, все собирались в баре выпить перед обедом. С трудом дождавшись нужного момента, я позвонила в надежде, что на карточке отеля указан правильный номер телефона.

Мне ответил Адам, один из лыжных тренеров.

– Позовите, пожалуйста, Эндрю.

– О, привет! Это ты, Линди?

Я была потрясена. Если бы меня спросили, кто я, я бы сказала, что сестра Эндрю, но, похоже, все воспринимали нас как одно целое, а я даже не подозревала об этом.

В первое свидание, вместо того чтобы повести меня в модный ресторан, Эндрю приготовил ужин у себя дома в Майда-вейл: цыпленок табака, салат, молодая кукуруза. Он даже сделал соус. Когда я приехала, он готовил на десерт шоколадный мусс. Я сфотографировала его за этим занятием, потому что никогда раньше не видела мужчину, делающего шоколадный мусс.

Неожиданно меня охватила паника. А вдруг он гомосексуалист?

Но после ужина он убедительно продемонстрировал свою традиционную ориентацию – и даже дважды. Я даже простила его за то, что перед этим он методично загрузил грязную посуду в машину.

– Как ты считаешь, у него привлекательная внешность? – спросила я Джил, показывая шоколадные фото Эндрю.

– Ну, не то чтобы привлекательная.

– Но ведь его не назовешь некрасивым?

– Нет, конечно, нет.

– У него красивые глаза, правда?

– Потрясающие. Мне нравятся карие глаза. Очень романтичные. Он кажется тебе смешным?

– По крайней мере, его одежда.

– Но ты можешь купить ему другую.

– Да, ты права.

– Ну а как он в постели? Ну ты понимаешь.

– О, очень хорошо. На самом деле.

– Ну, сначала всегда хорошо, правда? – сказала Джил. – Три раза за ночь, сзади, сбоку, на холодильнике. Но это длится недолго, не так ли?

– Недолго?

Я еще ни с кем не встречалась столько, чтобы это проверить. Я опять задумчиво посмотрела на фотографии.

– Но ты могла бы назвать его приятным? – спросила я снова.

– Сколько, ты сказала, он получает?

– Сорок тысяч.

– Поверь мне, – сказала Джил. – Он просто потрясающий.

Мне было в новинку встречаться с мужчиной, который меня обожал. Это было поразительно. Почему я раньше этого не испытала? Казалось, Эндрю было все равно, что я делала или как выглядела, для него я всегда была самой лучшей, его любимым зайчиком.

Помню, однажды я вернулась из спортзала и рассказала ему о женщине, с которой встретилась в раздевалке.

– У нее потрясающая фигура, когда она одета, – говорила я. – Но когда я увидела ее выходящей из душа, оказалось, что у нее ужасный целлюлит.

– А что такое целлюлит? – захотел узнать Эндрю.

Мне трудно себе представить, что кто-то, живя в современном мире, набитом женскими журналами, не знает, что такое целлюлит, но я все-таки объяснила:

– Понимаешь, это такие бугристые жировые отложения у женщин на бедрах.

Эндрю посмотрел на меня совершенно ошарашенный.

– Но ведь у тебя ничего такого нет, правда, зайчик? – простонал он.

Теперь я смотрела на него в крайнем удивлении. К этому моменту он видел меня голой не меньше четырехсот раз, но почему-то не заметил волнистой поверхности моих бедер.

– Нет, дорогой, конечно, у меня нет ничего подобного, – успокоила я Эндрю, благословляя в душе близоруких мужчин.

Вы ведь понимаете, что после этого я не могла не выйти за него замуж! Мы встречались уже два года, когда он загнал меня в отель за городом, вытащил обручальное кольцо, встал на одно колено, ну и так далее. Я плакала. Он плакал. Мы были очень счастливы.

Мои родители тоже обожали Эндрю. Особенно после того, как я сообщила, что, когда его сделают партнером – а это обязательно произойдет лет через пять или шесть, – я смогу убрать на чердак свою алюминиевую лестницу, переехать за город и выращивать лошадей. Или даже завести пару коз.

Что же случилось с моей головой, когда я собралась отправить все это псу под хвост, всего лишь посмотрев в глаза незнакомому парню в забитом народом помещении? Черт возьми, ведь это же прелюбодейство! В списке смертных грехов оно где-то между убийством и пожеланием осла ближнего своего, если я ничего не путаю.

Я слышала, как Эндрю хлопотал внизу, позвякивая чашками, – удивительно жизнерадостное маленькое существо. Эту его особенность я просто обожала. У Эндрю очень напряженная работа, но он ни от чего не взвивается к потолку и не падает духом. Он бывал сердитым, но я никогда не видела, чтобы он выходил из себя, как мои сослуживцы, которые орут во всю силу легких, если кто-нибудь позаимствует их степлер. Интересно, что бы сказал Эндрю, если бы узнал, что я вчера целовалась с другим мужчиной? С незнакомцем, которого подцепила на съемке. Не знаю, может быть, тогда он все-таки вышел бы из равновесия. Или сделал бы брови домиком и предложил мне еще чашку чая?

Я была ему худшей из жен. Как я могла вчера попасть в такое положение? То, что я выпила бутылку шампанского, еще не повод обжиматься с первым попавшимся парнем, который проходил мимо. Я что – студентка?

– Но он был просто потрясающий.

– Нет! Я не должна больше об этом думать.

– Когда он коснулся меня, я загорелась изнутри…

– Что ты делаешь?

– Он был естественным, как молодое, прекрасное животное.

– Почему бы тебе не заткнуться!

– Я знала, что так будет, как только увидела его.

– Хватит! Остановись! Перестань!

– И он тоже знал.

– Вспомни свои брачные обеты: быть верной и все такое.

– Надеюсь, я не показалась Нику толстой.

– Эндрю этого не заслуживает.

– Ник сказочно целуется.

– Ты должна перестать думать о нем!

– О!

– Думай об Эндрю.

– Эндрю меня так не целует.

– Я не это имела в виду.

– С Эндрю все совсем не так.

– Эндрю – твой муж.

– Я бы хотела, чтобы у Эндрю были длинные волосы.

– Длинные волосы не могут быть основой крепкого брака.

– Эндрю так внимателен в постели.

– Вулканические страсти со временем утихают.

– С Эндрю это очень похоже на «Тебе пора уже испытывать оргазм, зайчик?».

– Не надо преувеличивать!

– От Эндрю не пахнет сигаретами и шампанским.

– Ты бы убила его, если бы он курил. Ты же терпеть не можешь, когда курят.

– Эндрю не стал бы целовать меня, прижав к стене в центре Найтсбриджа, как Ник.

– У тебя было полно таких парней, как Ник. И ты каждый раз оказывалась у разбитого корыта.

– Но он такой высокий!

– Ты хоть что-то соображаешь? Ты замужем, так что возьми себя в руки, пока не свалилась с кровати и не приземлилась на свою глупую больную голову!

«Я никогда больше не буду напиваться», – поклялась я себе.

– Да! Да! Да! Да! Да!

Хотя дверь кабинета Элейн была плотно закрыта, ее голос разносился по всему офису.

– Да! Да! Да!

Теперь она обеими руками стучала по столу. Шлеп! Шлеп! Шлеп! Дверь открылась и выпустила на волю нашего художественного редактора Джефа. Прижимая к груди четыре пакета со слайдами, он осторожно прошел на свое место, напротив меня.

– Похоже, ей понравились фото о садоводстве? – спросила я.

– Она от них в восторге, – ответил Джеф.

Главное качество Элейн – она фанатка своего дела. И, естественно, ненормальная. Абсолютно безбашенная, но очень энергичная. Ничего – абсолютно ничего – не может доставить ей больше удовольствия, чем грязная сочная сплетня, которую можно размазать по первой полосе газеты.

Если это окажется правдой, то еще лучше.

Помню, когда я пришла устраиваться на работу, Джеф просмотрел мои снимки и спросил, что я думаю о том, чтобы работать с Элейн Льюис. Я сидела здесь вся такая деловая, в своем лучшем костюме, и тщательно выбирала выражения.

– Видите ли, я считаю, что она является примером для всех женщин этой профессии, – начала я. – Она доказала, чего можно добиться с помощью кропотливой работы, таланта и настойчивости. Я знаю, что она ежегодно добивалась увеличения тиража на три процента.

Джеф фыркнул:

– Она просто сука. Никогда не забывай об этом. Никогда с ней не расслабляйся и не позволяй ей тебя трахать.

Неожиданно дверь кабинета Элейн распахнулась, и она выскочила из него, как чертик из табакерки. Суповой набор в красном костюме от «Шанель».